Ещё 8 апреля 1927 г. Главное управление погранохраны и войск ОГПУ выпустило следующую директиву:
«Возросшее влияние Англии в Польше и Румынии, давление ее на Германию, ратификация Италией по настоянию Англии захвата Румынией Бессарабии является показателями подготовки войны против нас. Вместе с тем успехи китайской революции наносят удар по мировому империализму…» и т. п. «…Подобная обстановка должна будет вызвать возрастающее усиление диверсионной и шпионской работы против нас, как непосредственно на границах, так и в тыловых, главным образом промышленных районах Союза… Весной и летом возможен ряд диверсионных налетов на нашу территорию (на границах Польши, Латвии и Дальневосточного края это особенно возможно)».
Ясно, что из международной обстановки никоим образом не следует усиление диверсионной работы в конкретные месяцы на конкретных границах, — такое предупреждение может исходить только от разведки. Париж, где базировалась основная часть белоэмигрантских организаций, был буквально нашпигован агентами ОГПУ, так что эта заслуженно нелюбимая эмигрантами контора была в курсе их сокровенных планов.
В марте в Терийоках (Зеленогорск), формально на территории Финляндии, но на самом деле рядом с Ленинградом, зам. председателя и фактический руководитель Российского общевоинского союза (РОВС) генерал Кутепов провел совещание с членами своей террористической организации, на котором заявил, что надо немедленно приступить к террору против СССР, а в апреле отдал соответствующий приказ. Тогда же председатель общества барон Врангель отправился инспектировать отделения Союза. А потом началось…
31 мая в СССР через финскую границу проникает группа террористов — та самая знаменитая Захарченко-Шульц со товарищи, которая была прославлена фильмом «Операция „Трест“». 3 июня они пытаются подложить бомбу в общежитие ОГПУ, 6 июня — бросают бомбу в бюро пропусков на Лубянке. 7 июня — еще один теракт, на сей раз успешный: в Ленинграде террористы устраивают взрыв в помещении нартклуба на Мойке, результат — 35 пострадавших. В Минске в результате диверсии погибает начальник белорусского ОГПУ Опанский.
16 июня на дальневосточной границе пограничники ведут бой с бандой белогвардейцев. В июле на советско-латвийской границе задержана группа террористов-белоэмигрантов, 21 августа на советско-финской границе задержаны два террориста, на следующий день — еще два. 26 августа — перестрелка пограничников с нарушителями на берегу Онежского озера. 21 октября — в районе Сестрорецка бой пограничников с группой террористов. 22 октября в районе Благовещенска — бой пограничников с группой диверсантов, перешедших границу с заданием взорвать железнодорожный туннель.
Во второй половине 1927 года только РОВС провел более двадцати крупных терактов и пограничных столкновений на европейских границах Союза, при том что в целом работа была признана неудачной, о чем барон Врангель писал начальнику 2-го отдела РОВС генералу фон Лампе: «Попались на удочку ГПУ почти все организации…» Отдельной строкой шел Дальний Восток. Отдельной — индивидуальные террористические акты, которых в течение 1927 года было зарегистрировано девятьсот, при том что в деревне ещё было спокойно.
С чего вдруг такой взрыв активности? Неужели в самом деле близится война? Или тут какие-то иные причины, но какие?
…Параллельно с этим внутренним террором имели место и крупные политические теракты, причем почему-то в странах, дававших особый, конкретный приют белым эмигрантам, на чьей территории базировались постоянно наведывавшиеся на советскую сторону банды.
7 июня в Варшаве белоэмигрантом Ковердой убит полпред СССР Войков. 2 сентября в здании полпредства застрелен белогвардеец, пытавшийся убить поверенного в делах СССР в Польше. В конце августа в Китае кто-то пытается отравить на банкете главного советского военного советника Блюхера. Вместо него отравленное вино выпивает другой советник — Зотов, так что теракт хоть и не вполне удачный, но результативный.
Восток, в том числе и Дальний, — дело тонкое, а вот любое шевеление в Польше настораживало советское правительство всерьез, особенно после того, как в 1926 году к власти там пришел махровый антисоветчик Пилсудский, а советские предложения заключить с Польшей пакт о ненападении встретили отказ. Поэтому неудивительно, что, хотя неприятности мы имели с Англией, «царицей морей», в середине мая 1927 года наркомвоенмор Ворошилов отравляется инспектировать не Балтийский флот, а Украинский военный округ. Именно тогда он написал потрясающее письмо, в котором описывал, как во время прохождения войск через Киев кони шли по ковру из цветов. «Военная тревога» еще не объявлена, а на Украине, помнящей поляков, бросают цветы под копыта коней своих единственных защитников.
И вот смотрите: мало ли в Европе советских дипломатов? — но почему-то дважды покушаются именно на наших представителей в Польше, отношения с которой и лак висят на волоске. Что это, если не провокация войны?
Нет, конечно, СССР не стал бы сам объявлять войну Польше — но в столь напряженной обстановке кто-то мог просто ошибиться и нечаянным движением порвать волосок.
Кто за всем этим стоял? Какие-то происки Британии, конечно, могли иметь место, но явные нити вели не в Лондон. Савинковский «Союз защиты родины и свободы», основной базой террористов которого традиционно являлась Польша, был связан скорее с французами, чем с британцами, и поставлял информацию французской разведке. Да и РОВС находился во Франции, и финансировавший нелегальную работу на территории СССР Торгпром обитал там же. А вот уже совсем интересно: в конце июня при переходе турецко-советской границы задержан эмиссар Парижского бюро ЦК СДПГ (грузинских меньшевиков) с директивами о подготовке восстания в Грузии. Нет, определенно что-то готовилось, и другие события этого года свидетельствуют о том же.
Оценили 0 человек
0 кармы