Индия-Пакистан-Китай: обстановка в «треугольнике» продолжает накаляться

Автор: Михаил Токмаков

Хотя самой «горячей» точкой планеты остаётся Украина, это не означает, что в других зонах конфликтов все замерли в ожидании, как скоро и на каком географическом рубеже закончится «незалежность».

Нет, Ближний Восток тлеет своим чередом. И если волнения в Иране, в общем и целом, сошли на нет, то в Индии и Пакистане ситуация только усугубляется, особенно в Пакистане.

Подливая горючего

На прошлой неделе, над индийским межконфессиональным «бензиновым озером» пролетела очередная горячая искра. 28 июня в одном из городов штата Раждастан, что граничит с Пакистаном, двое мусульман на почве религиозной ненависти убили индуса. Последнему хватило ума каким-то образом (в сообщениях с мест не уточняется, лично или с помощью соцсетей) воспроизвести оскорбления в адрес пророка Моххамеда, которые в июне разместила в своём твиттере пресс-секретарь индийской правящей партии «Бахаратия джаната парти».

В отличие от чиновницы, которая отделалась увольнением, простой портной поплатился за слова жизнью. Это не то, чтобы редкая в тех краях ситуация; но в данном случае, убийцы, видимо, прямо связанные с какой-то из исламских радикальных группировок региона, буквально сняли жертве голову с плеч.

Хотя они были задержаны всего лишь за несколько часов, это не успокоило местное индусское население. Прошли несколько многолюдных и весьма агрессивных демонстраций, на которых люди требовали скорейшей смертной казни для обоих преступников и осыпали нелестными словами премьер-министра Моди, который-де «распустил этих муслимов».

Довольно забавно слышать такие обвинения в адрес Моди: ни кто иные, как он и его партия являются главными проводниками агрессивного индусского национализма, по уровню «понад-усёвости» мало отличающегося от национализма украинского. Куда как менее забавно, что Моди имеет большой опыт кровавой игры на вражде индуистов и мусульман, и прецеденты типа убийства в Раджастане вполне могут быть частью провокационной кампании против исламской общины Индии и, главное, Пакистана.

В самом деле, ситуация с парой радикалов как будто патовая: проволочки с судом могут разозлить толпу настолько, что она сама начнёт громить местных мусульман; в то время, как поспешный суд и казнь (кстати, не предусмотренная индийским законодательством) запустят акции возмездия со стороны исламистов, причём, возможно, что не только в одном штате. Есть ненулевая вероятность, что индийская верхушка только этого и ждёт, с расчётом пройтись огнём по базам радикальных группировок на пакистанской территории.

В самом Пакистане дела и без этого идут не очень, и уже на грани перехода от тления к открытому горению. Команда Шахбаза Шарифа не может справиться ни с кем из многочисленных «доброжелателей»: ни с сепаратистами юго-западной провинции Белуджистан, ни со сторонниками бывшего премьера Хана (эдакого местного Дональда Трампа), бастующими по всей стране; ни с действующим на северо-западе пакистанским крылом «Талибана», едва начавшееся перемирие с которым на грани срыва из-за того, что правительство не выполнило свою часть сделки. К тому же, страну продолжают терзать стихийные бедствия: на днях несколько районов ушли под воду из-за мощных ливней. Наконец, Международный валютный фонд отказал Пакистану в столь необходимом кредите на 6 миллиардов долларов.

Деньгами Пакистану готов помочь Китай – естественно, не себе в убыток. Однако, то, на что КНР претендует, может вывести на прямой конфликт с Индией.

Переходящая граната без кольца

Любопытно, что одним из требований, которые МВФ выставил правительству Шарифа, был пересмотр условий договора о Китайско-пакистанском экономическом коридоре, который, в свою очередь, является важным элементом в проекте «Один пояс – один путь».

По сути, КПЭК – это программа радикальной модернизации пакистанской транспортной сети, особенно от китайской границы до побережья Белуджистана, и последующего её использования для транзита товаров. В контексте противостояния с США в Юго-Восточной Азии, пакистанский коридор чрезвычайно важен для Китая, т.к. позволит создать альтернативу уязвимому морскому торговому пути вокруг Индии. Важен он и для Пакистана, поскольку серьёзно улучшит транспортную связность страны и даст десятки тысяч рабочих мест.

Денег на КПЭК не жалели, по некоторым оценкам, итоговая стоимость проекта составит 60 миллиардов долларов. Так что, неудивительно, что Китай отказал Пакистану в пересмотре условий, а затем и Пакистан отказал МВФ в его претензиях.

Поскольку сейчас ситуация в важном «доминионе» достаточно угрожающая, Китай готов выделить, по неподтверждённым данным, ещё 60 миллиардов долларов кредита пакистанскому правительству. А поскольку возвращение такой суммы в приемлемые сроки Пакистану явно не под силу, Китай, согласно тем же инсайдам, готов взять «натурой» – точнее, частью территорий приграничной провинции Гилгит-Балтистан. Речь идёт, конечно, не об аннексии, а о многолетней аренде наиболее интересующих площадей.

Вот тут и начинается большая международная проблема. Дело в том, что данный регион сам по себе является спорным между Пакистаном и Индией, как и соседний Джамму-Кашмир. Кроме того, тут же находится Аксайчин, суверенитет над которым Индия оспаривает уже у самого Китая.

Как будто этого недостаточно, Гилгит-Балтистан граничит не просто с Китаем, а с условно-стабильным Уйгур-Синцзянским автономным районом КНР, в котором время от времени проявляют активность местные сепаратисты-мусульмане. С северо-запада над ним нависает афганский Бадахшан, где сейчас идут бои между талибами и антиталибской коалицией Ахмада Масуда.

Захватывает этот «узелок» и часть СНГ: хотя непосредственно Пакистан не граничит с Таджикистаном, за довольно узкой полосой афганской территории находится Горно-Бадахшанская автономная область, в которой в последнее время наблюдается радикализация населения и рост сепаратных настроений. Последние вызваны как непродуманной политикой таджикских властей, усиливающих полицейское давление на этот большой и нищий регион с нетаджикским населением (его населяет особый этнос – памирцы), так и деятельностью западных НКО и афганских группировок.

Говоря кратко, китайский интерес находится на предельно взрывоопасном пятачке. Если сделка об аренде территории, действительно, будет подписана, то для защиты концессии придётся вводить войска – армию ли, ЧВК ли, но придётся. Возможно даже, что размещать гарнизоны понадобится вдоль всего КПЭК, до самого побережья.

Трудно предугадать, какой накал страстей может вызвать это событие. Пакистанская армия пока что демонстрирует верность правительству Шарифа, и вряд ли пойдёт на конфронтацию с китайцами. Совсем другое дело – многочисленные и разнообразные противники действующей власти, которые почти наверняка перейдут в открытое наступление с криками «страну продают китайцам!»

Но решающее для ситуации значение будет иметь, конечно, реакция Индии. Не так давно, всего лишь два года назад мир был свидетелем эффектных рукопашных схваток между индийскими и китайскими пограничниками в соседнем Аксайчинском районе – а что будет при вводе целого контингента в спорный Гилгит-Балтистан? Особенно пикантно получится, если он совпадёт по времени с какой-нибудь «антитеррористической операцией» индусов на юге.

Очевидно, что Россия заинтересована в сохранении мира в данном регионе: в условиях жёсткого противостояния с Западом, для нас важны как можно более добрые отношения и с Китаем, и с Индией, и эскалация явно им не поспособствует. Но, к сожалению, возможности влиять на развитие событий у России ограничены, и по большей части, остаётся надеяться на благоразумие непосредственных участников этой игры.