«Японская угроза» России нуждается в переосмыслении

Автор: Александр Збитнев

На фоне очевидного упадка дипломатических контактов в российской прессе порой возникают статьи, в которых предсказывают кризис, и чуть ли не скорое вооруженное столкновение с нашим дальневосточным соседом – Японией.

Отношения между странами, конечно, далеки от идеальных. Однако драматизировать не надо – по-прежнему действует множество «предохранителей» от ненужной эскалации. Например, то, что японская внешняя и оборонная политика всё также, как и раньше, прочно привязана к американской. А значит, что в любую военную кампанию Силы самообороны никогда не выступят без прямого участия Америки.

А Вашингтону прямой конфликт с Москвой сейчас едва ли необходим, в противном случае большая война началась бы уже из-за той же Украины.

Утверждения о том, что, дескать, Япония перевооружается для того, чтобы угрожать Российской Федерации, пока также пока не подтверждаются явными фактами. Скорее наоборот, эти самые факты упрямо говорят о том, что наши соседи готовятся к конфликту совсем в другом регионе.

Ещё на рубеже девяностых и нулевых годов японцы стали разворачивать свою военную машину с северного, условно «российского» направления, на южное, условно «китайское».

Это потребовало перестройки всей конфигурации вооруженных сил. В частности, в утиль отправились сразу девять больших танкодесантных кораблей, необходимых для захвата огромных островов, вроде Курильских или всё того же Сахалина.

Южнее Кюсю, где острова намного меньше по площади (за исключением, разве что, Окинавы), и десантные средства подобного типа и в таких количествах просто не нужны.

В строю остались только три корабля-дока, класса «Осуми», возраст которых ныне приближается к тридцати годам, очень скромные по своим возможностям, согласно оценке западных же военных экспертов. Каждый способен высадить по паре десантных катеров на воздушной подушке (LCAC), плюс два-три десятка гусеничных десантных машин-амфибий (AAV7).

Примечательно, что в отличие от машин большинства стран мира (включая и РФ, кстати), прочие японские бронетранспортеры, в основной своей массе вообще не умеют плавать.

В эту же логику вписывается и существование вертолетоносцев класса «Хьюга» и «Идзумо» – те по форме и, по сути, создавались как противолодочные платформы. При необходимости они способны помочь быстро высадить и десант при помощи палубной авиации: вертолетов UH-60J и CH-47JA, а также и конвертопланов V-22.

Тем не менее, вертолетами тяжёлую боевую технику доставить невозможно. Опять же это полностью вписывается в логику морской войны именно на островах Восточно-Китайского и Филиппинского морей, где негде развернуться танковым баталиям, зато необходимо быстро перебрасывать личный состав и необходимый минимум боевой техники с одного куска суши на другой.

Микроскопический архипелаг Сенкаку (площадью в 7 кв. километров), что контролируются японцами в настоящее время (на который претендует Пекин), и находящийся рядом с ними (а заодно и с Тайванем) обитаемый островок Ёнагуни (28 кв. км.) сейчас куда важнее для японской нации, более обширных, но давным-давно потерянных Курильских островов. В данном конкретном случае логично был сделан выбор в пользу поэтической синицы в руках, в ущерб далёкому «курильскому журавлю».

Отдалённые угрозы

Более долгосрочные перспективы туманны. Не является секретом, что японский золотой век вышел на свой пик во второй половине восьмидесятых и самом начале девяностых – период невиданного притока богатства в «экономику мыльного пузыря». В конце 1991 года этот пузырь с шумом взорвался. А Страну восходящего солнца отбросило в «потерянное десятилетние», которое затем плавно перетекло в «двадцатилетие» нулевых.

Ещё в апреле 2012 года токийский аналитический центр «The 21st Century Public Policy Institute» при Японской федерации бизнеса писал: если ситуация с «потерянным двадцатилетием» продолжится в том же духе, Япония перестанет считаться развитой страной к 2050-х годам. А её экономика увидит постоянный отрицательный рост примерно с 2030-х годов, даже при самом оптимистичном сценарии из-за сокращения рабочей силы и оттока основного капитала.

После краха «экономики мыльного пузыря» поздней осенью 1991 года доходы домохозяйств росли ещё несколько лет, а затем начали падать. И это падение продолжается до сих пор. Иными словами, японцы неудержимо беднеют почти четверть века. Наш сосед, конечно же, не стал нищей страной, но и богатой его уже не назвать.

Что всё это означает, что после возможного конфликта западного альянса с Китаем, даже в случае победы Вашингтона и союзников, у Токио не будет много ресурсов, чтобы вновь перенастроить военную машину на условно «северное» направление деятельности. Будучи младшим партнёром крупной державы, островное государство не получит значительных выгод при успехе (старшие товарищи заберут главное), а издержки от такой конфронтации понесёт в полной мере.

Безусловно, Токио руководствуется и иными соображениями. Если завтра полыхнёт американо-китайский морской конфликт, то традиционные пути, по которым в страну приходят ресурсы и отгружается готовая продукция, либо будут нарушены полностью, либо начнут работать с перебоями. В зоне особого риска – Малаккский пролив.

В этом смысле Россия – это близкий источник нефти, СПГ, сельхозпродукции, а также сравнительно безопасный транзитный путь в Европу. Адекватной замены этим поставкам нет, что признают и наши соседи.

Это отнюдь не означает, что Токио бросится мириться с Москвой, и тем более, откажется от своих взглядов на суверенитет и принадлежность Южных Курил. Рассуждать о чём-то подобном было бы крайне безответственно и наивно. Но на паузу дипломатический конфликт пока поставят, в этом сомнения нет.

И в перспективе либо стороны найдут взаимоприемлемое решение, которое, со скрипом, но устроит руководство и общественное мнение двух стран, либо все придут в итоге к военному кризису с непредсказуемыми последствиями. Где Япония, если ей не хватит своих собственных сил, получит эти силы взаймы. История знает массу подобных примеров.

Для Страны восходящего солнца южные Курильские острова имеют принципиальное значение, поскольку расширяют базу для промысловиков и геологов. Без контроля над южными Курилами обречён на упадок остров Хоккайдо: поэтому надо понимать, что никакого «отказа» от них со стороны японского правительства можно не ожидать.

Для России значение островов не менее важно, ибо в случае нападения со стороны Японии или с просторов Тихого океана (то есть, Соединённых Штатов) Курильские острова (наряду с Командорскими, Чукоткой, Камчаткой) станут первым рубежом обороны. Непотопляемые авианосцы, которые, конечно, обречены пасть в неравной битве, но помогут выиграть главное – время для принятия более стратегических решений. Собственно, всё остальное (биоресурсы, проливы) всегда являлось вторичным.

Важно и то, что некоторые обстоятельства способны существенно приблизить для РФ возможный военный кризис на Курилах. В частности, если СВО на Украине будет завершена, скажем так, с не с вполне убедительным результатом.

И если даже для российской общественности уже всё сложнее продать многочисленные «перегруппировки», то для мировой аудитории всё будет ещё более очевидным. И оценки там прозвучат, вне всяких сомнений, самые резкие и безжалостные.

Глобальная политика – это место, где правит грубая сила. Невозможность показать эту силу моментально превращает страну в желанную цель для всевозможных хищников и падальщиков. И абсолютно неважно, что в реальности стоит за этой слабостью – реальная военная неспособность, отсутствие политической воли или безмерная «готовность к конструктивному диалогу» лиц, принимающих основные решения.

В этом смысле от успехов кампании на западных рубежах нашей страны будет прямо зависеть спокойствие и на южных или восточных её границах.