США украли миллиарды у Турции и отдали их России

СЕРГЕЙ  САВЧУК

Дональд Трамп продолжает в ураганном темпе штамповать новые законы, вводит санкции, обостряет давние и, казалось бы, незыблемые отношения с традиционными союзниками.

Большинство аналитиков просто не успевают давать прогнозы, во что выльется этот вал угроз, но по одному из направлений мы возьмем на себя смелость сделать это. The Wall Street Journal сообщает, что американский финансовый холдинг JP Morgan заморозил два миллиарда долларов, использовавшихся российской корпорацией «Росатом» для обеспечения строительства атомной электростанции «Аккую» в Турции

Инициатором блокировки активов выступило Министерство юстиции США. Там подсчитали, что с начала СВО российская компания перевела на счета турецких организаций порядка пяти миллиардов долларов и продолжает «подозрительные» транзакции. Многие новостные издания в погоне за жареными сенсациями поспешили сообщить, что Соединенные Штаты украли российские деньги, но, если соблюдать финансовую точность и словесную гигиену, эти активы заморожены на счетах частной банковской структуры. До особо распоряжения Минюста США, который, в свою очередь, с максимальным рвением старается угодить новому президенту.

Перед нами, так сказать, накопление Дональдом Трампом козырей перед встречей с Владимиром Путиным. Ну и, конечно, решение попутных задач, вроде попытки усилить контроль над Турцией. Анкара в последние годы, пользуясь расфокусировкой и откровенной слабостью Белого дома, активно решала собственные стратегические задачи без оглядки на Вашингтон.

Понятно, что многие уже видели эту новость с сугубо негативной коннотацией, потому позволим себе ряд пояснений.

Начнем с того, что размещение оборотных проектных средств на западных площадках на момент подготовки и запуска строительства АЭС «Аккую», то есть промежуток 2016-2018 годов, было стандартной и рабочей практикой. Это позволяло взаимодействовать с любыми контрагентами, в том числе с теми, кто в силу чисто политических моментов боялся попасть под возможные санкции США. Например, с немецким Siemens, поставлявшим в рамках этого и других атомных проектов автоматизированные системы управления. О немцах, к слову, ниже.

Также нужно помнить тот факт, что финансовые потоки, обеспечивающие строительство «Аккую», спокойно циркулировали почти три года после начала СВО и в Вашингтоне никто по этому поводу не возбуждался. Потому у Москвы с Анкарой поводов для беспокойства не было. То, что деньги заморожены именно сейчас, в период активной подготовки переговоров Путина и Трампа по Украине, указывает на исключительно политическую подоплеку.

Как уже многократно отмечалось, Соединенные Штаты заходят по широкому фронту, преследуя сразу комплекс целей. Применительно к Турции задача включает в себя необходимость поумерить аппетиты Анкары на севере Сирии, затормозить пантюркистский проект, реализуемый, в том числе на Кавказе, а также попутно внести напряжение в отношения с Россией и не дать туркам стать главным газовым хабом в южном подбрюшье Европы. В Штатах прекрасно отдают себе отчет в важности «Аккую» для энергетического вооружения Турции, так как в настоящий момент ее энергобаланс зиждется на трех равноценных китах — угле, природном газе и нефти. Их доля в структуре турецкой энергетики составляет двадцать пять, двадцать семь и двадцать восемь процентов соответственно. Практически в идентичной пропорции распределена ресурсная привязка к генерации электроэнергии, при том что общая установленная мощность турецких электростанций всех типов составляет 107 гигаватт.

Заморозка средств бьет именно по Турции и ее государственной программе мирного атома, так как «Росатом» планомерно (хоть и зачастую в добровольно-принудительном порядке) отходит от прямой кооперации с западными подрядчиками — и АЭС все равно достроит. Пусть и с задержкой, но штрафные санкции со стороны покупателя тут неприменимы, так как имеет место классический и непрогнозируемый форс-мажор. Анкара же не получит плановые десять процентов электрогенерации к 2030 году, что затруднит развитие местной экономики и не сделает отношения с Вашингтоном более теплыми.

Еще раз подчеркнем, что замороженные активы, скорее всего, станут предметом торга и будут разблокированы в случае достижения некого промежуточного соглашения по Украине. При этом даже если они «подвиснут» на неопределенный срок, это будет своего рода плата на глобальную рекламу российской атомной промышленности, причем проведенную лично Соединенными Штатами.

Дело вот в чем.

АЭС «Аккую» уникальна тем, что это первый в истории человечества проект, когда одно государство строит на своей территории атомную электростанцию, которая будет принадлежать другому государству. «Аккую» является собственностью государственной корпорации «Росатом», а Турция полностью выкупает всю будущую электроэнергию, что будет здесь производиться. При этом когда уже шло строительство «Аккую», Анкара, вошедшая в атомной раж, возжелала сразу и вторую атомную электростанцию.

Под проект АЭС «Синоп» был проведен открытый тендер, на который заявился японско-французский тандем. Mitsubishi Heavy Industries и Framatome готовы были построить туркам четыре энергоблока на указанной площадке, правда, с крохотными оговорками. Во-первых, подразумевалось применение реактора ATMEA-1, который на тот момент существовал только на бумаге и ни разу не был реализован промышленно. Во-вторых, стоимость проекта составила «мизерные» 48 миллиардов долларов. Анкара от порядка цифр пришла в легкое замешательство и попросила, с учетом слабости турецкой лиры, пересчитать пороговые значения. В итоге коммерческое предложение похудело до 42 миллиардов, после чего Турция обратилась сразу и к «Росатому», и к китайской государственной China National Nuclear Corporation (CNNC).

Эти две компании активно сотрудничают с 1999 года. В результате этой кооперации на площадках китайских АЭС «Тяньвань» и «Сюйдапу» были установлены четыре российских реактора ВВЭР-1200. Причем на «Тяньвань» зафиксировано еще одно историческое событие. Никогда прежде срок сдачи атомного объекта не сдвигался влево, а тут энергоблоки были запущены не за шестьдесят, а за пятьдесят шесть месяцев.

А теперь просто представьте, как в глазах потенциальных клиентов выглядит тот же Siemens, который сорвал поставки турбин высокого давления к проекту «Северный поток — 2», он же не поставил некое ключевое оборудование для «Аккую» и его сейчас замещают китайским. Или чего стоит деловая репутация Westinghouse, которая у себя дома в США просто вышла из проекта единственной за последние двенадцать лет АЭС «Вогель», оставив инвесторов самостоятельно проводить пусконаладочные работы и включать реакторы в сеть.

А на другой стороне стоят «Росатом» и CNNC, единственные, кто сейчас физически строят и запускают АЭС — и чье предложение по АЭС «Синоп», по слухам, составляет 22 миллиарда долларов за четыре рабочих реактора. Понятно, что чужими деньгами распоряжаться легко, но даже если пресловутые два миллиарда зависнут на американских счетах, можно считать это вложением в беспрецедентную рекламную кампанию российской атомной программы, проведенную лично США.

В конце концов, Дональд Трамп утверждает, что все продукты с пометкой Made in USA самые лучшие и потому стоят так дорого.