Мюнхен-2025: момент истины для Европы?

Юй Бинь

Февраль 2025 г. войдёт в историю как момент войны и мира. Спустя три года после начала Россией специальной военной операции на Украине трансатлантическая партия войны раскололась сначала на 61-й Мюнхенской конференции по безопасности, а затем распалась после жаркого обмена мнениями между Трампом и Зеленским в Белом доме.

Украинский президент отказался принять предложенное США дипломатическое решение, а Трамп обвинил Зеленского в том, что тот «играет в азартные игры с Третьей мировой войной». В ответ европейцы быстро сплотились вокруг Зеленского, подтвердив свою «непоколебимую поддержку Украины».

До недавнего времени европейцы вместе с Байденом были увлечены увеселительной гонкой к «сказочной стране» на Востоке, поездка должна была занять «столько времени, сколько потребуется». Столкновение в Белом доме показывает, что американский главнокомандующий выпустил руль из рук (американское «лидерство» на Украине) и катапультировался с водительского места, оставив своих европейских союзников вопить на задних сиденьях.

Добро пожаловать в трамповскую страну хаоса ради сделок!

Провал в Мюнхене

К моменту созыва 61-го заседания Мюнхенской конференции по безопасности (МКБ) в середине февраля европейцы уже находились в состоянии паники из-за «трёх НЕТ» министра обороны США Хегсета в отношении мирного соглашения по Украине: никакого членства Украины в НАТО, никакого возвращения к границам 2014 г. и никаких американских войск на территории Украины. Два дня спустя вице-президент США Джей Ди Вэнс бросил второй ботинок в МКБ, обрушившись на Европу за чрезмерную цензуру, неконтролируемую миграцию и дискриминацию ультраправых политических партий. Не успела закончиться МКБ в атмосфере усиливающегося чувства неуверенности, как Трамп нанёс третий удар в Эр-Рияде (Саудовская Аравия), где высшие российские и американские должностные лица собрались для обсуждения будущего Украины без участия Европы.

Разворот в подходе США к разрешению конфликта на Украине стал лишь началом стремительного нарастания грозной риторики по ту сторону Атлантики. Трамп дошёл до того, что обвинил Зеленского в развязывании войны. «Вам не следовало её начинать. Вы могли бы заключить сделку», – заявил Трамп во время пресс-конференции. Дуэль Трампа и Зеленского стала глубоко личным делом: Трамп назвал Зеленского нелегитимным «диктатором» после того, как лидер Украины обвинил американского лидера в том, что он живёт в «пространстве дезинформации». Тем временем российско-американская дипломатия активизировалась: 27 февраля в Турции состоялась вторая встреча на высшем уровне. В Европе и некоторых частях Северной Америки то, что делает Трамп, расценивается как драматическое повторение печально известного и катастрофического «мюнхенского умиротворения» 1938 года.

Забытый Мюнхен: 2007

Мюнхенская аналогия европейцев, однако, в лучшем случае непоследовательна. Белым пятном в европейском нарративе остаётся 43-я МКБ в 2007 г., на которой Путин – первый российский лидер, обратившийся к этому важнейшему трансатлантическому сообществу по вопросам безопасности, – поразил свою аудиторию предупреждениями о «невозможности» и «неприемлемости» «однополярной модели», в котором «гипертрофированное применение силы в международных делах, военной силы» ввергает мир «в пучину следующих один за другим конфликтов».

Выступление Путина в 2007 г. стало его первым публичным предупреждением против десятилетнего прощупывания почвы Западом и неуклонного продвижения НАТО на Восток. В течение последующих пятнадцати лет его неоднократные предупреждения отвергались как манипулятивные и империалистические.

«Резкая смена курса» Путиным в Мюнхене 2007 г. не должна была стать сюрпризом для Запада. Ещё будучи исполняющим обязанности президента России в начале 2000 г., Путин недвусмысленно заявил, что Россия постоянно выступает против расширения НАТО на Восток. Запад понимал всю серьёзность проблемы Украины как «красной линии» для России, но предпочёл проигнорировать предупреждение Москвы, заметил недавно Фёдор Лукьянов.

В своём высокомерии Запад упустил из виду не только опасения России по поводу безопасности, но и предостережения западных стратегов. За два года до предупреждения Джорджа Кеннана 1997 г. о «роковой ошибке» расширении НАТО на Восток, будущий директор ЦРУ при Байдене Уильям Бёрнс, в то время работавший американским дипломатом в Москве, сообщил в Вашингтон, что «враждебное отношение к наметившемуся расширению НАТО почти повсеместно ощущается здесь во всём внутриполитическом спектре». А через год после мюнхенского предупреждения Путина 2007 г. Бёрнс повторил тогдашнему госсекретарю Кондолизе Райс, что «вступление Украины в НАТО – самая яркая из всех “красных линий” для российской элиты (не только для Путина)». Вскоре после крымского кризиса 2014 г. Генри Киссинджер также предупредил, что выживание и процветание Украины должно основываться на её нейтралитете в качестве «моста», а не решаться на поле боя между Россией и Западом.

Из Москвы «с любовью»…

Помимо мюнхенской речи Путина в 2007 г., самая большая дыра коллективной амнезии Запада распространилась на неоднократные попытки России сблизиться с Западом, начиная со старых добрых времён «Горбимании». После заключения в 1987 г. Договора о РСМД советский лидер очаровал европейцев множеством односторонних шагов (вывод советских войск из Восточной Европы, Афганистана и так далее), а в ответ получил Нобелевскую премию мира и обещание, что НАТО «ни на дюйм» не продвинется на Восток. Что касается этого словесного обещания не расширять НАТО, то Горбачёв даже не потрудился последовать рейгановскому принципу «доверяй, но проверяй», хотя по иронии судьбы это известная русская пословица.

Ельцин так и не достиг на Западе гламурной популярности Горбачёва, несмотря на его смелые шаги по вестернизации (например, «шоковая терапия») и намерение быть «союзником, а не просто партнёром» Запада во внешней политике. Он даже письменно попросил о вступлении в НАТО за десять дней до официального распада СССР в конце 1991 года. Однако коллективный Запад был готов предложить России лишь символическую роль в европейской безопасности в противовес желанию России напрямую влиять на решения НАТО.

Между тем Москва становилась всё более щепетильной: её раздражала прямая и косвенная роль НАТО в постоянных расколах и трениях внутри России и её ближайшем окружении: Боснийская война 1992–1995 гг., Чеченская война 1994–1995 гг., Косовская война 1998–1999 гг., кульминацией которой стало первое крупное расширение НАТО в марте 1999 года – тогда к альянсу присоединились Польша, Венгрия и Чешская Республика. Ельцин был настолько обижен на Запад, что обратился к Пекину, чтобы напомнить Западу, что Россия по-прежнему является ядерной державой, которую следует уважать.

Возможно, больше, чем кто-либо из предшественников, Владимир Путин пытался придать отношениям России с Западом некое ощущение нормальности и разумности в эпоху «однополярного момента». Для этого он часто посещал европейские столицы, рассказывая в интервью BBC, что «Россия – часть европейской культуры» и не изолирована от «цивилизованного мира». В результате через несколько месяцев после начала первого президентского срока Путина Россия фактически избавилась от ельцинской тени «подпевалы» Запада или «ядерной державы-изгоя», которой следует опасаться. В связи с этим один влиятельный немецкий обозреватель выразил мнение, что Путин сделал «то, что не удалось Ельцину и Горбачёву, и это прочно закрепляет Россию в европейском доме».

Конечной целью путинского крена на Запад было обращение вспять стремительно ухудшающихся отношений с Вашингтоном после высылки Бушем пятидесяти российских дипломатов в марте 2001 года. Дважды за три месяца до 11 сентября – 16 июня, а затем 9 сентября – Путин предупреждал Буша об опасности терроризма, порождённого исламскими фундаменталистами на постсоветском пространстве и в Средней Азии. После первого саммита с Путиным в Словении в июне 2001 г. Буш заявил, что смог увидеть душу в глазах Путина, потому что тот – «честный, прямой человек». Вскоре после терактов 11 сентября 2001 г. Владимир Путин стал первым иностранным лидером, пообещавшим поддержку, за которой быстро последовал обмен разведданными и материально-техническая помощь в афганской войне США. В тот момент Кондолиза Райс «поняла, что холодная война действительно закончилась».

Однако «медовый месяц» между Бушем и Путиным вскоре закончился. Через месяц после саммита в Кроуфорде в ноябре 2001 г. Буш объявил о выходе из ПРО. За этим быстро последовали «доктрина упреждающего удара» Буша (июнь 2002 г.), «Повестка свободы» (январь 2003 г.) для «цветных революций» и вторжение в Ирак (март 2003 г.). Затем произошло самое крупное расширение НАТО – в марте 2004 г. к альянсу примкнуло семь новых членов (Болгария, Эстония, Латвия, Литва, Румыния, Словакия и Словения). Тем временем шли «интенсивные диалоги» о вступлении в НАТО Украины и Грузии.

Путь к конфронтации на Украине был широко открыт.

Мюнхен навеки?

Перенесёмся в 2025-й, в год проведения 61-й Мюнхенской конференции по безопасности. Мир изменился так сильно, и в то же время так мало. Так сильно – потому, что конфликт вокруг Украины теперь становится крупнейшей и самой разрушительной конвенциональной войной в Европе с 1945 года. Так мало потому, что европейцы настаивают на своей невиновности после ещё трёх расширений НАТО в период между «угрозой» Путина 2007 г. и «неспровоцированным нападением» России на Украину 2022 года.

Между тем новым объектом, к которому применяют нестареющую аналогию с Мюнхенским сговором, является президент США Трамп за его «бессмысленную капитуляцию перед Путиным … и предательство Украины».

На протяжении всей холодной войны и после неё мюнхенский синдром был обусловлен чрезмерно искаженным историзмом, согласно которому каждый иностранный противник, реальный или воображаемый, – это новый Адольф Гитлер, а каждый клочок спорной территории – Судетская земля.

В том же ключе дипломатия, означающая переговоры и/или компромиссы, становится равносильной слабости, предательству и капитуляции.

Конец советских ограничений после окончания холодной войны подарил авторам аналогии с Мюнхенским сговором (которая, в свою очередь, переформатирует моральный абсолютизм и миссионерский импульс Запада в роковой солипсизм) неспособность даже представить себе другой взгляд на мир. Отсюда и вечные войны, которые ведёт коллективный Запад, оставляя после себя разбитые на осколки государства, потоки беженцев и взрывной рост числа экстремистов и террористов из Ирака, Афганистана, Ливии, Сирии, а теперь и из Украины и так далее.

Президент США Трамп, при всей своей эксцентричности, отключает партию войны от сети, требуя немедленного прекращения огня на Украине. Пока неясно, станет ли это окончательным суждением претендента на Нобелевскую премию мира. Тем не менее Трамп предельно честен в отношении того, что война против крупнейшего в мире ядерного арсенала – безнадёжна.

Будущее: куда ведёт многосторонность?

В центре внимания 61-й МКБ – «многополярный мир». Хотя документ, согласованный в 2025 г., знаменует собой отход от заведомо проигрышного и пессимистичного сценария 2024 г., он остаётся глубоко евроцентричным, со смешанными чувствами рассматривая появление новых центров силы за пределами традиционного Запада. Что ещё больше выводит европейских наблюдателей из равновесия, так это то, что незападные «автократии» заряжены «оптимизмом» – как в отношении себя, так и в отношении формирующегося многополярного мира. Таким образом, новые заявления европейцев о многополярности едва скрывают неохотный дрейф Европы к довольно неуютному геополитическому одиночеству, поскольку Вашингтон всё больше «отказывается от своей исторической роли гаранта безопасности Европы».

Однако многополярность не является панацеей для Европы. До и после Мюнхенского соглашения 1938 г. множество европейских держав боролись за господство как внутри континента, так и за его пределами. Мюнхенский сговор (или предательство) был всего лишь одной главой в «двадцатилетнем перерыве» между Первой и Второй мировыми войнами. В более широкой исторической перспективе внутриевропейское милитаризованное соперничество стало, по словам историка Майкла Ховарда, отличительной чертой старого Запада с его непрерывными войнами: от войн средневековых рыцарей до конфликтов наёмников, финансируемых королями, от империалистических авантюр купцов, ориентированных на прибыль, до страстного стремления революционеров к свободе, что в конечном итоге привело к тотальным войнам XX века. Одним словом, Европа – источник «всех трагедий в мире за последние пятьсот лет», – заметил недавно министр иностранных дел России Сергей Лавров.

По иронии судьбы, именно возвращение России и Америки – двух ответвлений европейской цивилизации – в 1945 г. окончательно остановило многовековой цикл насилия в Европе, приведя к тому, что историк Джон Гэддис назвал «долгим миром» (речь о холодной войне). Теперь Европа оказалась в неудобном положении стратегической изоляции – или, наоборот, вновь обретённой свободы, – оказавшись зажатой между «враждебной Россией» на востоке и всё более самодостаточной Америкой (по крайней мере, в ближайшие четыре года) на западе. Просто странно видеть, как Европа, придерживаясь на словах принципа многосторонности, вливает деньги, боеприпасы и моральную поддержку в войну, которая всё ещё оправдывается историческим уродцем собственного изготовления – аналогией с Мюнхенским сговором.

Мир, однако, больше и гораздо сложнее, чем он видится с Запада. Глобальный Юг представляет себе иной путь и динамику для зарождающегося многополярного мира, и этот путь пролегает за пределами токсичной смеси аналогии с Мюнхенским сговором и западного социал-дарвинизма, основанного на выживании сильнейших. Глобальный Юг с самого начала отказался принимать чью-либо сторону в конфликте вокруг Украины, рассматривая его как раздутый Западом для достижения его целей. На 61-й Мюнхенской конференции по безопасности министр иностранных дел Китая Ван И призвал к «упорядоченному и равноправному многополярному миру», в котором Китай будет стабилизирующей и конструктивной силой в условиях растущей глобальной неопределённости и раскола.

Европе пора перестать совершенствовать мюнхенскую ловушку и подключиться к мирным инициативам, выдвигаемым странами Глобального Юга. Тем более что предпринимаются шаги по созданию многополярного мира для обеспечения подлинной безопасности, развития и цивилизационного сосуществования для всех, включая Запад.

Автор: Юй Бинь, доктор философии (Стэнфорд), старший научный сотрудник Центра по изучению России при Восточно-китайском педагогическом университете в Шанхае и старший научный сотрудник Шанхайской ассоциации американских исследований