Азиатская НАТО в том же расстройстве чувств, что и европейская

ДМИТРИЙ  КОСЫРЕВ

Все знают, что для прошлой и нынешней администрации США главный стратегический конкурент — это Китай. Все слышали, что команда Трампа старается избавиться от гири на ногах в виде конфликта на Украине, чтобы затем плотно заняться Китаем. Так?

Так, но это в целом. А вот как оно обстоит конкретно? И особенно — в союзе с кем Китаем будут "заниматься"? Здесь есть смысл посмотреть на нынешнюю поездку министра обороны США Пита Хегсета. Поездка стартовала с Гавайев и Гуама, а дальше — вперед, в Азию, в частности, в пятницу министр появился в столице Филиппин Маниле.

Но почему нарушен ритуал, когда в Азии министры обороны ехали в Южную Корею и Японию? Так-то традиции Хегсет соблюдает, сначала посетил союзников по НАТО в Европе (в феврале), а вот в Азии никакой Южной Кореи в программе нет, вместо нее Филиппины, ну и та же Япония.

Что не так с Южной Кореей? А все не так. Мы видим там системный кризис не просто политической машины, а всего дальнейшего курса страны. И кризис этот возник ровно потому, что прежние администрации США гнули и наклоняли Сеул к означенной выше цели — противостоянию с Китаем.

Вышло из этого вот что: Хегсету попросту не с кем там было бы говорить. Верхушечный кризис стартовал 3 декабря, когда президент Юн Сок Ёль попытался разогнать парламент, но провалился и попал под импичмент. На сегодняшний день его продолжают — не очень успешно — судить, а у здания суда кипят демонстрации двух примерно равных политических сил, вошедших в клинч.

Одна сила выступает за диалог с Северной Кореей, балансирование между всеми государствами, важными для выживания страны: Китаем, США, Японией, Россией. Вторая — ну, мы это видели: Южную Корею превращали в азиатскую Украину, ощетинивавшуюся против Китая, России и так далее. И президент Юн Сок Ёль шел именно этой дорогой, его притормаживали, он решил тормозящих убрать с дороги и ввести нечто вроде диктатуры. Итог: непонятно, то ли будут досрочные президентские выборы, то ли что-то другое, похуже. Хегсету ехать туда точно не надо было.

За южнокорейским двоевластием стоят экономические реалии: первый торговый партнер страны — Китай, с товарооборотом в 328 миллиардов долларов. Но при этом тот же Китай перехватил у Южной Кореи технологическое и рыночное лидерство, продавая по всему миру все больше телевизоров, смартфонов, автомобилей, полупроводников, кораблей — в общем, всего, чем раньше гордились корейцы.

Возникает вопрос: как стране дальше жить? Вариантов два. Или интегрироваться в единую технологическую и производственную систему с Китаем (и прочими соседями), или — если с Китаем полагается враждовать — в экономике ориентироваться только на США (и прочий Запад), а о Китае забыть.

И до смешного похожий кризис на Филиппинах. Нынешние власти страны попали в ту же ловушку: Китай или США (во втором варианте — идти против Китая, задирать его всеми способами). На Америку ориентируется команда действующего президента Фердинанда Маркоса. Но команда эта проделала нечто похожее на разгон парламента в Южной Корее — учинила полицейскую операцию по вывозу из страны бывшего президента, Родриго Дутерте, лидера противоположной команды, для предания его международному трибуналу в Гааге. А тот ориентировался на Китай и прочее мировое большинство.

Результат на сегодняшний день: в стране нет массовых демонстраций, но есть нечто похуже — развал политических структур на два блокирующих друг друга лагеря. При этом Маркос сам себя ослабил, даже противники Дутерте говорят: мол, если судить бывшего президента, то только дома, а вот выдача каким-то иностранцам — это стыдно и не по-мужски.

Кризис только начинается. Но пока что Америке осталось лишь по полной программе отработать замену одного союзника на другого: в Маниле Хегсет сообщил всем азиатским партнерам, что США — с ними против "агрессии Китая". И там же он объявил, что в предстоящих морских маневрах двух стран будут задействованы новые противокорабельные ракеты NMESIS, которые для местных военных выглядят чудо-оружием. Останутся ли ракеты на филиппинской земле — вопрос интересный.

Далее министр отправился в Токио — кстати, вы будете смеяться, но в Японии тоже кризис (давний и вялотекущий), и по тем же глубинным причинам: неясно, как дальше жить и с кем дружить.

Что мешает как Южной Корее, так и Японии, Филиппинам и прочим союзным Америке тихоокеанским странам полностью украинизироваться в будущем разбирательстве США с Китаем? Простая реальность: тогда надо идти к Америке на полное содержание, в то время как США требуют ровно обратного — платите. Ну нет у Америки больше столько денег и прочих возможностей.

И если вспомнить ход поездки Хегсета в Европу, в НАТО, то там очень даже слышны были речи о том, что деньги счет любят. То есть нынешняя Америка режет бюджеты и ждет от союзников прощания с халявой. Вдобавок в США начинается переход к новой экономической модели, когда не будет никакой экономической интеграции с партнерами по военно-политическим соображениям. Импорт от этих партнеров швыряют под таможенные пошлины — пусть переводят производства в США. Займет этот переход много лет. И это касается, например, автомобилей — привет тем же Японии и Южной Корее. Так что золотой когда-то американский рынок сбыта не светит даже союзникам.

Поэтому общее настроение в Азии — той, которая раньше считалась аналогом НАТО: надо тормозить, сдавать назад, балансировать и договариваться с Китаем как минимум о снижении напряженности. И вот мы видим оживление идеи зоны свободной торговли Китая, Японии и Южной Кореи, с соответствующими встречами глав государств и министров иностранных дел. И это после нагнетания враждебности, которое у Китая с Японией, в частности, длилось лет шесть. Говорят и о некоем возрождении китайско-южнокорейской дружбы. То есть "Украиной Азии" сейчас не надо быть никому — экономически невыгодно. Знаем, плавали, и кончается это плавание плохо.

И последнее. Нетрудно заметить, что развал и шатания в "азиатской НАТО" происходят примерно по той же схеме, что и просто в НАТО. Разница на Востоке только в чисто азиатском стиле поведения — без тех непристойных истерик с рычанием, что мы сейчас наблюдаем на европейском конце континента.