Курилы и СПГ: как Япония пытается и рыбку съесть и косточкой не подавиться

КОШКИН

Япония вновь заявила о готовности закрыть гештальт Второй мировой войны, подписав наконец мирный договор с Россией. Правда, с одной оговоркой: Москва должна вернуть так называемые «северные территории» — острова Кунашир, Шикотан, Итуруп и гряду Хабомаи, которые Токио упорно называет «незаконно оккупированными».

Но если территориальные претензии звучат как давний ритуал, то другое заявление японского МИД из ежегодной «Синей книги дипломата» куда интереснее: «Мы намерены сохранить участие в проектах „Сахалин-1“ и „Сахалин-2“» . Ирония в том, что эти проекты находятся как раз у берегов тех самых спорных островов.

Мирный договор и энергобезопасность: двойная игра Токио

С 1945 года Япония и Россия (как правопреемник СССР) не могут подписать мирный договор из-за Курил. В 2022 году Москва и вовсе заморозила переговоры после введения Токио санкций и вместо мирного договора, ввела против Японии контрсанкции.

Казалось бы, точка невозврата пройдена. Но японские дипломаты, словно заклинание, повторяют: «Мы готовы к диалогу». Параллельно они упорно цепляются за «Сахалин-1» и «Сахалин-2», обеспечивающие 9% импорта СПГ в страну .

«Проекты критически важны для энергобезопасности», — объясняют в Токио, словно оправдываясь перед партнёрами по G7, которые уже три года требуют сокращать любую зависимость от России. Но реальность такова, что без сахалинского газа японские заводы встанут, а цены на электричество взлетят до небес. Глава компании Itochu, участвующей в «Сахалине-1», и вовсе заявил: «Мы не выживем, если перестанем импортировать газ» .

Санкции? Не слышали: как Mitsui и Mitsubishi остались в проекте

Летом 2022 года Россия передала управление «Сахалином-2» новому оператору — ООО «Сахалинская энергия», предложив иностранным акционерам либо уйти, либо согласиться на новые правила. Shell, например, предпочёл слинять, а японские Mitsui и Mitsubishi, после деликатных намёков правительства, остались.

Компании, чьи 12,5% и 10% в проекте теперь оформлены через офшоры в Дубае и Нидерландах, что они сохранят свои доли доли. В Токио эту гимнастику объяснили просто, мол, статус-кво важен для стабильности. Переводя на русский: «Мы не можем позволить себе роскошь принципов, когда речь о газе для фабрик и домохозяйств».

Уголь — долой, газ — на столе

Пока Mitsui и Mitsubishi сохраняли лицо (и доли), японское правительство клятвенно обещало отказаться от российского угля. Но постепенно, как уточнял министр экономики, словно боясь спугнуть угольные танкеры у своих берегов. В 2021 году РФ поставляла 11% японского угля, но к 2025-му его доля упала — правда, не из-за санкций, а из-за роста цен и логистических сложностей .

Однако с газом и нефтью история иная. Даже после ухода Exxon из «Сахалина-1» японский консорциум Sodeco (30% в проекте) остался, ведь альтернатив ближневосточному нефтяному «монополисту» у Токио нет . «Сахалин — это диверсификация», — оправдываются чиновники, словно забывая, что диверсификация обычно подразумевает уменьшение рисков, а не их увеличение.

Курилы могут подождать

Япония пытается балансировать между «дружбой» с Западом и холодным расчётом. Санкции? Да, мы поддерживаем! Но газ с Сахалина — это святое. Территориальные споры? Конечно, мы не отступим! Но давайте сначала подпишем мирный договор… а там посмотрим.

Пока же острова остаются российскими, а СПГ — японским. И, кажется, всех это устраивает. Кроме разве что строгих «друзей» из G7, которые втайне завидуют: у них-то с заменой российских ресурсов вышло куда менее изящно.