На краю трясины: Трамп и конфликты

ФЁДОР  ЛУКЬЯНОВ

На протяжении месяцев Дональд Трамп, говоря об Украине, повторяет вновь и вновь: это не моя война, а Байдена. Будь я на его месте, её никогда не случилось бы. Любопытно, что с этим согласился как-то и Владимир Путин. Наверное, проявил дипломатическую вежливость, но за ней понимание отличия нынешнего президента США от предыдущего.

Трамп пришёл в Овальный кабинет с репутацией единственного главы Белого дома за долгий срок, который не начал ни одной войны. И дело не в органическом миролюбии, ведь именно он извлёк на свет божий концепцию «мира через силу». Воинственность предшественников диктовалась идеологией (необходимость поддержания и распространения либерального мирового порядка), а Трампу как раз это глубоко безразлично. Он руководствуется своим пониманием национальных интересов и дипломатии (в его терминологии – искусства сделки), унаследованным от профессиональной карьеры в Нью-Йорке.

За полгода Трамп взбаламутил международную атмосферу. С достижением поставленных целей дела пока обстоят скромно, но глава государства строго выполняет завет, усвоенный в молодости: что бы ни происходило, объявляй о грандиозном успехе, никогда не признавай поражения.

Более интересен вопрос, насколько Дональд Трамп, вызывавший ужас у истеблишмента и в первый, и во второй раз, действительно является антисистемным политиком. Тем, кто способен ломать устоявшиеся каноны и поворачивать политическое развитие.

Тема встала остро в последние дни. Трамп и его соратники совершили резкий разворот по теме так называемого «досье Эпштейна» – якобы спрятанного в недрах спецслужб списка клиентов элитарного борделя, где им предлагали услуги несовершеннолетних. Сам Эпштейн покончил с собой в тюрьме шесть лет назад, очень своевременно унеся в могилу громкие разоблачения власть имущих. Для твёрдого ядра сторонников Трампа дело почти сакрально, поскольку среди них распространена теория, что миром управляет тайная мафия педофилов. Одним из обещаний кандидата в президенты было обнародовать подробности, которые пыталась скрыть правящая каста. И вдруг администрация заявляет, что подробностей нет, Эпштейн вправду просто совершил самоубийство, а досье вообще демократы придумали.

Что за этим стоит – действительно отсутствие интриги либо желание её окончательно замести под ковёр – если и узнаем, то потом. Но версия, что то ли «глубинное государство» сломало Трампа, то ли он никогда его и не покидал, заявляется именитыми трампистами наподобие Стива Беннона и Илона Маска.

Во внешней политике столь колоритных сюжетов нет, но сомнения в способности и желании Трампа следовать прежним заявлениям тоже присутствуют. На примере отношения Трампа к «бесконечным войнам» легче понять его реальные возможности и ограничители.

Трампу не свойственно терпение, он нацелен на натиск и быстрый результат. Если таковой не достигнут, возможно отступить, чтобы начать новую атаку. Или несколько.

Но долгое последовательное участие в каком-то противостоянии не соответствует характеру Трампа. Это не означает отсутствие целей или общего видения (не обязательно интеллектуального, может быть и инстинктивное), но его реализация основана на методе накат/откат.

Международные конфликты, которые в основном имеют глубокие исторические и культурные корни, подобного обращения с собой не позволяют. И то, что они так не поддаются разрешению, – полбеды. Хуже, что те, кто собирался походя исправить ситуацию, зачастую проваливаются в трясину и там остаются. Трамп это понимает, отсюда его стиль: максимально громкие шумовые эффекты, нередко за пределами приличий, на фоне вполне осмотрительных действий. Недавнее участие США в войне Израиля против Ирана стало наглядной иллюстрацией. Демонстративный, сопровождающийся победными возгласами военный акт, главная цель которого – им и ограничиться, не увязнуть. Удалось. Даже переполошившиеся было трамписты-изоляционисты быстро охолонули. Иранский вопрос остался там же, где и был, но это неважно, Трамп его решать, скорее всего, и не собирался. Ему нужно было выскользнуть из сложного международного кризиса без потерь для внутреннего положения.

Украинская тема слишком сложна, чтобы отделаться имитацией. Имеющиеся варианты поведения Трампа не устраивают. Либо фактический возврат к курсу Байдена, то есть принять «чужую» войну в качестве своей, либо выйти из процесса, оставив его другим. Первое заведомо не годится, второе требует революционного разворота, на который Трамп не способен.

Президент США и здесь пытается вывернуться из сложившейся дилеммы. То, что объявлено, – переваливание кризиса на плечи европейских союзников (с попыткой извлечь финансовую выгоду) и очередной кульбит в рамках ведущейся Трампом мировой тарифной войны. Последняя для него несопоставимо важнее всего остального.

Что бы Трамп ни думал об украинском конфликте, он не пойдёт в лоб наперекор мейнстриму. Но попытается финтами его обогнуть и продолжить дрейф в сторону. Перед Москвой встаёт вопрос, как к этому относиться – с пониманием (он делает, что может) или негодованием (возобновляются поставки оружия Украине). Как бы то ни было, первый этап взаимодействия с Россией, продолжавшийся полгода, закончился без результата. Когда наступит следующий и каким он будет, гадать нет смысла.