Статус в новом мире

ДМИТРИЙ  ЕВСТАФЬЕВ

Что касается экстренного онлайн заседания BRICS, то материалов для полноценного политологического анализа совершенно недостаточно.

Деньги любят тишину, а BRICS  в сегодняшнем формате это не просто деньги, это очень большие деньги. Причем, рискну сказать, что в действительности именно BRICS, а не ОПЕК обладает «контрольным пакетом» в сфере углеводородов, поскольку объединяет поставщиков разных сортов нефти (от чисто топливных до больше подходящих нефтехимии), транспортировщиков-торговцев с системой расчетов и потребителями. Думаю, что в центре были вопросы, связанные с возможностями  управления рынков нефти в случае, если Трамп решится на вторичные санкции. 

Если так, Трампу послан сигнал в чем-то даже помощней того, что был послан с площадки ШОС.

Почему я назвал паузу в попытках упорядочить баланс сил (ее определил до ноября-декабря) «стратегической»? 

Потому, что дальше начнется либо открыто-силовая фаза «большой игры», либо будет достигнуто геополитическое «примораживание» (не путать с «замораживанием» в зоне СВО). 

Что такое «большая игра»? 

Мое определение: многостороннее противоборство на грани военно-силового противостояния, а в раде случае и «за гранью» в гибридной форме или форме точечного применения силы за изменение баланса влияния в широкой географической полосе от Манилы до Лондона. С точки зрения скрытых политических и геоэкономических связей пространство «большой игры» гораздо шире, потому что речь идет о распаде целостной системы мирового финансово-инвестиционного капитализма и замещении его «альтернативными» системами. Причем эти альтернативные системы могут быть очень различными.

В ряде случаев, прежде всего в Евразии и Латинской Америке, а теперь, как выясняется,  и в Европе, возникает ситуация, когда пространства, ранее считавшиеся монопольно контролируемыми одной силой (Россией в разных форматах существования, США и коалицией евроатлантистов) оказываются включены в общее «меню» глобальной конкуренции. 

В ситуацию в Латинской Америке интенсивно интегрировался Китай, в Европу – КНР, Индия и исламисты. 

Россия вообще рассматривалась в качестве «трофея». 

Рискну высказать гипотезу, что «завязка» нынешнего (думаю, все же первого) раунда «большой игры была в первой половине 2010х годов, когда глобалистские элиты осознали неизбежность структурного кризиса экономики и начали искать пути выхода из него. 

«Большая игра», геоэкономический в своей основе передел мира был «Планом B»: управляемое разукрупнение ставшей слишком громоздкой системы глобализации, и «списание убытков» на «страну «плохих активов». Ею поначалу мыслилась Россия.

«Большая игра»  сделала неизбежным разворот «силовой геоэкономики» внутрь контролируемого пространства, даже внутрь пространства национального суверенитета. «Отсечкой» для новой ситуации на инвестиционном контуре (продолжающим оставаться глобальным), как мне кажется, стал рейдерский захват (по-другому это не выглядит) завода Hyundai в Джорджии. Откуда решили депортировать всех южнокорейцев, этот завод строивших. 

Не поленитесь, коллеги, посмотрите историю, демонстрирующую новый уровень силовой геоэкономики, превратившийся из инструмента действий на внешнем контуре в инструмент управления  экономической ситуацией внутри страны. 

Создан важнейший и крайне неслучайный прецедент для «ядра» американоцентричной экономики, даже если сейчас инцидент удастся купировать.

И да, развитие ситуации с «коалицией миротворцев» - тоже элемент изменения баланса сил в прошлом монопольно контролируемых регионах. Начался этап «торга», но не только.

Другой элемент «большой игры» - невозможность разделить внутренние и внешние факторы развития. 

Борьба за статус в новом мире ведется одновременно и на внешнем, и на внутреннем контуре. Отдельная тема, начну с нее завтрашний пост в основном канале.