Мушкетёры по-русски

Эпохе между Иваном III и Петром I катастрофически не везёт с пиаром. Из этого интервала широкой общественности более-менее известна история Смуты, и, весьма поверхностно, с сильным перекосом на эмоциональные оценочные суждения - время Ивана Грозного. Многие её атрибуты воспринимаются просто как данность, как часть антуража, позволяющего на глаз определить, какое время рассматриваем - но не более. А жаль, поскольку время-то интереснейшее. И чего-то случайно-беспричинного в нём не больше, чем в любой другой эпохе - то есть, ровный ноль.

Затронутая тема, безусловно, заслуживает обстоятельного рассмотрения, причём, с самого начала и до него, с предпосылок. И оно, думаю, будет - как соберу материал и разложу его по полочкам. Пока же, для затравки, разберём один из самых узнаваемых атрибутов эпохи - стрелецкое войско. Поскольку, во-первых, военное дело во все века состояло из концентрированной прагматики, в силу чего его анализ может рассказать очень многое об эпохе. А во-вторых, околовоенные темы - штука по умолчанию интересная для всех мальчишек от четырёх до девяноста лет, не исключая и вашего покорного слугу, так что чего бы с него и не начать)

Как появились стрельцы

Непосредственные предшественники стрельцов - пищальники Ивана III и Василия III. Это были ополченцы, которые в мирное время трудились на пищальных мануфактурах, а с наступлением войны вооружались производимым ими продуктом и шли стрелять по супостатам.

Сам по себе термин "пищаль" - крайне многозначный, и он объединяет в себе абсолютно весь спектр огнестрельного оружия той эпохи, от ручницы до пушки транзитом через крепостную аркебузу. Из-за этого точно определить, когда именно на Руси началось освоение ручного огнестрела, затруднительно - по письменным источникам не всегда понятно, о чём речь, а археология из-за специфики вопроса иногда буксует. На стволы пищалей всё-таки оказывались соответствующие нагрузки, что не может не сказываться на их сохранности.

Повсеместно встречается мнение, что пищали на Русь завезли немцы. И отчасти это, наверное, недалеко от истины. Но наличие собственной самобытной терминологии даёт понять, что принцип отечественные оружейники очень быстро освоили, и в дальнейшем стали развивать эту отрасль сами. Так или иначе, к 1500-му году в новгородских переписных книгах пищальники уже фигурируют как отдельная социальная группа со своими правами, обязанностями и привелегиями, и в дальнейшем их упоминания становятся регулярными и повсеместными.

Основным недостатком пищальников был по умолчанию временный характер их соединений. В мирное время они разбредались по домам, и быстро их мобилизовать в случае нужды не было никакой возможности. Также, пищальник вооружал себя сам и за свой собственный счёт, из-за чего качество вооружения и, как следствие, оказываемый им эффект сильно разнились. Отряд опытных мастеров с любовно собранными нарочитыми (т.е. элитными, штучными) пищалями не боялся ни Бога, ни чёрта, тогда как группка криворучек с худыми (т.е., ширпотребом низшей категории) могла разве что птиц грохотом распугать. К тому же, мастеровой люд всегда хорошо знал себе цену, и это похвальное само по себе качество пагубно сказывалось на дисциплине. Так что мысли о том, что было бы неплохо их реформировать во что-нибудь более управляемое, наверняка витали в воздухе. Окончательно же этому решению поспособствовал один примечательный случай.

В 1546-м году к Ивану Грозному обратились с челобитной полсотни новгородских пищальников. Царь их, однако, слушать не стал - то ли они чего-то несусветного просили, то ли не до того царю было, подготовка к войне с Казанью тогда в самом разгаре была. Пищальники на это страшно обиделись и учинили бунт, усмирять который отправилась дворянская конница. Состоялась стычка - конные против пеших, луки и сабли против пищалей и ослопов (двуручная палица такая). Бунт подавили, но, судя по всему, влетело там поместным конникам знатно, от всей широкой новгородской души - поскольку царь с боярами после этого стали всерьёз думу думать, что же с пищальным почти-сословием теперь делать. И придумали: пищальников - расформировать, вместо них организовать постоянное стрелецкое войско, изначально - в три тысячи человек, с жалованьем по четыре рубля в год на рядовую физиономию. По тем временам - нормальная такая зарплата.

В 1552-м году при штурме Казани состоялось боевое крещение нового войска. Стрельцы проявили себя отлично, в числе прочего, огнём из пищалей практически смели предпринявший вылазку отряд казанцев, что сказалось на боевом духе оборонявшихся. После этого царь принялся наращивать численность стрельцов, и вскоре они стали основой русского войска.

Структура и организация

Стрельцы "первого призыва" были поделены на шесть "статей" по пять сотен в каждой. Набирали в них молодых людей, проявивших какие-никакие навыки в стрельбе из пищалей, "не тяглых, не пашенных, не крепостных" - то есть, преимущественно зажиточных горожан. Офицерский состав - сотников и возглавлявших "статьи" стрелецких голов, набрали из "детей боярских".

"Дети боярские" - это не в прямом смысле слова боярские отпрыски, а что-то вроде европейских мелкопоместных рыцарей. Очень бы хотелось выразиться наоборот, что рыцари - это типа наших "детей боярских", но, как уже упоминалось выше, не везёт нашей истории с пиаром.

Со временем штат "статей" стал расширяться и дорос до стрелецкого полка в тысячу пищалей, каковой и стал новым стандартом. Росло и количество как самих полков, так и отдельных отрядов, формируемых, например, в гарнизон новообразуемого острога где-нибудь в Сибири.

Основным критерием приёма новобранцев было наличие поручительства от некоторого числа старослужащих, различного для разных полков и разных ситуаций. Поручительство решало всё, и оно могло перекрыть несоответствие кандидата по иным критериям - например, по сословной принадлежности. Впрочем, случаи, когда поручались, скажем, за крепостных, были исключительными и продиктованными скорее отчаянными ситуациями в военное время.

Дислоцировались стрельцы в специально выделенных для них укреплённых слободах, где новобранец ставил дом с огородом, после чего получал в качестве компенсации издержек примерно четверть годового жалованья. Дом, при этом, переходил в полную собственность стрельца и мог быть передан по наследству - при условии, что наследник также поступит на службу. Немудрено, что вскоре стрелечество в принципе стало делом наследственным. Чему дополнительно способствовал и набор по поручительству - за давно знакомого соседского сына поручиться как-то попроще, чем за кого-то более постороннего.

Содержалось всё это великолепие за счёт специально учрежденных налогов - "пищальных денег", "стрелецкого хлеба" и иных податей, собираемых специальным "министерством" - Стрелецким приказом, ведавшим также снабжением стрельцов всем необходимым и управлявшим всеми стрелецкими полками.

Надо заметить, что в мирное время стрельцы затраченные на них средства вполне себе отрабатывали, выполняя, кроме гарнизонной службы, также полицейские и пожарные функции.

С этим, кстати, связан любопытный нюанс. На некоторых стрелецких бердышах со стороны обуха имеется ряд небольших отверстий. Для чего? А для того, чтобы продеть в них металлические кольца. Идёт такой стрелецкий патруль по ночным улицам Москвы, кольцами на бердышах позвякивает. А всякий лихой люд это позвякивание слышит - и тут же ретируется. В результате, на улицах покой, тишь да гладь. А что демаскирует - так городской страже маскировка и без надобности, ей наоборот нужно одним звуком своего приближения всяческие лиходейства предупреждать да предотвращать.

Вооружение и тактика

А теперь перейдем к самому интересному)

Вооружение стрельца общеизвестно, поскольку элементов там немного и все они запоминающиеся: пищаль, бердыш и сабля. Применялось и другое оружие, но как-то больше по особым ситуациям или в частном порядке, стандартом же была перечисленная тройка.

Как водится, предпочитаемое оружие было неразрывно связано с задачами, выполняемыми стрельцами на поле боя. С пищалью, впрочем, всё понятно без каких-либо пространных комментариев - на то он и стрелец, чтобы из неё стрелять. Назначение сабли также больших вопросов не вызывает - достаточно очевидное резервное оружие. А вот бердыш заслуживает несколько большего внимания.

Сам по себе он не был эксклюзивно русским оружием - в то же время он обильно встречался в Швеции и Польше, да и в целом такая форма боевой секиры не являлась особым нововведением. Но визитной карточкой он стал именно для стрельцов - поскольку ими применялся наиболее массово и стал их символом.

Параметры у стрелецкого бердыша были следующие: полутораметровая рукоять, в среднем полуметровое полулунное топоровидное лезвие, полтора килограмма весу.

Иногда, видимо - из соображений "чем мы хуже", бердыш пытаются выставить чем-то вроде нашего варианта японской нагинаты, с соответствующей изящно-филигранной техникой владения. Случалось видеть и особые перлы на этот счёт, например, про то, что на верхнем полулезвии поздних бердышей стали отковывать дополнительное короткое остриё, смотрящее назад - якобы для каких-то особо хитрых приёмов.

Так вот. Я, конечно, не специализируюсь на историческом холодном оружии. И в полигонно-ролевом раздолбайстве, когда увлекался, боец из меня был никакущий. Так что можете, конечно, и не прислушиваться, здесь я не авторитет. Но как-то даже мне понятно, что изысканное фехтование бердышом - это из разряда очень завирального фэнтези. Это, всё-таки, топор, штука по определению крайне инерционная. Так что у него есть только два с половиной режима: рубить, сильно рубить и, если совсем припёрло и для размаха нет места или времени, тыкнуть остриём. Но последнее - это откровенно от безнадёги, поскольку неудобная для тычков штука. А тот самый "дополнительный шип" (на картинке в заголовке он неплохо заметен) - это, товарищи, всего лишь елмань. То есть, усилитель всё того же залихватского рубящего удара, действующий за счёт смещения центра тяжести к острию. Штука, вообще, скорее сабельная, но и для бердыша с его размерами пригодилась.

Так что в гипотетическом столкновении стрельца с французским коллегой вполне мог бы воспроизвестись анекдот про "ребята, обсыпьте-ка его мелом" =)

В свете вышесказанного нетрудно догадаться, что для боя в плотном построении, а-ля немецкие ландскнехты того же периода, бердыш категорически не предназначен - отсутствует место для размаха. И действительно, строевой подготовки стрельцы долгое время не знали в принципе. Как следствие, почти полностью у них отсутствовало и маневрирование по полю боя. Всё, что стрельцы делали - это лупили по противнику из пищалей из-за складок местности или гуляй-города (деревянных стен с бойницами на колёсах) под прикрытием поместной конницы, да в частном порядке охаживали супостатов бердышами, если те вдруг умудрялись дорваться до рукопашной. Примитивно? Да, вполне. И, заодно, острая зависимость от гуляй-города прослеживается - ряд сражений стрельцами был весьма обидным образом проигран именно из-за того, что "гулявый воевода" изволил облажаться, неправильно установив полевые укрепления.

Но это отчасти компенсировалось действительно выдающимися навыками огневого боя. Стрелковую подготовку стрельцам давали очень душевно, и именно её контролировали в первую очередь на регулярных смотрах. В качестве примера, на одном из таких смотров, в декабре 1557-го года, пищальным огнём с полусотни метров стрельцы разобрали в мелкую крошку специально построенную стену из ледяных глыб. По описанию это весьма похоже на эффектное показательное выступление, и отчасти оно, наверное, таковым и было. Но вместе с тем этот случай даёт понять, какой навык у стрельцов ценился. Выражаясь по-современному, этот навык - обеспечение максимальной плотности огня в заданном секторе. Если сравнивать с европейским "стреляем залпом куда-то в сторону противника с малой дистанции", то очень солидный для своего времени навык получается.

Но на дворе было вовсе не наше время, где плотность огня решает всё. И универсальной палочки-выручалочки из этого навыка не выходило.

Против налёта татарской конницы, конечно, самое то: залпами выкосить три четверти нападающих, потом поместная конница басурман с тыла или фланга ударит - тогда можно и в банзай-атаку с бердышами сходить. Если в общих чертах, то примерно так и была одержана победа в знаменитой битве при Молодях, после которой татары ещё лет двадцать на новые набеги не отваживались (и про которую была сложена та самая песня "Ой да не сильные тучи затучились").

Против войск Речи Посполитой также работало - разве что с крылатой гусарией приходилось несколько заморочиться.

А вот против дисциплинированных шведов, умеющих далеко не только бездумно на пищали нестись, возникали некоторые проблемы. И из-за этого стрельцов впоследствии пришлось снабдить дополнительными протазанщиками и поднатаскать в строевой подготовке. После этого они несколько приблизились по характеристикам к полкам "нового строя" - однако, сохранили акцент на качество стрельбы.

Смысл стрельцов и причины их упразднения

Основной задачей стрелецкого войска было, конечно, ведение боевых действий против основных противников того времени (татар и поляков) посредством наиболее прогрессивных на момент их основания средств и тактик. Но, как и в случае с любой другой ранней попыткой создания регулярной армии, этим их назначение вовсе не ограничивалось.

Регулярная или наёмная пехота, в особенности - вооружённая огнестрелом, в то время везде служила, кроме прямого применения, ещё и средством подавления и предупреждения выступлений многовато о себе возомнившей воинской аристократии. И для России того времени это также было актуально. Можно по-разному относиться к методам Ивана Грозного и к основанной впоследствии опричной "госбезопасности" - речь здесь не об этом. Но проблема боярского оборзения перед первым русским царём стояла в самый что ни на есть полный рост.

Благодаря стрельцам традиционное воинское сословие перестало быть безальтернативным, и появилась возможность находить на него какую-никакую управу.

Но впоследствии, как уже упоминалось выше, служба в стрельцах стала наследственной. Фактически, они стали превращаться в ещё одно воинское сословие, параллельное существующему - и на первый план для них чем дальше, тем больше выходили именно что сословные интересы. В точности такие же, как у боярства - сохранение своего привилегированного положения и получение всевозможных благ и вольностей. Результат - сращивание стрелецкой верхушки со столбовой аристократией. Из-за чего при Петре I стрельцы стали уже инструментом боярской фронды и постоянным генератором бунтов, а не государевым щитом от собственной аристократии, каковыми они отчасти задумывались. Так что даже без учёта личных причин, коих у Петра имелось в достатке, они такие престолу были более не нужны.

Источник: https://zen.yandex.ru/media/kl...