ВЛАДИМИР СВЯТОЙ: ПУТЬ ИЗ НОВГОРОДА В ХЕРСОНЕС

После гибели в 972 году на днепровских порогах князя Святослава Игоревича Древнерусское государство оказалось на грани распада. В победоносных, но кровопролитных войнах на Волге и Дунае погибло множество храбрых и опытных воинов. Ослабевший Киев выпустил из-под контроля Чернигов и Полоцк, племена вятичей и радимичей. В молодой столице награбленные Святославом богатства никому не принесли счастья, не заменили погибших мужей, сыновей и братьев. Походы на Волгу и Каспий были далеки, трудны и опасны. Богатая Византия находилась ближе, но многочисленная, хорошо организованная и вооруженная армия базилевсов была очень опасным противником. Еще Ольга поняла, что с Ромейской державой выгоднее торговать, а не воевать. Но для этого было необходимо искать пути сближения, продолжать государственное строительство, развивать экономику и культуру, строить города и обеспечивать безопасность на дорогах.

Для таких трудных задач сыновья Святослава были еще очень молоды и неопытны. В 969 году перед своим последним походом на Дунай Святослав оставил на княжении в Киеве старшего восьмилетнего Ярополка и отправил в земли древлян семилетнего Олега. Холодный и своенравный Новгород никогда не пользовался популярностью у киевских князей, и туда поехал младший Владимир. Киев раздирали склоки христиан и язычников, которые Ярополк никак не мог прекратить. Древнерусское государство не могло выжить под властью триумвирата горячих и неопытных юнцов. Княжеский престол требовал одного князя. По иронии истории, им стал Владимир, у которого для этого было меньше всего шансов, но который обладал большим умом и силой воли, был удачливее и прекрасно сумел использовать ошибки соперников и увидел перспективы развития для молодого государства.

Основная часть. Как известно, в большинстве случаев короля играет свита. Точно так же судьбу юных князей в Древней Руси во-многом определяли их седовласые наставники. Бежавший в 972 году во время возвращения с Дуная из Белобережья от Святослава Свенельд стал главным учителем Ярополка. Он был опытным воином, но не очень умным политиком и больше учил молодого князя воевать, но не управлять государством. Поэтому не удивительно, что большие события начались с незначительного происшествия и непростительной ошибки старого воеводы.

В раннем Средневековье главным развлечением, спортом и военными учениями для знати была охота, и поэтому князья очень ревниво относились к охране своих угодий. В 975 году сын Свенельда Лют во время охоты случайно или нарочно заехал в древлянские леса и был захвачен дружинниками Олега. Разгневанный князь приказал казнить нарушителя своих прав. Свенельд, не находя себе места от горя, неустанно добивался от Ярополка мести за сына, которого считал невинной жертвой. В 977 году шестнадцатилетний Ярополк вторгся в земли пятнадцатилетнего брата, и в сражении за крепость Овруч Олег погиб.

Опасаясь вызова в Киев или появления подосланных убийц в Новгороде, Владимир бежал в Скандинавию. Он был сыном Святослава и ключницы-рабыни Малуши, захваченной во время похода против древлян, т.е. фактически незаконнорожденным и по обычаю не мог претендовать на престол. Но в политике ум, сила воли и удача всегда доминируют над традициями и юридическими правами. В 980 году Владимир вернулся в Новгород с наемной дружиной варягов и начал собирать ополчение из местных кривичей и чуди. Новгородцы считали молодого князя своим, не хотели подчиняться Ярополку и в случае гибели Владимира серьезно опасались появления нового незнакомого наместника. В свою очередь днепровские поляне не испытывали к киевскому князю никаких теплых чувств и не собирались вмешиваться в княжеские междоусобицы.

Главный советник, брат Малуши и дядя Владимира Добрыня был умнее и дальновиднее Свенельда. Он посоветовал своему племяннику перед началом войны установить полноправный статус претендента на власть, а для этого жениться на девушке из княжеского рода. Сваты из Новгорода поехали в Полоцк к Рогволоду, дочь которого Рогнеда уже была сговорена в жены Ярополку. Девушка открыто отказалась выходить замуж за сына рабыни, что было прямым оскорблением и поводом к началу войны. Владимир с наемниками-варягами, ополчением кривичей и чуди штурмом взял Полоцк. Победитель обесчестил Рогнеду в присутствии отца и братьев, что стало несмываемым позором для всей полоцкой княжеской семьи. После этого Рогволод и его сыновья были убиты. «Сын рабыни» показал всем, что умеет жестоко мстить за оскорбления [11, c. 158–162; 6, с. 301].

Из Полоцка войска Владимира двинулись к Киеву и остановились лагерем между Дорогожичем и Капичем. После гибели дружины Святослава на Днепре у Ярополка в Киеве осталось очень мало опытных воинов, а ополчение полян собрать не удавалось. Военная слабость монарха часто становится причиной предательства в его свите. Летопись больше не упоминает Свенельда, и можно предположить, что он в это время скончался в весьма преклонном возрасте. Новый советник с «говорящим именем» Блуд установил тайные связи с посланцами Владимира. Воевода посоветовал Ярополку перейти в крепость Родню у впадения Реи в Днепр. Это было бессмысленное решение. Родня была слабо укреплена и не имела запасов продовольствия для длительной осады. Ярополк был вынужден согласиться на уговоры Блуда и начать мирные переговоры. Когда Ярополк приехал в Киев, Блуд задержал охрану во дворе, и в княжеском тереме два варяга закололи князя мечами.

Владимир отпраздновал победу, как настоящий язычник. Он считал себя обязанным славянским и скандинавским богам за свою победу. Ярополк при постоянном отсутствии отца был воспитан своей бабушкой Ольгой в христианском духе, не крестился, но всегда доброжелательно относился к христианам. В Новгороде язычество было заметно сильнее, чем в Киеве, и это внесло в княжескую междоусобицу оттенок религиозной войны. Поражение Ярополка для Владимира было очевидным торжеством Перуна над греческой верой. По приказу князя на холмах над Днепром были воздвигнуты новые разукрашенные кумиры – статуи Перуна, Даждьбога (Хорса), Стрибога, Симаргла и Мокоши. Отправленный в Новгород Добрыня также обновил изваяния языческих богов над Волховом.

Дата рождения Владимира неизвестна, но в 980 году ему было меньше восемнадцати лет. Молодой князь не сдерживал свои плотские желания в пирах и был женолюбив, как Соломон. Кроме пяти жен, разрешенных по обычаю, у него было двести наложниц в селе Берестове и по триста женщин в Вышгороде и Белгороде. Кроме «законных» гаремов Владимир требовал от своих дружинников приводить к нему увиденных во время верховых прогулок красавиц – девушек и замужних женщин. Чрезмерно сластолюбивый молодой князь быстро терял популярность и мог опираться только на военную силу, которая стоила все дороже и становилась все более ненадежной. Владимир все яснее понимал, что он захватил власть силой оружия, но для ее удержания необходимо что-то другое.

Наемники-варяги требовали от князя в награду за службу по две гривны с человека, что было чрезвычайно высокой ценой. Владимир согласился заплатить деньги через месяц. В ожидании награды северные головорезы пьянствовали и грабили жителей Киева. Владимир частично удовлетворял потребности варягов в военной добыче за счет походов против непокорных племен, восстанавливая Древнерусскую державу. В 981–982 гг. княжеские войска вторично покорили вятичей на Востоке, в 983 г. ятвягов на Западе, а в 984 г. радимичей. Поход под командованием Добрыни против болгар на Каму окончился неудачей. Воевода понял невозможность покорения войск, обутых в кожаные сапоги и решил искать более легкую добычу – «лапотников». Известный исторический анекдот наглядно иллюстрирует ограниченность военной силы варягов. Наемники могли покорять малочисленные и плохо вооруженные племена, но были бессильными против народов, уже создавших свою государственность и организованные вооруженные силы. Возвращение к внешней политике Святослава, к непрерывным войнам было уже невозможным. Обстановка в Киеве все более накалялась. В первую очередь было необходимо урегулировать отношения между язычниками и христианами.

Правление Ольги оставило в русской столице неизгладимые плоды. Многие киевляне бывали в Константинополе и могли сравнивать блеск православного христианства с бедностью северного язычества. Греческие проповедники наглядно демонстрировали превосходство своего образования, духовной культуры и морали. Но самым наглядным аргументом было повседневное поведение христиан. Л.Н. Гумилев обратил внимание на демонизацию славяно-балтийских богов в VI–IX веках. Литовский бог грома и молнии Перкунас, ставший славянским Перуном, из мирного покровителя кузнечного дела превратился в кровожадного бога войны и регулярно требовал человеческих жертвоприношений [6, c. 258].

При отсутствии военнопленных русские князья были вынуждены отбирать своих подданных в жертву богам по произволу или по жребию. Это вызывало резкие вспышки недовольства, которые удавалось подавлять только угрозой применения силы. В 983 году после похода против ятвягов жребий выпал на сына варяга, крещенного во время поездки в Константинополь. Когда посланцы языческих жрецов сообщили старику страшную весть, он ответил им: «у вас не боги, а дерево; нынче есть, а завтра сгниет… а Бог один, который сотворил небо и землю, звезды и луну, и солнце и человека… не дам своего сына бесам!». По наущению жрецов вооруженная толпа ворвалась в дом и убила отца вместе с сыном. Мученическая смерть стала сильным вызовом идолопоклонству. Варяги-христиане убедительно доказали, что для них спасение души важнее земной жизни и плотских удовольствий. По выражению С.М. Соловьева, «ярость прошла, а страшные слова остались». Языческие кумиры ничего не могли ответить христианской проповеди. Историк удачно сравнивает начало правления Владимира с реформами Юлиана Отступника на закате Римской империи. Чрезмерная ревность в распространении многобожия дала краткосрочную вспышку, за которой последовало падение старой веры [11, c. 163–167].

Владимир не мог обложить киевлян тяжелыми налогами, чтобы удовлетворить запросы ненасытных варягов. После покорения славянских племен оставалась единственная возможность для выпуска этой агрессивной военной энергии – новый поход против Византии. В 987 году Владимир двинулся со своими войсками в Крым. Античный Херсонес (Корсунь) на южной оконечности полуострова оставался северным форпостом Византийской империи в Причерноморье. Богатый и свободолюбивый торговый город вел активную торговлю с кочевыми племенами и плохо подчинялся имперской бюрократии. Наследники скифов, тюрки-печенеги обменивали скот и другую продукцию на высококачественные ремесленные товары и деликатесы, ткани, вина, пряности, пурпур и другие предметы роскоши. Суда из Херсонеса и Тьмутаракани везли на Босфор зерно, кожи, сало, вяленую рыбу, мед, воск и рабов.

Гарнизон античной крепости мужественно отбивал штурмы, но оказался бессильным против предательства. Грек Анастас указал Владимиру место расположения труб, по которому город получал воду. Русские воины раскопали и перекрыли водопровод и вскоре горожане согласились капитулировать, не вынеся жажды. Летопись сообщает, что Владимир дал обещание креститься в случае захвата Херсонеса. Князь все еще думал и действовал, как язычник. Он заключал договор с христианским Богом, воспринимая его, как более могущественного покровителя и союзника в сравнении с языческими богами. В Херсонесе Владимир повысил цену своего крещения. Теперь он требовал в обмен на свое обращение в греческую веру сестру базилевса Анну в жены. Встретив послов из Херсонеса, Василий II Болгаробойца согласился на этот брак, чтобы превратить опасного противника в союзника. Анна повторила печальную судьбу полоцкой Рогнеды, говоря окружающим: «иду точно в полон, лучше бы мне здесь умереть». Прибыв на корабле в Херсонес, она увидела будущего мужа, почти ослепшего от болезни глаз. Анна предсказала Владимиру излечение после крещения, и ее предсказание сбылось. После священной купели Владимир принял новое имя Василий, но после формального обряда его духовное преображение все еще было делом будущего.

Выводы. В истории России и других стран часто бывали случаи, когда удачливые авантюристы без роду и племени захватывали власть. Но они могли ее удержать, только превратившись из простых военачальников в государственных деятелей, если начинали реформы и расширяли свою социальную базу. Владимир, придя к власти, как обычный воин-язычник с наемниками-варягами, быстро понял, что Древняя Русь исчерпала прежний потенциал развития. Поход в Херсонес стал переломной точкой в русской истории. Владимир стал далеко не первым русичем-христианином, но его крещение в качестве князя открыло для молодого государства новые перспективы.

Дата публикации 11.11.2024