UnHerd | Великобритания
Военная автономия Евросоюза – несбыточная мечта, пишет UnHerd. Поспешные инвестиции не избавят Европу от необходимости закупать продукцию американского ВПК. Потребуются десятилетия, чтобы залатать огромную брешь в оборонных технологиях.
Вольфганг Мюнхау (Wolfgang Munchau)
Представьте себе мир, в котором Западная Европа смогла бы постоять за себя и перед Владимиром Путиным, и перед Дональдом Трампом. Ну можно же помечтать. Если же вернуться в реальный мир, то есть лишь отдаленная возможность, что европейцы объединятся достаточно, чтобы противостоять либо одному, либо другому. Но не обоим сразу. Как водится, в Старом свете воцарится раскол. Некоторые страны Восточной Европы — например, вся Прибалтика — захочет дать отпор России. Другие — например, Франция — будут больше озабочены собственной независимостью от США. А есть и третий лагерь, где не желают ни того, ни другого.
Степень нынешней уязвимости европейской обороны наглядно проиллюстрировал истребитель F-35. Это детище американской оборонной компании Lockheed Martin с участием восьми государств несет службу в 14 странах НАТО. Все они сотрудничают в таких вопросах, как обучение и техническое обслуживание.
Но, как пишет журнал Stern, по условиям контракта с Германией американцы смогут прекратить поставки самолетов и их обслуживание в любое время по соображениям национальной безопасности, стоит только президенту принять соответствующее решение. Среди европейских чиновников ходят слухи, что американцы смогут дернуть “рубильник” и одним махом удаленно отключить все самолеты, если их сумасбродный президент сочтет это нужным. Хотя достоверных доказательств, что такое технически возможно, нет, у США, безусловно, есть масса иных способов пресечь боевое использование самолета — например, свернуть техобслуживание или прекратить поставку запчастей. Между тем европейские министерства обороны намерены продолжать закупки, поскольку этот самолет обеспечивает защиту ядерного зонтика США. Франция, единственная ядерная держава ЕС, попросту не располагает достаточными возможностями, чтобы заменить американское прикрытие.
Итак, какие же у европейцев варианты? Они согласны увеличить военные расходы. ЕС последует немецкому примеру и частично освободит оборонные расходы от жестких бюджетных правил. Однако правда в том, что никакие инвестиции не избавят ЕС от американской зависимости в ближайшее время. Потребуются десятилетия, чтобы залатать огромную брешь в оборонных технологиях.
Чтобы выстроить целые отрасли с нуля, нужно время. Нужны оборонные компании, каналы поставок и ноу-хау. Европа же далека от передовых оборонных технологий 21-го века, и накопленный в этом секторе опыт после окончания холодной войны невелик.
Наглядным примером того, что происходит при утрате промышленных знаний, послужит гражданский ядерный сектор. Германия прежде строила лучшие в мире атомные электростанции, но все в корне изменилось к 2023 году, когда Берлин заглушил последний из своих реакторов. В том же году в стране осталось всего восемь профессоров ядерных исследований — для сравнения, по гендерным исследованиям их насчитывалось аж 173! Вот что происходит при отказе от целых отраслей — их нельзя просто взять и “включить” заново.
То же самое касается и обороны. США намного опережают нас благодаря многолетним вложениям в цифровые технологии. Начиная с Манхэттенского проекта, американские военные инвестиции и новшества торили путь гражданским побочным продуктам: транзистору в 1947 году, интегральной схеме десятилетие спустя и коммуникационным технологиям 60-х, которые в будущем легли в основу интернета. Когда США вкладывались в ИИ, европейцы суетились из-за "Зеленого курса". Свой “мирный дивиденд” мы разбазарили на социальные выплаты. В результате немецкие военные все еще пользуются факсом, и по части баллистических ракет, спутников с искусственным интеллектом и радиоэлектронной борьбы мы все еще живем в мрачном Средневековье.
Поэтому смешно думать, что мы догоним Россию по оборонным возможностям в ближайшие пять лет. Даже при наличии соответствующих инвестиций, учитывая слабость нашей промышленности, нам придется их потратить на импорт военной продукции из США. Тут в дело вмешивается извечная проблема Европы: политика. Ничто не предвещает, что политическое большинство в Берлине или Париже готово поступиться расходами на социальное обеспечение, чтобы оплатить завоз оружия из США. Италия и Испания уже отказались от ремилитаризации под предлогом того, что они далеки от России, а их бюджетные возможности стеснены.
Даже более реалистичная цель постепенной “европеизации” военных расходов на оборону в течение 10–15 лет немного смелее всего того, что Европа делала на памяти ныне здравствующих. Главной предпосылкой нынешнего положения стало то обстоятельство, что ЕС — не военный союз. Оборона явно и однозначно исключена из единого рынка. Великобритания не входит в ЕС, однако без нее рабочей архитектуры европейской безопасности не выстроить. Но Европа со своим извечным упрямством запустила оборонный фонд в размере 150 миллиардов евро с участием Японии и Южной Кореи, но без Великобритании. Это верный признак того, что Брюссель так и не переключился из привычного режима и действует по инерции.
Еще одно препятствие на пути к военному величию — европейская демография и нехватка молодежи, желающей служить. Сейчас сразу в нескольких странах ЕС заговорили о восстановлении воинской обязанности. Показательно, что особенно стараются левые политики, в свое время счастливо избежавшие действовавшего тогда призыва, предпочтя ему альтернативную службу или общественную работу. Но даже если восстановить призыв, это не осчастливит Европу внезапным появлением ценных кадров — будь то механики-водители для танков и пилоты для истребителей F-35. Я еще десять лет назад слышал историю молодого человека, который хотел пойти служить, но Бундесвер его забраковал под предлогом “избыточной квалификации”. Ему сообщили, что вооруженные силы отдают предпочтение соискателям из неблагополучных социальных условий.
В нынешней передряге мы оказались из-за женщины, которую проевропейские либералы еще недавно чествовали как лидера западного мира, — Ангелы Меркель. Она оставила после себя тяжкий груз нерешенных проблем, включая истощенный Бундесвер.
Но самым пагубным изо всех ужасных решений Меркель, чьи последствия ощущаются и поныне, стал ее отказ укрепить институты ЕС в ходе финансового кризиса еврозоны в 2012 году. В какой-то момент от лидеров ЕС настоятельно требовали согласовать график выпуска единых европейских суверенных облигаций и создания налогово-бюджетного союза. Кризис суверенного долга взвинтил процентные ставки в ряде европейских стран и неизбежно обрушил бы еврозону как таковую, если бы его вовремя не остановили. Однако летом того же года Меркель решила, что не намерена бодаться с консерваторами из собственной партии. В результате ЕС оказался в ловушке зависимости от доллара, американских финансовых рынков и ВПК. Создание налогово-бюджетного союза — это долгий процесс, но если бы ЕС хотя бы запустил этот маховик в 2012 году, он, возможно, оказался бы лучше подготовлен к геополитическим потрясениям этого десятилетия.
Вместо этого тогдашнему президенту Европейского центрального банка Марио Драги пришлось задействовать особый механизм поддержки, чтобы не допустить краха еврозоны. Техническая задача — сдержать рост процентных ставок — была выполнена. Но именно этот момент ознаменовал собой поражение в битве за политический союз. С тех пор ЕС ждала лишь еще бóльшая раздробленность.
К 2022 году, когда Путин ввел войска на Украину, споры о дальнейшей интеграции угасли окончательно. В 2023 году Европейский парламент предложил реформу договоров, касающуюся в основном права голоса и изменений во внутренней работе ЕС. Но даже эти скромные и заведомо недостаточные идеи так и не воплотились в жизнь.
Лишь в этом году, спустя 11 лет после путинской аннексии Крыма и три года с начала спецоперации на Украине, ЕС запаниковал. С возвращением в Белый дом Трампа лидеры ЕС наконец-то осознали, что сочетание недоинвестирования в оборону и чрезмерной зависимости от США — залог опасной уязвимости от глобальных потрясений.
Одно из бытующих о ЕС клише гласит, что как только кризис окажется достаточно серьезным, европейцы непременно очнутся и все сделают как полагается. Так вот, у них был финансовый кризис. У них была пандемия. У них был Путин. Но они так и не проснулись. Это напомнило мне притчу об утопающем. В наводнение набожный священник наотрез отказался от спасения на лодках и с вертолета и все время молился о божьей помощи, пока, наконец, не утонул. Оказавшись на небесах, он спросил у Бога, почему же тот так и не помог. Бог ответил: “Я послал тебе две лодки и вертолет, чего еще ты ждал, сын мой?”.
ЕС еще не утонул. В нынешней ситуации он еще может выбирать между тем, чтобы забраться в вертолет американского производства или в европейскую лодку. Полагаю, одни европейцы выберут лодку. Другие предпочтут вертолет. А третьи вообще не станут ничего выбирать.
Оценил 21 человек
46 кармы