И. Дмитриев
Трамп во время телефонного разговора с Путиным уделяет ядерной программе Ирана едва ли не большее внимание, чем Украине. Почему так? Что запад так пугает в ядерном Иране, что не пугает, например, в Пакистане? Дело не только в угрозе Израилю. Существование его действительно будет под большим вопросом, но уничтожение Израиля — это только часть большой иранской программы, заложенной в шиитском эсхатологическом мифе.
В то время как западный мир воспринимает ядерное оружие как крайнее средство сдерживания или последний аргумент в геополитической борьбе, для радикального шиитского сознания атомная бомба приобретает сакральный смысл.
В центре шиитской философии лежит учение махдизма, опирающегося на мусульманский эсхатологический миф — представление о конце света. Главной фигурой этого учения является Двенадцатый имам Мухаммад аль-Махди. Согласно доктрине, он родился в 868 году, но в возрасте пяти лет "исчез" — вошел в состояние гайба (сокрытия), где пребывает уже более тысячи лет. Шииты верят, что Махди вернется в "конце времен", чтобы установить справедливость на земле. Но предвестником его возвращения станет глобальный хаос, войны и страдания.
Христиане ожидают второе пришествие как божественное явление, не зависящее от воли людей, но радикальные шииты развивают идею "ускорения возвращения" через человеческие действия. Если мир еще не достиг дна — значит, он не готов. А если не готов, то нужно помочь ему погрузиться.
В современном Иране, особенно в Корпусе стражей исламской революции (КСИР), эта доктрина приобрела прикладной характер. КСИР прямо называет себя "инструментом подготовки пути для появления Имама времени". Согласно их логике, мир сегодня делится на два лагеря: сторонников "трансцендентного порядка" во главе с Ираном и "высокомерных сил", включающих "сионизм, ваххабитский сионизм и христианский сионизм". США — это "великий шайтан", Израиль — "малый шайтан".
В этом контексте ядерное оружие становится не просто средством устрашения, а катализатором апокалиптической трансформации мира: как инструмент глобального хаоса, провокация войны между державами; как способ устранения препятствий с помощью ядерных ударов по Израилю и США; как символ божественного возмездия — современный аналог "меча Махди".
Эта логика накладывается на шиитскую сакральную географию: Самарра (место исчезновения Махди), Кербела (место мученичества Хусейна), Дамаск (будущее поле финальной битвы), Иерусалим (город, который должен быть "очищен"). Каждая из этих точек может приобрести ядерное измерение.
КСИР готовит рекрутов к тому, что шииты-мусульмане будут воевать против евреев и что уничтожение еврейского государства это условие прибытия Махди.
Ядро шиитского самосознания - культ мучеников. Поэтому идея коллективного мученичества, даже в ядерной форме, может быть воспринята как очищающая жертва, предшествующая триумфу справедливости.
Классическая теория ядерного сдерживания исходит из предпосылки рационального выбора: никто не нажмёт кнопку, потому что хочет выжить. Но что, если актор видит в гибели мира исполнение пророчества? КНДР, Пакистан или даже Россия играют по понятным правилам, но радикальный шиитский режим может оказаться "неиграющим игроком" — субъектом, для которого правила не имеют значения.
Важно понимать, что в иранской системе власти далеко не все разделяют идеи радикального шиизма, конечно есть более прагматичные силы. Но КСИР — это государство в государстве, со своей логикой и кадрами, воспитанными в духе мадхизма. И значит у кнопки может оказаться не политик, а верующий фанатик.
Именно поэтому ядерная программа Ирана вызывает такой страх у западных элит и в соседних с Ираном странах. Ведь ядерное оружие попадает в руки тех, кто видит в апокалипсисе не угрозу, а обещание.
Оценили 50 человек
86 кармы