Экономические санкции, наложенные на Россию, судя по всему, нанесли больший ущерб тем, кто их ввел, чем самой России. Старейший в Британии центр стратегических исследований «Bow Group» опубликовал недавно доклад шести восточноевропейских аналитиков, посвященный эффекту антироссийских санкций на страны Восточной Европы и в целом на Запад. В докладе указано, что приблизительный объем финансовых издержек от введения санкций для Запада превысил 755 миллиардов долларов, что приблизительно равно годовому военному бюджету Соединенных Штатов.
Доклад подробно анализирует и потенциальные издержки: Британия потеряет 9,6 миллиарда долларов из-за сокращения экспорта, около 119 тысяч рабочих мест и 41 миллиард долларов российского капитала, инвестированного в страну. Экономику США, согласно оценке экспертов, ожидают убытки в объеме 137 миллиардов от сокращения торговли, в том числе 38 миллиардов потерь по экспорту и около 30 миллиардов из-за американских капиталов, замороженных в России.
Чтобы проиллюстрировать, почему и как именно все это происходит, начнем с ситуации в ключевом секторе экономики. Разумеется, речь пойдет о нефти.
В сентябре 2014 года Российский гигант «Роснефть» и американская нефтяная компания ExxonMobil объявили об открытии гигантского нового месторождения в Карском море к северо-востоку от Мурманска. Это арктическое месторождение с площадью бурения размером с Москву, содержит около девяти миллиардов баррелей сырой нефти. По сегодняшним ценам она могла бы стоить 43 триллиона долларов, или 43 годовых дохода такой страны как Австралия.
Руководство ExxonMobil едва успело поднять бокалы и произнести тост за самое значительное открытие в долгой истории компании, когда наступило неожиданное похмелье. Соединенные Штаты ввели запрет на экономическое сотрудничество с Россией, который вынудил компанию прервать свои партнерские отношения с «Роснефтью».
Стратегический риск-консультант и журналист Уильям Энгдаль комментирует масштабы убытков американской компании. Российские компании в течение более двадцати лет мечтали об освоении этих огромных запасов нефти. Чтобы приступить, наконец, к бурению в Арктике потребовалось объединения ресурсов ExxonMobil и Роснефти, причем первая скважина, самая дорогая в истории ExxonMobil, обошлась в 600 миллионов долларов.
Здесь и начинается самая неприятная часть истории. Согласно утверждениям Энгдаля, «к выгоде для Роснефти, ExxonMobil пришлось выйти из проекта после окончания наиболее сложных и трудоемких работ по его осуществлению».
Он пишет, что до украинского кризиса и введения санкций, Россия жестко ограничивала продажу акций своих государственных нефтяных компаний иностранным инвесторам. Сегодня ситуация в корне переменилась, и углубление связей между Россией и Китаем, привело, по иронии судьбы, к противоположному результату по сравнению с тем, на который рассчитывали авторы американской стратегии в отношении Евразии.
Как пишет исследователь из университета Брауна Стивен Кунцер, «отталкивая Россию, мы вынуждаем ее двигаться в направлении Китая, поощряя таким образом формирование партнерства, которое может в конечном итоге перерасти в источник настоящей угрозы американскому превосходству.
Другие шаги, направленные на нанесение вреда российской экономике, также производят обратный эффект. Когда Соединенные Штаты, вступив в сговор со своими саудовскими сообщниками, начали кампанию по обвалу цен на нефть на мировом рынке, американцы вряд ли осознавали, что вскоре попадут в собственную ловушку. Когда цена нефти Брент начала колебаться около отметки в 50 долларов за баррель, нефтяная индустрия Америки оказалась на грани коллапса.
Низкие цены на нефть ведут к резкому сокращению объемов инвестиций по всей Америке. Агентство UPI сообщает, что «полтора триллиона долларов инвестиционных расходов, направленных на разведку новых месторождений и разработку проектов по добыче тяжелой нефти, сегодня фактически заморожены, при этом 40 крупных проектов уже приостановлены. Итак, Америка может распрощаться со своими планами превращения в экспортера нефти.
Финансы являются основой западной экономической системы. Она опирается на доверие всего мира, традиционную веру в стабильность этой системы, два главных нервных центра которой находятся в Нью-Йорке и Лондоне. Введенные в последнее время санкции разрушают доверие к этой финансовой экосистеме, толкая финансовые потоки в направлении таких мест как Шанхай. При этом важно подчеркнуть, что перемены не потребуют значительного времени, поскольку, в отличие от инвестиций в автомобильные заводы или технологические предприятия, финансовые потоки меняют свое направление очень быстро.
Когда Соединенные Штаты в марте 2014 года ввели санкции в отношении российского СМП банка, американские «ястребы» думали, что после этого 170 тысяч россиян, лишившихся доступа к своим счетам Visa и MasterCard, повернутся против российского правительства. Однако, обычных россиян оказалось вовсе не так легко одурачить, они прекрасно знают, кто задумал и ввел эти санкции.
Нетрудно догадаться, кто в результате проиграл. «В долгосрочной перспективе убытки инициатора этого шага могут значительно вырасти, а доминирование американской системы кредитных карт в этом случае будет подорвано», пишет эксперт по российским финансовым рынкам Скотт Семет в своем подробном анализе эффекта экономических санкций, опубликованном в «National Interest».
Неожиданно в выигрыше оказалась китайская платежная система «UnionPay», которая уже превращалась в главного соперника Visa и MasterCard благодаря своему доминирующему положению в сфере расчетов и платежей на крупнейшем рынке планеты. «Решимость, с которой Запад ввел санкции в отношении кредитных карт, без сомнения, послужила тревожным сигналом для Китая и остальных, и в дальнейшем подтолкнет их к удвоению усилий», полагает Семет.
Очевидно, что отказ в доступе к западным рынкам капитала снижает их привлекательность для заемщиков из других регионов. Такие страны как Индия и Иран, по которым также в прошлом ударили западные санкции, судя по всему, остерегаются иметь дело со столь изменчивым западным капиталом. «Введение этих санкций стало «звонком», который дал понять заемщикам, что они однажды могут быть отрезаны от доступа к финансовым ресурсам, если вдруг отклонятся от линии поведения, угодной Западу», пишет Семет. «Негативный эффект дополнительно усиливается тем обстоятельством, что в настоящее время мировой рынок наводнен капиталом, в то время как возможности его выгодного размещения крайне ограничены. Такие возможности с гораздо большей вероятностью могут быть найдены в развивающихся странах, а не в подверженных стагнации экономиках Запада».
Это абсолютно точно, говорит автор, и поясняет: «Российские компании теперь занимают финансовые ресурсы в Китае, обладающем валютными резервами в объеме 3,3 триллиона долларов. Кроме того, частные российские компании могут пользоваться средствами нового Банка развития БРИКС и учрежденного Китаем Азиатского банка инфраструктурных инвестиций.
Весьма любопытная деталь заключается, по мнению Ракеша Симхи, в том, что западные страны проявляют завидное рвение в своих попытках нанести удар по экономике России в то же самое время, когда группа БРИКС, включающая Бразилию, Россию, Индию, Китай и Южную Африку, создает альтернативные системы, не зависящие от западного контроля. Позиции России, которая находится в центре практических всех новых объединений, включая БРИКС, ШОС и Евразийский Экономический Союз, стремясь трансформировать и объединить не-западный мир, будут лишь усиливаться по мере того, как эти тенденции набирают обороты.
Безусловно, санкции оказывают на экономику России существенное негативное воздействие. По расчетам Citicorp, каждые 10 долларов снижения цены на нефть ведут к сокращению ВВП страны на 2 процента. Однако, вот чем отвечает Россия: хотя это может показаться контрпродуктивным, Москва накачивает глобальный рынок еще большим количеством нефти, чем прежде. Эти меры направлены на сохранение ее доли на мировом рынке. Дело в том, что, стоит русским сократить добычу и слегка отступить, саудиты тут же захватят освободившееся пространство рынка.
И, судя по всему, упомянутая стратегия приносит результаты. Citicorp утверждает, что ВВП Росси может расти, по западным стандартам подсчета, приблизительно на 3,5 процента в год, даже не принимая в расчет надежды на восстановления нефтяных цен.
Ответные санкции, введенные Москвой, вынуждают россиян искать альтернативу целому ряду продовольственных товаров, таких как французские сыры и итальянское оливковое масло. Кроме того, падение курса рубля резко повысило стоимость многих импортных товаров, что привело к росту продаж более дешевых российских аналогов. Оба эти фактора вызвали спурт в экономической активности на внутреннем рынке, который, и с этим согласится любой экономист, является безусловным позитивным фактором.
Выгоды от этого вынужденного импортозамещения, разумеется, не упустят другие страны, которые с интересом наблюдают за этой экономической войной Запада против России. Дело в том, что они могут заменить западные товары и услуги, укрепив таким образом свою собственную экономику, и избегая классического синдрома «утечки капиталов».
Когда санкции начинают бить по их инициатору больше, чем по объекту, это отчетливо указывает на то, что инициатору следует либо отказаться от существующих санкций, либо, как минимум, не вводить новых. Если воспользоваться дилетантской терминологией, когда ты оказался на дне глубокой ямы, лучше всего прекратить копать. Однако, судя по всему, американцы и их союзники на Западе просто завалены выше головы проблемами, которые они не в состоянии даже осознать, не говоря уж о каком–либо контроле над ситуацией.
«Хотя, возможно все же, что вашингтонские ястребы сейчас достают из-под сукна «План Б», оптимистично заканчивает свои рассуждения Ракеш Кришнан Симха.
Оценили 5 человек
20 кармы