Про имперское сознание

Правильно говорят про имперское сознание. Правильно ругают. Я человек широких взглядов, нового мышления, вежливый. Со стороны - посмотреть приятно. А поскреби ногтем - увидишь империалиста. И ноготь чистить придется.

Я на свой счет не обманываюсь. Но и вины не чувствую.

Наследственность. Социум. Агрессивная внешняя среда. Кого я видел в военных городках? Сослуживцев отца. О чем говорили? О службе. Никого не заботило, что ребенок все это слышит. Все эти имперские разговоры.

Вы думаете, хоть один осудил ввод Советских войск в Чехослованию? Только и было что: по тревоге подняли; боевая готовность; ПВО чешская; ВВС наши; первый самолет сел, аэропорт под свой контроль взяли... ПВОшники, десантники, летчики. Так я до сих пор и воспринимаю чешские события, как успешную военную операцию.

Дядя Вася Пасьменко - Куба. Карибский кризис. Дядя Володя Дмитриев - Вьетнам. Вьетнамская война. Отец - Египет. Арабо-израильский конфликт. Кто-то был в Анголе, Йемене, Сирии. Такие себе солдаты империи. Консервативные, лояльные режиму, которые во всем видят происки основного противника - США. И видимо, недалеки от истины.

Обычные люди с похожими биографиями. Военное детство, голод. Дети рабочих и крестьян. Военное училище, служба. Кто сумел - академия. Таскались по гарнизонам, воспитывали, в свободное от службы время, детей.

Прагматичные, трезвомыслящие, не без чувства прекрасного: "Не видел ты настоящего северного сияния. Мы тогда с Кандалакши снаряды везли. (Называется точно год, и что за снаряды, и куда везли). Со всех сторон полыхало. Остановили колонну, минут сорок смотрели."

Редко кто из них находил себя на гражданке. Кому доводилось работать с отставниками, тот знает. Не самые приятные люди. Вне армейской системы жесткого подчинения, они не находили себе места. Терялись. В конфликтах занимали сторону начальства. Боролись за дисциплину на производстве. Раздражали окружающих.

Политических анекдотов не рассказывали. Партийных работников не любили. Роспуск КПСС встретили равнодушно. Развал армии пережили тяжело, и переживают до сих пор.

Мне казалось, что я не такой. Я дезертировал из этой терракотовой армии, похороненной вместе с Союзом. На вещи смотрю ширьше, к людЯм отношусь мягше. В выборах не участвую, новостям не верю. А включишь эту песню из Офицеров, и в зобу дыхание спирает. Как будто, ничего никуда не делось.

Георгий Веселовский