Урбанизация и особенности советского быта.

В последнее время как-то массово пошли посты, посвященный «плохой жизни в СССР». Сложно сказать, с чем это связано – то ли действительно есть определенный заказ на данную тему со стороны «хозяев страны». (В конце концов, неспроста эта антисоветчина постоянно торчит наверху всех «топов».) То ли с тем, что общее полевение общества приводит у людей, прекрасно устроившихся в современных условиях к известным опасениям – и они пытаются отгородиться от них поливанием СССР грязью. То ли одновременно действует и первое и второе – не важно. Важно то, что то один, до другой «популярный блогер» выкладывает материал, обличающий «нищий советский быт». С очевидным подтекстом, состоящим в том, что без частной собственности на средства производства жить хорошо никак не получится.

Конечно, тут можно было бы возразить примером стран с этой самой «собственностью», и при этом – крайней нищетой жизни основной массы людей. (Скажем, Индии или Гаити.) Но данный аспект надо, понятное дело, рассматривать отдельно. Тут же имеет смысл обратить внимание на несколько иную сторону вопроса. А именно – на то, насколько эта самая «советская нищета» и «неустроенность» в действительности является нищетой и неустроенностью в современном понимании. Поскольку очень часто под данным определением скрывается нечто совершенно иное. Для примера возьмем столь любимый антисоветчиками «дефицит туалетной бумаги». С их слов выходит, что СССР был настолько отсталым и варварским обществом, что никак не мог освоить производство данного ценного продукта.

Однако в действительности дело обстояло совершенно иным образом. В том смысле, что туалетная бумага в Советском Союзе действительно появилась довольно поздно – ее выпуск начался в 1969 году на Сяськом ЦБК (в Ленинградской области). Однако даже тогда этот самый товар встретил … полное непонимание в массах. Народ просто не покупал его, поскольку не видел смысла тратить свои копейки на, пардон, «подтирание задницы» – поскольку привык обходиться для этого старыми газетами (т.е., совершенно бесплатно). Поэтому в стране даже запустили рекламную компанию «продукции Сяського комбината» - информация о ней шла в «рекламных роликах», показываемых в кинотеатре перед фильмом. (Ну, в самом деле, затоваривание складов – вещь крайне неприятная.) Однако даже после этого особой популярности пресловутые «рулоны» не получили, и вплоть до конца 1970-начала 1980 годов основная масса людей предпочитала прилежно разрезать (или небрежно рвать) «газетку» для указанных гигенических целей.

Начальник первого отдела Сясьского ЦБК Валерий Алексеев вспоминал о нулевом спросе на туалетную бумагу в тогдашнем советском обществе. По его словам, для раскрутки товара организовали широкую рекламную кампанию. Перед каждым кинопоказом крутили так называемый «журнал», в котором красочно описывались все прелести нового продукта комбината. Кроме того, начальникам всех крупных заводов в принудительном порядке выдали для распространения 10 тыс. рулонов.

Наверное, тут не надо говорить, что данное отношение привело к существенному замедлению развертывания данного производства в стране. Однако стоило наступить указанному рубежу десятилетий –как ситуация резко изменилась. В том смысле, что потребности в данном товаре начали крайне быстро расти, очень быстро превысив возможности производства. Что, в свою очередь, создало известный «дефицит», продолжавшийся все 1980 годы. С чем же это было связано? На самом деле – с достаточно очевидным изменением общества, вызванными тем, что именно в указанный период начало активно входить в жизнь новое, «чисто урбанистическое» поколение. Которое с легкостью отбросило «крестьянское» отношение своих родителей к жизни – при котором потратить 24 копейки (в интернете нашел данную цифру) на заветный рулон выглядело бессмысленной роскошью. («Крестьяне» лучше снесли бы эти деньги в Сберкассу – «на черный день».) И, напротив, начало активно «впитывать» всю информацию о том, как надо «поддерживать здоровье» - откуда, собственно, и была взята мысль о вреде типографской краски для, простите, заднего прохода.

Причем, в связи с относительной однородностью советского общества подобная «практика» очень быстро охватила всю страну. В отличие от производства самой бумаги – для которого, понятное дело, требовалось время. (В действительности выпуск данной продукции наращивали все 1980 годы, однако, в связи с особенностями индустриального производства, «разогнаться» смогли только к 1990 году.) То есть – туалетная бумага и ее роль в жизни людей оказывается тесно связанной с т.н. «городским образом жизни», сиречь, с урбанизацией. Впрочем, то же самое можно сказать и про иные государства – скажем, в США массовый выпуск подобной продукции начался только в 1920 годы. При том, что само производство «рулонов» было запатентовано еще в 1890 году, но особой популярности тогда не сыскало. Кстати, интересный факт – чуть ли не основным покупателем туалетной бумаги до указанного времени было… американское государство. Которое снабжало ей ту же армию – в результате чего американский солдат времен Первой Мировой войны «подтирался» туалетной бумагой, хотя «на гражданке» он делал это банальной газетой.

То есть, вопреки привычным представлениям, это не СССР не мог наладить производства «ценного товара» тогда, а общество до определенного времени просто не нуждалось в нем. Равно, как во многих «прогрессивных и модных» вещах. А самое главное – переход от отсутствия потребности к «жизненной необходимости» в ней произошел очень и очень быстро и для человеческого восприятия, и для производственной системы. До того же, как это случилось, выпуск значительной части «наиболее современных товаров» наталкивался на крайнюю консервативность общества – которое желало что-то «попроще и подешевле». Впрочем, тут стоит понимать, что сам массовый переезд десятков миллионов людей на новое место жительства не мог способствовать особому «усложнению быта». В том смысле, что даже простое обеспечение их элементарными предметами обихода требовало титанических усилий.

Поскольку жизнь в городе и жизнь в деревне тогда различалась кардинально. И всё (хотел написать «практически всё» - но на самом деле слово «практически» тут будет излишним) – начиная с посуды и заканчивая одеждой – новоявленным горожанам следовало приобретать «с нуля». Наверное, сейчас даже тяжело представить: какой это был фундаментальный переход. Когда от сельской жизни с русской печью, чугунами, полатями, скотиной в избе и усадьбой за избой, люди переходили к жизни городской. С автобусами, сервантами, магазинами и детскими садами. С, простите, теплыми туалетами и ванными комнатами, с необходимостью ежедневной гигиены и требованием включаться в сложных производственные ритмы индустриального мира. Причем, времени на все это было выделено всего 30 лет, с 1950 по 1980 год. (Поскольку первое послевоенное время, фактически, шло восстановление довоенной жизни. И реальный рост городского населения возобновился лишь через пять-шесть лет после завершения войны.)

В условиях подобной перестройки жизнь действительно выглядела крайне «неотлаженной». И в том смысле, что организовать столь значительные людские массы, обеспечить их бесперебойное снабжение всем необходимым «с нуля» было непросто. (Но об этом надо говорить уже отдельно.) И в том смысле, что среди новоявленных горожан то там, то тут постоянно «прорывались» рецидивы прежнего, традиционного образа жизни. Скажем, в виде помянутого в прошлом посте бытового пьянства – кое оказывалось неизбежным, несмотря на все драконовские меры борьбы с ним. Или в рассмотренном там же появлении «несунов» - т.е., в чисто крестьянской привычке «прибрать в хозяйство» все, что выглядит бесхозным, ненужным. При этом и пьяницы, и «несуны» искренне не понимали, что в их поведении является «не тем», «не советским»…

Впрочем, основная масса советских людей, все же оказались не особо подверженными данным деструктивным способам поведения. Однако, все равно, победить «крестьянскость» им было очень и очень сложно. Поэтому она («крестьянскость») неизбежным образом накладывалась на всю вновь выстраиваемую городскую жизнь. Начиная с оформления интерьеров жилья – которые приносились в жертву «утилитарности», наполняясь самыми различным предметами обихода. (О сочетании которых никто не задумывался – только практическая польза.) И заканчивая потребностью в «домашнем консервировании» - которая существовала несмотря на обилие «фабричных консервов» в магазинах. (Забавно, кстати – но я не разу не видел, чтобы кто-то брал там банки с маринованными огурцами или, скажем, компотами. Вот соки брали, а компоты предпочитали свои.)

Кстати, если вернуться к интерьерам – «убогость» которых так раздражает современных эстетов – то стоит напомнить, что пресловутые «хрущевки» на самом деле тщательно проектировались. И в плане внутреннего убранства тоже. Причем, забавно – но созданные советскими дизайнерами «хрущевочные интерьеры» сильно напоминают пресловутую «скандинавскую школу дизайна», признанную пресловутыми эстетами одной из самых стильных. Однако для ситуации с массированной урбанизацией реализация данных схем оказалась невозможной – «новые горожане» не желали тратить время и средства на то, чтобы следовать им. И заставляли квартиры тем, что казалось им оптимальным. (От пресловутых «стенок» до самодельных полок под «домашние заготовки».) Поскольку с крестьянской точки зрения именно «набитые шкафы» выглядели наиболее уютными. (Поэтому пресловутое «советское мещанство» на самом деле следует считать «квазимещанством» или вообще, не мещанством. Т.к. его природа была совершенно иной, нежели у мещанства в привычном понимании.)

В общем, можно сказать, что какое-то, исторически ничтожное, время, советских человек существовал одновременно в «двух мирах». С одной стороны – в индустриальном, современном мире, где существовало массовое производство, реактивные лайнеры, центральное отопление и передовые достижения советской науки. С другой – «крестьянском», традиционном, покинуть который за одно поколение было невозможно. И именно этот самый «мир» проявлялся через уже помянутое пьянство, «несунство» и накопление ненужных, в общем-то, вещей. Однако он же реализовывался и через «домашние посиделки» (кои были изжиты только в последние годы), заготовку солений на зиму на даче и саму дачу, через проживание в одной квартире со старшими родственниками (коих массово стали забирать к себе «новые горожане»), через «душевные отношения с соседями», через стремление сделать все своими руками (частью которого стала «та самая» гаражная культура, которая так неприятна эстетам), или, скажем, через желание питаться преимущественно дома. (И желание готовить дома – как бы сложно это не было.) В общем, имел не только отрицательные, но и положительные стороны.

Эта самая смесь конструктивных и деструктивных проявлений «сельской культуры» причудливым образом проникала в указанную выше культуру городскую, собственно, и создавая тот самый образ «застойного СССР», который до сих пор еще стоит перед нашими глазами. Однако именно поэтому – то есть, потому, что данное явление представляло собой взаимодействие «двух миров», оно было со временем обречено. В том смысле, что новые поколения, входящие в жизнь, неизбежно должны были чувствовать себя в данной «суперпозиции» довольно неуютно. В том смысле, что они-то были уже «детьми города», и, следовательно, все эти проявления «сельской культуры» вызывали у них очевидное отторжение. Разумеется, в разной степени – кто-то из «новых поколений» сохранял достаточную связь с деревней. (Скажем, путем проживания там летом.) Для этих людей пресловутый «сортир во дворе» не выглядел «адским адом», а отсутствие туалетной бумаги – не становилось вселенской трагедией. Однако были и те, у кого «коммуникативность» к указанному «застойному миру» была пониженной, поэтому они изначально, с самого момента своего вхождения в жизнь, оказывались враждебными к нему.

Собственно, именно эти самые люди – т.е., лица условных «1960 годов рождения» - по сути, и составляют «ядро» нынешних бытовых «советоненавистников». (Т.е., людей, которые ужасаются «кошмарному совковому быту».) Хотя понятно, что на самом деле данная категория много шире – скажем, она включает и значительно число «старых горожан», т.е., тех людей, которые были городскими жителями до начала урбанизации и их потомков. А равно – и определенное число современной молодежи, просто не понимающих: «как это могло быть тогда». (Т.е., как это можно было подтираться газеткой, вешать на стену ковер и распивать бутылку водки «на троих за гаражами».) Но суть всего этого не меняет – люди, «не любящие совок», в основном не понимают его «раннеурбанизационную природу» и не желают рассматривать то время именно в этом плане.

Впрочем, последнее лечится развитием абстрактного мышления и умением рассматривать ту или иную ситуацию в рамках исторического контекста. Причем, это верно для всех поколений и для всех ситуаций. 

Источник.

А сегодня всем жившим в СССР с 1456 года приходится освежать впечатления по кино, например, по фильму "Москва на Гудзоне"