День в истории. Мобуту побеждает.

17 января — день убийства первого премьер-министра Конго Патриса Лумумбы (1925—1961). Он стал символом борьбы за независимость не только для народов Африки, но и «третьего мира» в целом. Сейчас уже официально признано, что в его жестоком убийстве (перед смертью бывшего премьера пытали и оскальпировали) приняли участие и офицер британской спецслужбы МI-6 Дафна Парк, и резидент ЦРУ Ларри Девлин, прятавший потом труп премьера в багажнике своей машины, и четыре бельгийских офицера. Ранее президент США Дуайт Эйзенхауэр также одобрил планы физической ликвидации Лумумбы с помощью огнестрельного оружия и яда. Знал о планах убийства и король Бельгии Бодуэн, в присутствии которого годом ранее Лумумба произнёс пламенную речь, которая вошла в историю как «Мы больше не ваши обезьяны!» («Nous ne sommes plus vos singes»), хотя, говорят, буквально этой фразы там и не было. Печальная судьба африканского лидера показывает, что может ждать тех, кто реально борется за независимость своих народов. И судьбы других таких деятелей в последующие годы — Сальвадора Альенде, Томаса Санкары... — это подтверждают.

А это что за  ̶ч̶у̶ч̶е̶л̶о̶ ̶о̶г̶о̶р̶о̶д̶н̶о̶е̶  военный деятель? Это прозападная марионетка колонизаторов, маршал Мобуту:

Так сказать, действующий типовой эталон неоколониального лидера, к которому все они стремятся по мере своих сил. Ныне, увы, актуален и для бывшего СССР. Мобуту хвастливо заявил арестованному Лумумбе: «Что ж! Ты клялся содрать с меня шкуру, а я содрал с тебя». И на добрых 30 лет уселся во главе государства. Постепенно сложилась и официальная идеология, которая получила название «мобутизм». Основой её была идея самобытности жителей страны, переименованной из Конго в Заир, «подлинный заирский национализм». «Мы были колонией западных стран, — говорил Мобуту. — Но мы не стали западными людьми. Мы – банту. И мы остаёмся – банту. У нас свои обычаи… Например, уважение к вождю у нас – это святое. Нельзя шутить с вождём. Если вождь решил – он решил, и так тому быть». Новый курс должен был стать «ни левым, ни правым», и привести к «величию» страны. Решив отказаться от христианских имён, Мобуту присвоил себе пышное имя Мобуту Сесе Секо Куку Нгбенду ва за Банга (на языке нгбанди — «Всемогущий воин, который благодаря своей силе и отваге идёт от победы к победе, сжигая всё на своём пути»). «Мобутизм» был провозглашён официальной идеологией страны. Министр внутренних дел (и бывший одноклассник Мобуту) Энгулу Баанга Мпонго заявлял в конце 70-х: «Бог послал нам великого пророка, нашего авторитетного вождя Мобуту! Этот пророк — наш освободитель, наш мессия! Наша вера — мобутизм, вот почему мы должны заменить распятия на портреты Мобуту!». (Кстати, карьера этого министра продолжилась и после падения Мобуту, уже в преклонных годах он заседал в сенате). В каждом выпуске вечерних новостей заирского телевидения повторялся ролик — Мобуту, подобно Святому Духу, под бравурную музыку спускается прямо с небес, из-под облаков, в полном президентском облачении.

Частью борьбы за национальную идентичность стал отказ от европейских костюмов и мини-юбок. Мобуту изобрёл особый облегающий френч с отложным воротником, получивший название абакост (от французского à bas le costume — «долой костюм»), расцвеченный в игривом африканском стиле. Правда, парадокс заключался в том, что шикарные абакосты для самого Мобуту и его соратников шились не в Заире, а... в бельгийском ателье Arzoni. Чиновникам запретили носить европейское платье. Специальная «служба контроля одежды» в аэропорту Киншасы строго проверяла одежду прибывающих заирцев, с забывчивых снимали и разрезали пополам пиджаки и галстуки (вместо последних полагалось носить фуляры — чёрные или же цветастые). С женщин таким же образом, невзирая на их визг и обмороки, снимали европейские платья и юбки. Важной частью образа Мобуту стали неизменные шапочки из леопардовой шкуры, которые он обожал. Официальная биография Мобуту гласила, что в детстве будущий «леопардовый маршал» одолел в честном единоборстве дикого леопарда, и получил всю силу этого зверя. Поэтому сучковатую трость Мобуту, сделанную из ценных пород дерева, как уверяли, не в силах поднять 20 обычных смертных, а сам он поднимает её с лёгкостью.

Население поголовно было включено в правящую партию — Народное движение революции. Это обязывало всех жителей за свои деньги покупать партийную форму — рубашки с лицом любимого президента.

По количеству полезных ископаемых (кобальт, медь, алмазы) Заир был одной из богатейших стран Африки, да и всего мира. Однако Мобуту прославился весьма своеобразным по откровенности отношением к расходованию казённых средств. «Давайте, воруйте — но не тащите слишком много! — советовал он соратникам на транслировавшемся по национальному телевидению съезде правящей партии. — Воруйте спокойно! В нашей богатой стране хватит на всех!» «В нашей стране всё продаётся и покупается. И малейший доступ к власти даёт огромное преимущество в этой торговле», — разъяснял он в другой речи. Он говорил: «Когда мне нужен миллион долларов, я вызываю своего премьер-министра и говорю ему об этом. Премьер-министр вызывает министра финансов и говорит, что ему нужно два миллиона долларов. Министр финансов вызывает губернатора провинции и говорит, что ему нужно три миллиона долларов. И так далее. В итоге я получаю свой миллион — и все остальные тоже довольны». Одной из любимых эффектных сценок, которые президент любил разыгрывать с дорогими иностранными гостями, была такая: их приглашали в здание государственной алмазной корпорации MIBA. Здесь, в хранилище необработанных алмазов, посетителям выдавался совочек и небольшой холщовый мешочек, и каждый мог набрать себе в подарок камней по вкусу. Среди почётных зарубежных гостей «леопардового маршала», наслаждавшихся его щедрым гостеприимством, были, в частности, папа римский Иоанн Павел II, президент Франции Валери Жискар д’Эстен, генеральный секретарь ООН Бутрос Бутрос-Гали и директор ЦРУ США Уильям Кейси. «Мобуту неприятный парень, но выбора у нас нет, — говорил госсекретарь США Александр Хейг. — Если не Мобуту, то кто?».

При Мобуту в 1973 году Заир поставил рекорд по импорту «Мерседесов» среди африканских стран. Мобуту построил себе дворец за 400 миллионов долларов. Он был украшен лестницами из итальянского мрамора. На имя Мобуту были приобретены шикарные виллы на юге Франции, в Бельгии и Швейцарии. Он всегда платил требуемые суммы, и никогда не торговался. Корреспондент New York Times Джеймс Брук описывал один из банкетов у президента в 1988 году: «Банкетные столы были расставлены на мраморной террасе перед фонтанами с подсветкой. Ливрейные официанты подавали на лиможском фарфоре жареных перепёлок и тщательно охлаждённые вина из долины Луары». Сам Мобуту предпочитал розовое шампанское и выпивал его к концу жизни по несколько бутылок в день. Между тем средний житель страны в это время зарабатывал около 10 долларов в месяц, и всю жизнь питался рисом и мучной болтушкой. Случался массовый голод, когда вымирали целые деревни. К концу правления Мобуту госдолг достиг около 14 миллиардов долларов, инфляция 9800 процентов, а ВВП на душу населения — 113 долларов — был на 63 процента ниже, чем в 1958 году.

Своеобразно Мобуту относился и к оппозиции. Он говорил в интервью: «У нас нет оппозиции. Я даже не знаю, как вам сказать… Нам не нужна оппозиция. Мы — банту». На выборах избиратель должен был открыто, на виду у всех выбрать и опустить в урну бюллетень — зелёный («за мир и единство») или красный («за перемены и беспорядок»). Можно только удивляться, что на выборах 1970 года, например, Мобуту набрал по всей стране целых 157 (сто пятьдесят семь) голосов «против». Впрочем, отдельные оппозиционеры всё же попадались. Оппозиционный вождь Пьер Мюлеле попал однажды в руки тюремщиков Мобуту . Ему выдавили глаза, отрезали гениталии, потом постепенно — руки и ноги. Затем он и умер... Но своебразие отношения Мобуту к оппозиции было, конечно, не в этом. Он говорил: «Деньги — лучший клей. Скрепляют любые губы… можно убить оппозиционера, но куда проще его купить». И действительно, скажем, Клеофас Камитату, отсидев несколько лет за участие в заговоре против Мобуту, потом преспокойно занимал высокие посты в правительстве страны, а в 1980-е стал послом в Японии. Тут он так вошёл во вкус «мобутизма», что самовольно продал... всю резиденцию посольства. И это сошло ему с рук. А вот послу Заира в Польше повезло меньше — здание заирского посольства в Варшаве продал сам министр иностранных дел, так что чрезвычайному и полномочному послу пришлось какое-то время бомжевать на улице и спать на лавочке на варшавском вокзале.

Рассказывали о Мобуту и такую пикантную деталь: совершая поездки по стране, как вождь своего племени, он в каждой деревне считал своим долгом исполнять традиционную обязанность вождя по дефлорации наиболее красивых местных девушек, пользуясь исконным «правом первой ночи». Автор одной из статей о Мобуту описывал действие этого обычая так: «В апреле 1981 года на деревенскую свадьбу близ заирской столицы Киншасы внезапно нагрянул кортеж «мерседесов» с охраной из броневиков с пулемётами. Из роскошной машины вышел человек в леопардовой шапочке, поздравил молодожёнов и презентовал подарок — конверт с деньгами. Затем, с согласия жениха, гость на полчасика уединился с новобрачной в отдельной хижине и, извинившись за срочность дел, отбыл обратно в Киншасу. Изрядно помятая, но счастливая невеста вновь заняла место на свадебном пиру. Жених поцеловал её в искусанные до крови губы — как ни в чём не бывало. Такая процедура для государства Заир являлась довольно обычной — президент страны Мобуту Сесе Секо приехал воспользоваться своим «правом первой ночи» как вождь народа нгбанди. За 32 года у власти господин в леопардовой шапочке дефлорировал больше сотни девственниц: секс с президентом среди невест считался почётным и выгодным занятием — рождённые от такой связи младенцы финансировались из госбюджета Заира».

Увы, эта идиллия кончилась в 1991 году, когда над Московским Кремлём был спущен красный флаг. Отныне Заир был уже не нужен США и НАТО в их глобальном противостоянии с коммунизмом, и президент-антикоммунист лишился привычной поддержки Запада. Очередные кредиты МВФ перестали пополнять казну, а через неё — карманы заирской «элиты». Вскоре власть Мобуту ограничилась одной столицей — губернаторы провинций превратились в самовластных правителей. В 1997 году давний противник Мобуту, некогда соратник Че Гевары Лоран-Дезире Кабила взял столицу. Мобуту, к этому времени тяжело больной, бежал из страны на самолёте, сначала в Того, потом в Марокко. Там он спустя три месяца и скончался. Незадолго до смерти Мобуту смотрел по телевизору, как победившие повстанцы громят его дворцы, и с удивлением сказал жене: «Надо же, они меня не любят».

Источник.