Уильям Мандель, американский журналист, издал в середине 1970-х годов довольно шокирующую для американской публики книгу о положении женщин в СССР. Некоторые выдержки из неё:
“Мне казалось, что практическое преимущество американской женщины в доме — домашняя цивилизация, автомобиль, чтобы ездить по магазинам и возить детей, возможность заказать товары по телефону и по почте, и даже муж, который помогает американке больше, чем это делают супруги в других странах, — всё это должно соответствовать ее достойному положению в обществе...Когда же я увидел истинное положение дел, я был ошарашен.”
“Моя гордость американца была уязвлена, когда я узнал, что доля американских женщин в ведущих профессиях является очень низкой...” В то же время “в Советском Союзе женщин-инженеров больше, чем во всех остальных странах мира вместе взятых, а женщин-врачей в СССР в два раза больше, чем мужчин-врачей в США, и в 20 раз больше, чем женщин этой же профессии в моей стране. Статистика свидетельствует, что одна треть всех судей в СССР — также женщины (в США—только две из каждой сотни судей)”.
Автор также отмечает, что только одна восьмая часть американских женщин в то время окончила высшее учебное заведение, причем большая часть из них не пользовалась своим образованием или не имела возможности его применить, потому что не была занята на оплачиваемых работах.
Американки, читающие книгу Манделя, узнали, что в СССР из каждой тысячи работающих женщин 739 имели среднее или высшее образование, в то время как таких мужчин — 737. Это может служить прямым показателем того, что удельный вес занятых в народном хозяйстве женщин составил в то время чуть больше 50 процентов. К тому же “советские женщины, занимающие высокое положение, кажутся мне намного теплее и человечнее американских коллег, — написал автор. — Мы, американцы, воспитаны в вере: люди, обладающие властью должны вести себя как мужчины... В СССР оба пола, я рад это заметить, считают естественным право мужчины и женщины вести себя в любой ситуации, не изменяя своей природе. Даже если женщина — командир мужского экипажа тяжелого транспортного самолета, а мужчина — врач в больнице, возглавляемой женщиной.”
К слову, Уильям Мандель знакомит своих читателей с жизнью советских женщин не только на основании одной лишь статистики — прежде чем написать свою книгу, он шесть раз побывал в СССР, научился говорить по-русски и встретился со многими людьми в различных городах и поселках. Это общение и знание языка во многом помогло ему, по его собственному признанию, “познакомиться с тем как мыслят советские люди”. Так что Манделю удалось самолично наблюдать историю роста советских женщин — “своими глазами и о которой они сами рассказывали”.
Во время одного из своих визитов на Красноярскую ГЭС Уильям стал свидетелем того, как Антонина Калинина — “босс” бригады взрывников, состоявших сплошь из мужчин, отослав всех у укрытие, сама прошлась по мерзлой земле, лично проверяя сеть кабелей, подводящих ток для взрыва. Инженеру Калининой было не более тридцати лет, как и гидротехнику Октябрине Третьяковой, отвечающей за качество дамбы на одном из строительств каскада волжских электростанций.
Это было в начале 60-х годов. Девять лет спустя, сам Мандель наблюдал совершенно иную ситуацию в США, в штате Колорадо: “строительная бригада покинула работу, когда женщина-инженер Жанет Боннема впервые в практике строительства электростанций вошла в тоннель, где велись работы.” Как справедливо констатировал автор: “Предрассудки в отношении женщин существовали не только среди крестьян в прошлом или совсем недавно в слаборазвитых странах”. Они продолжают существовать и сейчас...
В СССР на время написания книги существовал перечень из 1165 основных рабочих профессий, 975 из которых были доступны женщинам. Остальные 190 — вредные, сопряженные с физическими нагрузками — были запрещены для них государственными и профсоюзными органами. Таким образом выходит, что равные права не обязательно должны означать равное представительство.
Было важно, чтобы женщина исполняла не любую работу, а ту, которая соответствует ее силам, способностям, интересам и, как ни парадоксально, не мешала ей обзавестись семьей, быть матерью и воспитывать детей — как раз то, чем, казалось бы, должна гордиться привязанная к дому женщина в условиях призрачной свободы капитализма.
Сколько стоил детский сад? “Скажите советской женщине, что за частный детский сад, где ребенок находится 9 часов ежедневно в течение 5 дней в неделю, вносят ежемесячно недельный заработок хорошо оплачиваемой американки, — пишет Мандель, — и советская женщина в ужасе всплеснет руками. В то же время она поймет, почему большинство американских матерей, имеющих детей дошкольного возраста, не могут работать. И ей совсем не трудно будет понять, как тяжело тем американкам, которые работают”.
“В СССР знают, как помочь матерям, — говорит Мандель. — там самая большая и разветвленная, с самым большим опытом работы система дошкольных учреждений.”
В таком случае может возникнуть тот самый вопрос: если женщина работает и учится, то как она может сочетать свою занятость с семьей и материнством? В ответ на это можно привести такой факт из книги “Советские женщины”: “...в один из обычных рабочих дней крупного московского универмага “Москва”, где занято 2100 женщин, отсутствовали 296 человек, что было, как мне сказали, типичным.” Оказалось, что там отсутствовали те, кто находился в очередном оплачиваемом отпуске, сдавал экзамены в учебных заведениях или, конечно же, находился дома по сугубо материнским обстоятельствам. 104 женщины отсутствовали на рабочем месте, поскольку ждали ребенка или ухаживали за больными детьми, и они имели на это право, согласно советскому законодательству.
И если в СССР не возникало никаких споров по этому поводу, поскольку это определялось законодательством, то “положение в США — совершенно иное. Компания Bell System, например, с количеством рабочих более одного миллиона не предоставляет никакой денежной компенсации беременным женщинам. Штат Вашингтон до 1973 года имел закон, запрещающий страхование по безработице беременных женщин.”
Таким образом, как справедливо отметил автор в своем исследовании, “в СССР материнство признано социальной функцией в отличие от представлений на Западе о том, что это свободная, “естественная” случайность, за которую несет ответственность только мать.” Вот такая она — буржуазная свобода! При том, что в буржуазном обществе на каждом шагу лицемерно напоминают о семейных ценностях.
P.S. Мракобесы, почему в неэффективном социализме получалось образовывать женщин, давать им права, в т.ч. на аборт и на развод, при этом одновременно неуклонно увеличивая население, м? Или вы считаете, "киндер, кюхе, кирхе" реально работает лучше и более соответствует нашим Традиционным ценностям?
Оценили 28 человек
49 кармы