Всё изменяется.

Тезис, на котором базируется аргументация наших оппонентов — либералов или фашистов-черносотенцев — вполне обывательский:

— Человек грешен. Человека не изменить. Ничего не изменить. Во все времена были и во все времена будут хорошие и плохие люди, добрые и злые люди, богатые и бедные люди. Война — это тоже часть человеческой природы, поэтому войны будут всегда (вплоть до Страшного суда, Киямата, пришествия Махди или Мошиаха).

На самом деле, конечно же, нет.

В мире нет ничего постоянного. Меняется все абсолютно. Каждую секунду. Посмотрите в телефоне на собственные фотографии трехлетней давности. Материя подразумевает бесконечное, непрерывное движение. И это не дугинское статичное движение по кругу, а спираль прогресса, устремленная в будущее. Человек, со всеми своими грехами и благодеяниями, — есть часть материального мира, изменяющаяся вместе с ним.

Поэтому по уровню своего интеллектуального, культурного развития, физиологически, морфологически человек эпохи Ослепительного Средневековья заметно отличается от современного человека.

Если бы современных националистов отправили на экскурсию в 19-й век, провели по бурлацким деревням на Волге, обязали бы пожить с недельку в крестьянской избе в Сибири, на украинском хуторе, определили бы на рудник в Новой Англии, металлургический завод в Руре, в питерский работный дом или ночлежку на Хитровке, многие быстро запросились бы назад, даже если для этого пришлось бы вступить в КПРФ.

Одно дело — гордо носить австрийский шерстяной пиджак, модную татуху на лоснящемся бицепсе, завитые усы из московского барбершопа. Совершенно другое — переносить голод, вшей, чахотку, тиф, сифилис, раннюю потерю сгнивших зубов, высокую младенческую смертность.

Фотография, к счастью, существует уже больше ста лет, не говоря уже об отчетах всевозможных научных экспедиций. Так что у нас есть возможность сопоставить современного русского, немца, американца, китайца, индийца с их прапрадедушками и прапрабабушками. Разница огромна, хотя времени прошло совсем немного, и мы рассматриваем людей в границах преимущественно одной формации.

Я не к тому, что предки наши слезли с дерева. А к тому, что все вокруг меняется. Внешне и внутренне.

Человек, как единственное животное, обладающее способностью мыслить, тоже меняется постоянно. Вчера этот человек рассуждал о том, что "немец до Урала не дойдет", а через двадцать лет дети этого же человека, воспитанные советской школой, приписывают себе возраст, чтобы любым способом (забесплатно) отправиться на фронт бить фашистов. Мы приводили примеры таких людей в фильме "Последний звонок".

Меняется человек. Можно сделать человека животным, заложником низменных инстинктов. Можно воспитывать в человеке лучшие качества и способности.

Но программа воспитания неизбежно и всегда зависит от среды обитания. А среда обитания есть проекция способа производства.

Так вот и среда обитания, и способ производства меняются тоже постоянно и меняются непрерывно. Каждый следующий способ производства неотвратимо изменяет и себя, и человека, участвующего в производстве. Поэтому если сравнивать крестьян 19-го века с кочевниками 9-го века, разница будет просто нокаутирующей. Встретившись с предками-кочевниками в реальной жизни, едва ли кто захочет сегодня хвастаться тем, что происходит от них.

Капиталистический способ производства (абсолютно антирелигиозный, строго материалистический по сути, хотя и эксплуатирующий религию в своих интересах) изменил человека радикально. Многое дал ему, освободил от многих оков. Но одновременно сковал новыми цепями, подтолкнул к границе, за которой — физическое уничтожение и человека, и человечества.

Если человека не станет, если в результате войн небывалой силы, грабительской и хаотичной эксплуатации природы будущее человеческой цивилизации окажется под вопросом, это, разумеется, никак не остановит движение материи в масштабах Вселенной.

Но дальше материя будет двигаться уже без нас.

Поэтому, вообще говоря, у человечества и нет никаких других вариантов, кроме как изменяться в лучшую сторону — в единственную сторону, дающую надежду на выживание. Тот, кто осознал это — опытным или теоретическим путем — неизбежно переходит на сторону коммунистов.

Изменения эти требуют планомерного подхода. А он возможен только на базе обобществленного производства. Капитализм, как некогда феодализм, уже создал для новой планомерности все предпосылки — обобществил наемный труд не миллионов, но миллиардов людей, лишил этих людей собственности, связал их гигантскими, небывалыми производственными цепочками, сосредоточил управление мировым хозяйством в руках жалкой кучки миллиардеров.

Разве это не изменения? Разве это то же самое, что было сто лет назад? Двести лет назад?

Все изменяется. Надо лишь выбрать, ради каких изменений стоит бороться и жить.

Источник: тг Агитпроп.