Россия и Турция в «новой» Евразии?

Керим Хас – эксперт по евразийской политике аналитического центра «Международная организация стратегических исследований» (USAK) (г. Анкара)

Резюме: Россия и Турция конкурируют с другими внешними державами, которые пытаются закрепиться в регионе, и это создает возможность партнерства в политико-экономических курсах Москвы и Анкары.

Визит президента России Владимира Путина в Турцию 1 декабря 2014 г. свидетельствует о возможности сближения позиций Москвы и Анкары по ряду важнейших вопросов. Новый курс Москвы в отношении «восточных соседей», прежде всего Китая, Сирии и Ирана, знаменует долгосрочные перспективы развития отнюдь немноговекторной внешней политики, о которой долгое время говорили на всех уровнях власти. События на постсоветском пространстве подталкиваюnт Кремль к обозначению своего места и роли в изменившейся геополитической обстановке. Обострение отношений с Западом и экономическое давление на Россию обусловливают поиск нового ориентира на южном и восточном направлениях. Еще недавно подписание масштабных долгосрочных соглашений с Пекином о прокладке нескольких газопроводов и поставке топлива Китаю казались не слишком вероятными. Теперь, однако, они заключены и задали новый вектор внешней политики России, который, по всей видимости, в ближайшие годы станет определяющим, если не единственным.

В международных отношениях стремительно развиваются новые тенденции, одна из которых – переформатирование мирового порядка с четко обозначившимися центрами силы, а именно «Восток – Запад». В то же время механизмы обеспечения внешнеполитической деятельности государств, очевидно, не отвечают вызовам современности и возрождают «хорошо забытые» старые принципы игры на международной арене.
События на Украине и в странах Ближнего Востока свидетельствуют о том, что вся система международных отношений и хрупка и нестабильна. Перспектива выхода Ирана на рынок углеводородов, а также увеличение добычи нефти в странах Персидского залива, резкие колебания на фондовых рынках, сопровождающиеся фактическим обвалом котировок и цен на «черное золото» требуют принятия радикальных решений, в том числе, во внешней политике всех заинтересованных государств. В этом контексте, Анкара, практически полностью зависимая от импорта сырья, также предпринимает шаги, позволяющие говорить о формировании «восточного» направления внешней политики.

Ситуация в Сирии вынудила Турцию принять более 1,6 млн беженцев. В регионе распространяются и становятся все более активными террористические группировки, в первую очередь ИГИЛ. Cоседний Ирак крайне нестабилен, шаткой остается обстановка в этническом Курдистане. Вновь обострился Карабахский конфликт. Все эти процессы диктуют Анкаре необходимость укрепления позиций в сопредельных регионах, прежде всего в Центральной Азии. Подтверждением стал визит министра иностранных дел (ныне уже премьер-министра) Ахмеда Давутоглу в Узбекистан (10–12 июля 2014 г.), ставший первым за долгое время шагом по налаживанию отношений между двумя государствами.

Одним из первых мест, куда отправился недавно избранный президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган, стал Туркменистан. По мнению ряда экспертов, это не случайность, напротив, Анкара продемонстрировала, что энергетическая безопасность становится одним из приоритетных направлений. Более того, политическая элита явно стремится обеспечить доминирующее положение на рынке энергоносителей в регионе, в том числе, в вопросе транзита газа через территорию Турции. Так, основным проектом Анкары сегодня является «Южный газовый коридор» в целом, и Транс-Анатолийский газопровод (TANAP), в частности, куда предполагается включить и Туркменистан.

Центральную Азию, пережившую в прошлом ряд серьезных политических потрясений, продолжает лихорадить, это реакция на изменения непосредственно у ее границ. Вывод войск НАТО из Афганистана подвергает регион риску дестабилизации, а возможный уход с политической сцены старшего поколения лидеров только обострит ситуацию. Неоспоримая важность территориального расположения и экономический потенциал большинства стран региона, усиливают интерес к нему крупных внешних игроков, прежде всего Китая и США. Говоря же о политике России и Турции в Центральной Азии, необходимо принимать во внимание не только геополитическую расстановку сил в конкретный период времени, но и историческое прошлое, которое так или иначе связывает всех воедино.

Большое видится на расстоянии…
Рост национального самосознания в государствах, образовавшихся на месте бывшего СССР, сопровождался отождествлением внутренней и внешней политики с «историческими» задачами того или иного народа в Центральной Азии. С одной стороны, отторжение советского прошлого толкнуло регион в сторону от России. В то же время, очевидная слабость государств и активный поиск идентичности создавали возможности для внешней политики Анкары и переориентации стран Центральной Азии, исторически, лингвистически и религиозно близких Турции.

В 1990-е гг. видение Россией Центральной Азии можно описать метафорой «отцепленный вагон» – взаимоотношения с новыми государствами не только не стали приоритетным направлением внешней политики Кремля, но были едва ли не «вычеркнуты» из зоны его интересов. «Доктрина Примакова» позволила говорить об изменениях геостратегических ориентиров. Близость России и, конечно же, богатые углеводородные запасы предопределили «выравнивание» отношений Москвы с пятью странами региона. Наиболее четко это проявилось с приходом к власти Владимира Путина. Однако и сегодня у России нет ясной стратегии, где были бы обозначены роль региона и его место в системе национальных интересов. Расширению влияния России в ближайшем будущем могут помешать следующие факторы:
Вмешательство стран Запада и геоэкономических соперников Москвы, таких как Китай и Индия, во внутреннюю и внешнюю политику государств Центральной Азии;
Возрастающая динамика внешнеполитической активности и, соответственно, расширение кооперации стран региона с внерегиональными акторами;
Активный интерес Китая, США и ЕС, а также государств Южной Азии и Дальнего Востока к богатым залежам углеводоров и уже имеющаяся конкуренция за разработку отдельных месторождений.

Однако в перспективе Кремль может возродить некогда утраченное доверие и получить в Центральной Азии не только плацдарм для защиты собственных интересов, но и фундамент для их продвижения. Немаловажным остается и «личностный фактор» в отношениях лидеров государств. Несмотря на отчуждение и отдаление некоторых политических элит региона от Москвы, старое поколение руководителей, прежде всего в Казахстане и Узбекистане может обеспечить новый виток в отношениях с Москвой, в том числе, в недавно учрежденном Евразийском экономическом союзе и на выгодных для себя условиях.

Нельзя исключать, что России, оказавшейся в некоторой степени заложницей своих геополитических амбиций, придется пойти на «уступки» по ряду ключевых вопросов. Но, во-первых, развитие более плотных отношений с крупнейшими региональными и внерегиональными акторами даст возможность Москве вновь укрепить влияние в регионе. Во-вторых, вопрос безопасности открывает еще большие возможности кооперации в экономической и военной сферах. Действующие преступные сообщества, а также увеличивающийся наркотрафик и торговля оружием становятся одной из основных угроз безопасности не только для России, но и для всех сопредельных государств. В-третьих, Москве необходимо четко выстраивать отношения с центрально-азиатскими государствами, учитывая в перспективе их выход на рынок углеводородов в еще больших объемах. Безусловно, нельзя замалчивать возможности трансформации рынка энергоносителей в свете развития технологий по добыче сланцевого газа и нефти. Однако увеличение объемов добычи с использованием новых технологий пока не является достойной альтернативой уже имеющимся открытым и разработанным месторождениям. Поэтому добыча газа и нефти традиционным способом сохранит позиции, а центрально-азиатский регион сможет стать в этом случае достойным союзником или конкурентом Москвы. В-четвертых, масса нерешенных внутренних проблем государств в будущем поставит под вопрос социально-политическую устойчивость региона, как, например, проблема использования водных ресурсов. Москва здесь также может стать не только эффективным медиатором, но и защитить свои собственные национальные интересы.

via