Кто поможет Киншасе — Найроби или Вашингтон?

Конфликт на востоке ДРК может разрешиться по формуле «мир в обмен на ресурсы»

В 2025 году председательство в региональной организации Восточноафриканское сообщество (ВАС) перешло к Кении, и похоже, что президент Уильям Руто намерен использовать этот шанс для утверждения своей страны в качестве лидера этого объединения. На что, в частности, указывает вмешательство Найроби в конфликт на востоке Демократической Республики Конго (ДРК).

Но способна ли Кения стать региональным миротворцем? Удастся ли Руто продвинуть свои экономические интересы, используя нынешние позиции в Восточноафриканском сообществе, в которое, помимо Кении и ДРК, также входят Бурунди, Руанда, Сомали, Южный Судан, Танзания и Уганда?

То, что Кения является одним из столпов ВАС, непреложный факт: политически стабильная страна, с хорошо налаженной инфраструктурой, международными связями, не раз выступала на региональном уровне с мирными инициативами... Одним словом, у Найроби достаточно оснований, чтобы стать региональным ведущим актором. Но тогда возникает вопрос: зачем Кении проблемы неспокойной ДРК?

Сейчас на востоке ДРК разворачиваются кровавые события, способные стать прологом к началу Третьей конголезской войны, которая может привести к свержению президента Феликса Чисекеди боевиками из М23. Не будем углубляться в историю и детали конфликта, лишь вкратце скажем, что M23 является самой известной из более чем 100 вооруженных группировок, борющихся за контроль над триллионами долларов полезных ископаемых восточного Конго, имеющих большое значение для развития мировых технологий. И конфликт на востоке страны уже вышел за пределы внутреннего противостояния, поскольку, по данным экспертов ООН, на стороне противников Киншасы действуют около 4 тысяч солдат из соседней Руанды.

Хотя присутствие в той или иной форме Кении в ДРК прослеживается с шестидесятых годов прошлого века, на нынешний уровень оно вышло в январе 2019 года после прихода к власти президента Феликса Чисекеди. В 2021 году президенты Кеньятта и Чисекеди подписали двустороннее соглашение, согласно которому дальнейшая интеграция двух стран в рамках ВАС может быть достигнута только в случае запуска процесса урегулирования ситуации в ДРК, особенно в ее восточных провинциях.

Кения уже имеет опыт «замирения» региональных конфликтов в Южном Судане и Сомали, что, видимо, и дает президенту ДРК уверенность в способностях Руто. Кения и раньше пыталась способствовать стабилизации ситуации в ДРК, однако, несмотря на относительный успех в поддержании прекращения огня и предоставлении гуманитарной помощи в провинции Северное Киву, отсутствие понимания мандата сил не позволило добиться положительного результата.

И тем не менее ДРК выбрала Кению в качестве посредника в решении конфликта. Почему? Только Кения и Танзания — две страны региона — никогда не поддерживали противников Киншасы на востоке ДРК. К тому же она не имеет общей границы ни с Конго, ни с Руандой, и в определенном смысле может считаться нейтральным арбитром. Для Найроби же это вопрос имиджа и престижа: в случае успеха Кения сможет претендовать на лавры главного регионального дипломата, перехватив инициативу у танзанийцев. Кроме того, Кению к посреднической миссии подталкивают определенные коммерческие интересы в руандийско-конголезском приграничье.

Когда ДРК присоединилась к ВАС, Кения увеличила свои инвестиции в ее стратегические области, такие как финансовая система, авиация, нефтяной и энергетический секторы. Кенийские финансовые институты также сыграли важную роль в предоставлении кредитов и инвестиций конголезским предпринимателям, в установлении межрегиональной торговли и партнерства. По данным Центрального банка Кении, дочерние компании кенийских банков в ДРК зафиксировали 45,5% от общей прибыли до налогообложения кенийских банков на рынке EAC, или 229 миллионов долларов в 2023 году. Все больше кенийцев инвестируют в нефтяной сектор ДРК, например, путем открытия заправочных станций для местного потребления.

Хотя эти инвестиции приносят определенную пользу, но также оказывают негативное влияние на ДРК, промышленное производство которой остро нуждается в развитии, поскольку экономика поддерживается в основном за счет экспорта, который обеспечивается горнодобывающим сектором.

Кроме того, среди конголезцев широко распространено мнение, что инвестиции Кении в ДРК могут закончиться экономической гегемонией с печальными последствиями для местных инвесторов, которые не способны эффективно конкурировать с кенийскими инвестициями. Кения доминирует в нефтяном секторе на востоке ДРК, например, с точки зрения цепочки поставок и распределения топлива. То же самое касается и продуктов питания, напитков и оборудования.

Но тем не менее Киншасе выгодна связь с Найроби. Она дает возможность восстановить безопасность на востоке ДРК — этот регион лихорадит от затяжных вооруженных конфликтов в течение примерно трех десятилетий, включая продолжающуюся агрессию со стороны Руанды и Уганды, в которой в настоящее время участвуют повстанцы M23.

ДРК старается использовать позицию Кении и ее авторитет как рычаг для оказания влияния на другие страны-члены ВАС, вовлеченные в эти конфликты, чтобы стабилизировать регион. Тогда у ДРК будет шанс добиться мира, у Кения — обеспечить безопасность своих инвестиций, а перед всем регионом откроются новые экономические возможности.

Однако позиции Кении в ДРК не столь уж и безупречны. Во-первых, спрос на финансирование и кредиты очень высок, особенно в добывающей промышленности, торговле и секторе домашних хозяйств, и кенийские банки не могут обслужить всех. Во-вторых, некоторые инвесторы, предприниматели и трейдеры неохотно пользуются доступными банковскими услугами из-за высоких сборов. В-третьих, банки не способны охватить всю страну, поэтому многие конголезцы не имеют доступа к банковским услугам. Все эти факторы и препятствия вызывают вполне логичные вопросы о реальном потенциале и экономических перспективах Кении в ДРК.

У Найроби есть перспектива расширить свое влияния в конголезской экономике, даже при том, что сегодня она занимает шестое место среди главных торговых партнеров ДРК — после Китая, Южной Африки, Великобритании, ОАЭ, Замбии и Танзании.

Но есть как минимум две основных негативных фактора. С одной стороны, кенийские инвестиции сосредоточены главным образом в несколькими стратегических областях, хотя Кении могла бы осваивать такие сектора, как, например, общественная инфраструктура — дороги, больницы, системы водоснабжения и жилье. А это — один из приоритетов ДРК в соответствии с Программой государственных инвестиций на 2023-2026 годы (PIP). Если Кения хочет сделать свое экономическое присутствие более значимым для конголезцев, ей следует расширить свои инициативы в соответствии с запросами местного населения.

Но никакие долгосрочные инвестиции не могут процветать там, где нет мира и стабильности. Кения заинтересована в содействии разрешению этих конфликтов, поэтому в 2023 году она побудила Региональные силы Восточноафриканского сообщества (EACRF), миротворческие силы ВАС остановить повстанцев M23 в провинции Северное Киву. Однако эта затея провалилась из-за различных факторов, включая отсутствие планирования, координации между государствами, направивших свои войска, и, главным образом, из-за неэффективности и самоуверенности правительства ДРК по отношению к Руанде и повстанцам.

Кения как ведущая страна ВАС понесла серьезный репутационный ущерб, в первую очередь среди конголезского народа, в качестве союзника ДРК. Это может негативно повлиять на нынешние отношения, в том числе и экономические, между двумя странами.

Пока же Сообщество развития Юга Африки (САДК) и Восточноафриканское сообщество (ВАС) 24 февраля 2025 года назначили экс-президентов Кении и Нигерии Ухуру Кеньяту и Олусегуна Обасанджо, а также бывшего премьер-министра Эфиопии Хайлемариама Десаленя посредниками для содействия мирному процессу в восточной части ДРК. Однако, судя по всему, Киншаса разуверилась в возможностях партнеров по континенту и буквально за пару дней до решения двух Сообществ обратилась за помощью к США.

Как сообщает газета «Нью-Йорк Таймс», Президент ДРК Феликс Чисекеди предложил США и государствам Европы долю в минеральных ресурсах своей страны, рассчитывая на то, что Запад окажет давление на Руанду и поможет в урегулировании конфликта. По данным издания, Чисекеди утверждает, что администрация президента США Дональда Трампа уже проявила интерес к предложенной им сделке по ресурсам. Основания для этого уже есть: в 2024 году президент США Джо Байден объявил Кению основным американским союзником вне НАТО.

Сумеет ли Кения вписать свои интересы в новые условия, если в игру вступят политические тяжеловесы, увидим.

Автор: Василина Рудакова

Подписывайтесь на наш Telegram-канал, чтобы не пропустить новые прогнозы от экспертов GEOFOR

Другие аналитические материалы читайте на сайте GEOFOR | Центр геополитических прогнозов