Как же много мы потеряли!

Когда я смотрела видео из зала суда, где совершенно отмороженный и самовлюбленный подлец (почему-то считающий себя политиком, лидером оппозиции и поддерживаемый коллективным Западом - кстати, хотелось бы знать, почему?) истерил, нес несусветный бред и оскорблял убелённого сединами ветерана, мне, вместе с этим дедушкой (не "дедом", как презрительного говорил о нем этот подлец, а именно дедушкой), в какой-то момент стало плохо. Даже пришлось прибегнуть с старому-доброму средству – валокордину. Я думаю, что практически каждому в нашей стране, у кого в семье есть (или был, но уже ушёл в мир иной) свой ветеран той страшной войны, было, по крайней мере, не по себе.

В сети появились и другие отталкивающие кадры, на которых несколько подростков-дебилов, мерзко гогоча, плюют на спину другому дедушке. А на других – самодовольные, сытые, модно одетые, каждый с навороченным телефоном – таким же презрительным образом отзываются о том очень старом человеке в зале суда, которого оскорбил зарвавшийся подонок и который решил отстаивать как свою честь, так и честь всех тех, кто воевал за будущее этого нынешнего высокомерного молодняка, никогда не знавшего ни голода, ни холода, ни бедности.

Как, когда и почему с нашим обществом такое могло случиться?!

Эти кадры напомнили мне события далекого прошлого. Они произошли задолго до того, как общество стало разъедаться плесенью, которую просто нельзя не видеть. Особенно заметно, как эта же плесень разъедает души, особенно молодые.

Летняя практика студентов моего института проходила не в стройотряде, а в турагенствах («Интурист» и «Спутник»), где мы работали гидами-переводчиками. В этом качестве я работала с группами туристов (в моем случае – из англоязычных стран) и в Москве, и в ряде других городов. Многое у нас их восхищало, а что-то неприятно удивляло (по вечерам на улицах в Ленинграде, например, к нам постоянно приставали фарцовщики – были тогда такие «предприниматели», - да и кормили нас в гостиницах, мягко говоря, неважно).

В последний день перед их отъездом мы обычно собирались всей группой в одном из номеров гостиницы, где члены делегации обменивались адресами и номерами телефонов, говорили о своих впечатлениях о поездке. Каждый раз в качестве чего-то особенно поразившего их воображение упоминался тот факт, что в любом виде городского транспорта, с которым они всегда изъявляли желание познакомиться, пожилым уступают место. При этом, что их особенно поражало, никто никого никогда не просил, это всегда делалось по внутреннем побуждению.

Кстати, я тогда узнала новую для себя английскую фразу: «to stand up for the aged».

Эта сторона нашей жизни мне казалась настолько естественной, что я наивно спрашивала: «А что у вас разве не так?». Как правило, ответом на это был их смех, типа: «Не задавай глупых вопросов».

И вот мы теперь во многом стали как они. К чему и стремились. Но как же много мы при этом потеряли!