Испанская зараза - 3

Страх и ненависть в Испании (окончание)

Трудно сказать, насколько были обоснованны опасения графа Флоридабланки - даже сейчас, имея доступ к колоссальному количеству информации, миллионы истово людей верят в ЗОГ, "козни госдепа" и "тайную масонскую закулису". А уж человек XVIII века, даже "изувеченный образованием", не сомневался в том, что "мартинисты, иллюминаты и розенкрейцеры" не удовольствуются одной революцией во Франции, а обязательно "разнесут заразу" по всему миру. И тут уж, по классической схеме паранойи, доказательством становился любой мало-мальски подозрительный факт - например, покушение на жизнь государственного секретаря в 1790 году, когда некий "французский шпион", который был обвинен в "связях с французскими революционными клубами", попытался убить Хосе Мониньо 18 июня 1790 года в Мадриде. Никого не интересовали истинные мотивы его поступка и реальные связи - 18 августа преступник был повешен на Пласа-де-ла-Себада как государственный изменник и "заразный революционер".

Итак, государственный секретарь впал в то, что историки назовут "паникой Флоридабланки". Он приказал выставить военные кордоны на всей границе от Бискайского залива до Средиземного моря, чтобы задерживать тех, кто попытается провезти в Испанию известия о французской революции. Он быстро распустил кортесы (так и не успевшие принять "Прагматическую санкцию") с криками "Генеральные Штаты? никогда! никогда!". Приказал приостановить выпуск всех газет, кроме официозной "Гасет де Мадрид", в которой малейшее упоминание о Франции выжигалось каленым железом на стадии "автор было подумал... зря!". Воскресла ото сна и получила новые широкие полномочия (в основном рыкать по типографиям и искать "французскую крамолу") святая инквизиция. Все "вольнодумцы", которых подозревали во "французской заразе" (в основном университетские преподаватели, писатели и журналисты) были выгнаны с мест работы или вообще помещены под арест. А все алькальды и коррехидоры (чиновники МСУ) Испании получили приказ составить списки проживающих на территории страны иностранцев с указанием, кто из них "внушает опасения", а также заставить их принести присягу на верность королю и католической религии - а в противном случае отнять вид на жительство.

Естественно, что "таким макаром" популярность Флоридабланки в обществе "взлетела" до отрицательных величин. "Подкузьмила" ему и его "родная стихия" - внешняя политика. Подробно я уже конфликт вокруг острова Нутка описывал по случаю очередного творения господ из Голливуда. И вся эта история показала - Франция, "выбитая" своими неурядицами из "фамильного пакта", теперь уже не может быть полноценным союзником Испании. Более того - попытка Флоридабланки "надавить" на Учредительное собрание злобной нотой после неудачной попытки Людовика XIV сбежать из Франции привела лишь к крайнему обострению отношений между государствами. Испания вдруг оказалась на международной арене в гордом одиночестве...

Такое развитие событий постепенно заставило задуматься даже Карла IV - в стране творятся какие-то "железный занавес" и "культурная революция" в одном флаконе, во внешней политике всё летит к черту, "Прагматическую санкцию" не приняли, и акт 1713 года не аннулировали (а зачем тогда, на фиг, кортесы вообще собирали?). Нет, такой кузнец "отец неродной" нам не нужен - и 28 февраля 1792 года граф Флоридабланка был отправлен в отставку. Государственным секретарем Испании стал Педро Пабло Абарка де Болеа, граф Аранда - сторонник Просвещения, либерал, приложивший руку к изгнанию иезуитов из Испании, посол в Париже до 1787 года и деятельный участник заключения в 1783 году Парижского мира, завершившего Войну за независимость США.

Казалось бы, страна сейчас вздохнет свободнее, мрак рассеется и "оковы тяжкие падут" - Аранда первым же делом смягчил драконовские приказы Флоридабланки времен "паники" и взял курс на их тихий фактический саботаж. Но тут революционеры во Франции доказали, что хорошее дело революцией не назовут - они взяли и вывалили на всю Европу бочку дерьма, объявив 20 апреля 1792 года войну Францу II фон Хабсбургу - "не как императору СРИГН, а как королю Богемии и Венгрии"... В общем, повсеместно завоняло жареным порохом, и стало ясно - к рулю государственного корабля надо ставить "человека военного".