Последний либероид.

Часть 1.

Как же его раздражало все окружающее! Вся эта страна, эти люди. Шум за окном, сияющие витрины и даже небо. Ему было здесь очень плохо, но выезжая в другие страны он и там не чувствовал себя счастливым. Даже попадая в благостную обстановку ему очень хотелось разразиться критикой, вот только здесь за лишнее слово вполне можно было и срок схлопотать. Вот и приходилось Гозману возвращаться под пяту диктатуры.

Он приезжал в свою благоустроенную квартиру и бросался к компьютеру. Ведь ему было столько всего рассказать людям. Как хорошо там и как отвратительно живут они. Вся эта серая, людская масса, непонимающая своего убожества.

Гозман давно уже не смотрел телевизор с его пропагандой. Как можно смотреть передачу, в которой нагло врут про высокие урожаи зерна? Он то знал правду. И про разваленные деревни, и про заросшие поля. А чего стоили репортажи о якобы построенных заводах? На Мосфильме и не такое еще снять могут. Не даром ведь директором пропагандиста посадили.

Леонид не мог мириться с засильем лжи на телевидении и прилагал все усилия для борьбы с ужасным Мордором. Из-под его пера выходили разоблачающие статьи, он пробивался в редкие студии, где еще можно было говорить правду.

Он знал, что его деятельность опасна, но ничего не мог поделать со своим внутренним стремлением раскрыть этому быдлу глаза на окружающее их убожество.

Когда за ним пришли, Гозман как раз дописывал очередную статью в которой громил эти их победы и родины. Люди в строгих костюмах прошли в квартиру, мельком осмотрели помещение и предложили Гозману проехать с ними. Леонид слишком хорошо знал историю этой ненавистной ему страны. Спорить не стоило. Он трясущимися руками сложил небольшой туесок.

Кабинет, в который его провели был большой, с окнами в пол. Человек в строгом костюме сидевший за столом увидев введенного Леонида встал и вышел к нему на встречу.

- Спасибо, что согласились приехать, - он посмотрел на сопровождающих – Можете быть свободны. Проходите господин Гозман. Может чаю или кофе желаете.

Гозман прошел по кабинету и присел на краешек стула. Его узелок подрагивающий в руках он положил к себе на колени.

- Нет, не хочу. Я требую объяснения. Зачем меня сюда привезли?

- Зря отказываетесь. У меня чай хороший, с травками. Сам их в Крыму собирал летом.

- Тем более. С оккупированной земли ничего брать не стану. – Гозман даже встряхнул головой в доказательство своего неприятия крымского чая.

- Ну как хотите, хотя и многое теряете. Но дело ваше. Я собственно вот зачем вас сюда позвал. Обеспокоены мы вашим самочувствием. У вас все хорошо?

- Да что тут может быть хорошего если кругом такое творится? Мордор кругом!

- Я знаком с вашими заявлениями. Мне, собственно говоря, было просто интересно послушать вас лично. Про быдло, про мордор и прочее.

- Меня теперь в камеру? – Гозман встал со стула.

- Ну что вы, господин Гозман. Мы ведь не варвары, чтобы вы там себе не придумывали на наш счет. Боюсь, что люди не поймут нас если ваше содержание, ляжет на их счет. Высылать вас тоже бесполезно. Вы ведь не прекратите писать пасквили.

- И, что? Расстреляете? – Гозман попытался твердо вздернуть подбородок, но нижняя губа предательски задрожала и рот перекосился.

- Да бросьте. – Мужчина даже засмеялся – Зачем? Но от людей мы вас оградим. И даже предоставим вам все необходимое для обустройства вашей жизни именно так как вы ее себе видите и представляете. В компании ваших единомышленников кстати. И раз вы от чая отказались, не смею больше вас задерживать. Прощайте.

Человек, давая понять, что разговор закончен отвернулся от Гозмана и проследовал на свое место. Дверь отворилась и на пороге оказались двое уже знакомых Леониду мужчин.

Продолжение по подписке тут.