Общественное мнение — это мнение тех, кого не спрашивали.

Источник изображения: businessman.ru

Общественное мнение — штука занятная. Его никто не видел, но все на него ссылаются. Его никто толком не формулировал, но под него подгоняют законы, рейтинги и судьбы. Оно — как погодный фронт: пришло ниоткуда, накрыло всех, кто-то радуется, кто-то мокнет, но спорить бесполезно — «таковы условия».

Спросите чиновника, почему приняли непопулярное решение — он ответит: «Общественное мнение требует». Спросите директора школы, почему уволили неудобного преподавателя — «родители против, общественность возмущена». Уточни, какая именно общественность, кто конкретно, где подписи — и тишина. Или, в лучшем случае, услышим: «Ну, вы понимаете…» - Понимаем.

Общественное мнение — это, по сути, мнение тех, кого не спрашивали. Оно возникает в результате слияния:

– страха быть не таким, как все,

– навязчивой информационной подачи,

– и привычки не спорить с громкоговорителем.

Оно безлично. В этом — его сила и его лицемерие. Его нельзя обжаловать: у него нет адреса. Нельзя поймать за руку — у него нет рук. Оно как эхо — повторяет то, что кто-то когда-то крикнул в рупор, и звучит убедительно, потому что громко и часто.

Есть иллюзия: будто бы общественное мнение — это голос большинства. Но на практике чаще всего это — результат работы меньшинства с микрофоном. Это повторённое сто раз слово, которое стало казаться мыслью. Это заголовок, превращённый в истину. Это молчание, обернувшееся хором.

Опросы? Социология? Прекрасно. Только покажите, как сформулирован вопрос. Где проводился опрос? Кто заказал исследование?

Можно спросить:

– «Поддерживаете ли вы усиление национальной безопасности?»

А можно:

– «Готовы ли вы терпеть очередное закручивание гаек?»

Один и тот же смысл — разные вывески. И совершенно разные проценты «общественного мнения».

Страх — это тоже форма убеждения. В обществе, где говорить правду может быть опасно, общественное мнение становится инструментом давления. Возникает спираль молчания:

– если ты думаешь иначе — молчи,

– если не согласен — шепчи,

– если видишь абсурд — шути.

А вслух — только то, что принято.

Парадокс в том, что все всё понимают, но делают вид, что нет. Потому что так безопаснее. И чем дольше длится такая игра — тем громче звучит фальшивый хор, тем глуше слышен голос настоящего человека.

Настоящее общественное мнение — это не заголовки, не сводки и не рейтинги. Это кухонные разговоры, шёпот в очереди, сарказм в курилке, вздох в автобусе. То, что не попадает в статистику — но именно там живёт реальность.

А потом наступает момент — и общественное мнение вдруг меняет тон.

Появляется не в колонках, а в действиях:

– Люди перестают участвовать в показухе.

– Молча саботируют.

– Уходят в тень.

– Или — наоборот — выходят на улицы.

И тогда становится ясно: всё, что показывали до этого — было иллюзией, нарисованной декорацией для удобства сильных мира сего.

Только в кризисных моментах — когда исчезает страх и появляется ощущение, что терять уже нечего — возникает настоящее. Иногда поздно. Иногда больно. Но подлинно.

Настоящее общественное мнение — не обязательно едино. Оно не обязано быть удобным. Оно многоголосое, противоречивое, живое. Это поле споров, боли, честных разногласий.

Оно может быть мудрым. Может — наивным. Но оно — наше. А не продиктованное сверху.

Чтобы оно возникло — нужно немного:

– дать людям право на голос,

– и пространство для честного слова,

– не на камеру и не по указке,

– а просто — по-человечески,

– как в гараже, на кухне, в электричке.

И тогда мы наконец услышим не тех, кто громче, а тех, кого обычно не спрашивали. Но это — из области фантастики. Людям проще верить в рейтинги, чем в соседа. Удобнее кивать на «все так считают», чем взять и сказать самому. Потому что настоящее мнение — не то, что громко повторяют. А то, за что страшно. То, за что можно остаться одному. А одиночество в толпе — страшнее, чем ложь на экране.

Поэтому и живём — между страхом быть честным и привычкой быть удобным.

Вот и всё «общественное мнение».