Армия Андерса: борьба с обжорством и диареей... свидетельство очевидца.

Эпиграф:  "Сколь добрым когда то был Сталин и этим лишь                          был виноват".

По книге польского военного - ветерана 2 МВ Климковского Ежи               " Гнуснейшие из гнусных", где тот описывает формирование польского сопротивления. И удивился сам себе: как порой избирательно человек воспринимает информацию... 

Часть № 1 "Гнуснейшие из гнуснейших"

Часть № 2  "Свидетельства очевидца" (Ежи Климовского- Адъютанта генерала Андерса)

Часть № 3  "Вклад армии Андерса в победу... борьба с обжорством и... диареей."

Ведь автор прямо писал, как проходила жизнь поляков, в т.ч. и военных на территории СССР после того, как советские войска вошли на территорию бывшей Польши, как вели себя руководители армии и государства, как , по мере формирования армии Войска Польского на территории СССР, её высшее руководство обогащалось и вело шпионскую деятельность, как саботировалась военная подготовка польских дивизий и много другое.

Так сложились исторические мозаики, что , после катастрофы польской армии всё руководство, побросав ещё воюющие подразделения, побежало в сторону Венгрии и Румынии , и далее в Англию и Францию. В том же направлении бежал и генерал Андерс со товарищи. В одной из перестрелок был дважды ранен и принял решение обратиться к советским властям за (!) помощью.

Мы, конечно же, помним, что все польские офицеры, хорунжие и просто солдаты , были собраны в лагеря и расстреляны лично Берией в Катынском лесу. Но вот генерал Андерс оказался в госпитале, во Львове. Где ему было оказано всё необходимое, чтобы спасти его жизнь. Он сам утверждал, что ему в госпитале хорошо, а представители советских властей относятся к нему доброжелательно и даже предлагали вступить в Красную Армию, Как и многим другим польским военнослужащим. Кстати, по Западной Украине было развёрнуто несколько госпиталей, в которых проходили лечение польские военнослужащие. Забавная картинка рисуется. Берия лечит поляков, чтобы затем их расстрелять в Катыни...

Тем не менее, полякам надо отдать должное: быстро оправившись, разные люди стали искать выход из сложившейся ситуации. Одна часть политического и военного руководства выступала за возобновление отношений с СССР, с целью защиты польского населения на территории, отошедшей к СССР и как можно быстрее вывести возможно большее количество мужского населения, способного к воинской службе , на территорию Франции и СССР , с целью оказать сопротивление Германии. Это были люди Сикорского.

Другие, группа Соснковского, выступали против переговоров с Советским Союзом, поскольку считали, что в этом нет никакого практического смысла, ибо после окончания войны , как они считали, русские будут вынуждены уступить под давлением победоносных французов и англичан. А пока, подчиняясь влиянию некоторых реакционных кругов Запада, они придерживались мнения, что необходимо считать СССР врагом и готовиться к войне с ним.

Дальнейшее развитие событий показало, что англичане имели свою политическую комбинацию, что Англия очень серьезно надеется на возможность вовлечения СССР в войну против Германии и на этом строит свои будущие военные планы. Когда это произойдет, Россия станет союзником, что и предопределяет необходимость политического и военного сотрудничества с нею. В противном случае не может быть и речи о победе. Кстати, сам Сикорский пытался донести до своих коллег именно то, что Англия усиленно хлопочет о вовлечении Советского Союза в войну, видя в этом единственное для себя спасение. На сопротивление Франции Англия серьезно не рассчитывает, хотя он лично полагает, что Франция может обороняться еще довольно продолжительное время.

Оказавшись фактически в одиночестве, Англия поспешно ищет нового союзника, причем такого, который мог бы всю тяжесть войны взять на себя, ибо одна она не в состоянии ее вести. Отсюда ясно, какие в сложившейся обстановке возлагаются на нас обязанности и какие вырисовываются возможности. Именно так, руками Сталина, поляки и англичане пытались загребать каштаны из жаровни 2МВ.

Но Сикорский был далеко, а Андерсон был под боком у Сталина. И пытался играть в свою игру.Когда же Андерсу было предложено сформировать первые польские части на основе тех бывших польских военнослужащих и офицеров, которые содержались в лагерях для интернированных лиц, Андерс, что называется, поплыл. 

Ещё бы, он , в своих глазах становился героем нации, почти Пилсудским, да и бюджет предлагался огромный...25 тысяч штыков- сила не малая. И это только начало!

Сам же Договор с Советским Союзом Андерс считал не чем-то постоянным, что должно было служить основой дальнейшего существования, а лишь необходимым временным злом. К офицерам Советской Армии он относился с презрением и пренебрежением, хотя в их присутствии никогда этого не выказывал. Постоянно носился с каким-то странным «комплексом превосходства», проявлял решительное пренебрежение ко всему, что являлось советским. Правда, эти свои чувства генерал хорошо маскировал умением вести себя в обществе, но в откровенных беседах со знакомыми не стеснялся, и было видно, что он лишь ожидает момента, «когда Советский Союз будет побежден».

В возможность победы Советского Союза никогда не верил. С первой минуты деятельности Андерса на посту командующего его мысль работала в одном направлении: в течение всего времени пребывания в Советском Союзе он упорно стремился к тому, чтобы не посылать польских войск на советско-германский фронт и любой ценой сохранить их в тылу до момента, «когда Советский Союз будет разбит», или при удобном случае вообще вывести их с территории Советского Союза. Это были принципы, полностью противоречившие польско-советскому договору и военному соглашению.

Андерс был настолько убежден в неизбежном поражении Советского Союза и в победе Германии , что подбирал даже определенных людей и изыскивал пути для установления контактов с высшими немецкими военными чинами. Он считал, что лучшим эмиссаром среди людей, которыми он тогда располагал, может быть бывший премьер Польши, профессор Леон Козловский, который рассуждал так же, как и Андерс, мыслил теми же категориями и точно так же, как он, верил в победу Германии. Кроме того, Леон Козловский исходил из убеждения, что Польша, несмотря на все происшедшее в сентябре 1939 года, должна сотрудничать с Германией, как это сделали Румыния, Венгрия и другие сателлиты «оси».

Речь о созданной в Польше подпольной организации так называемых «мушкетеров», во главе которой стоял инженер Витковский. Основным идеологическим принципом этой организации было сотрудничество с гитлеровской Германией в целях «разгрома» Советского Союза. И это полностью совпадало с намерениями Андерса, но лишь с одной оговоркой: Андерс хотел видеть во главе такой организации самого себя. Руководители организации после разговора с Леоном Козловским, приехавшим именно с таким убеждением от Андерса, послали к генералу Шатковского с предложением о конкретном сотрудничестве. В инструкции, привезенной им в Бузулук, между прочим, было сказано, что организация «мушкетеров» считает Советский Союз врагом номер один и поэтому предлагает Андерсу сотрудничество чисто военного характера — диверсии, шпионаж и т. п., вплоть до перехода всей армии на сторону немцев

Возникает вопрос: как должен был поступить Сталин, зная всё это ? Расстрелять всю эту погань или дать им в руки оружие , зная, что гусары поступят по старинке: ударят в спину? Сталин упорно продолжал содействовать формированию польских соединений на территории СССР, вооружать, кормить и т.д. Более того, он разрешает Андерсу сформировать ещё соединения , сверх оговоренных 25000 человек, в том объёме, в котором поляки смогут собрать личный состав. Между нами, Андерс планировал сформировать на территории СССР боевые части, численностью до 800 т.человек. 

Из кого? Из расстрелянных в Катыни? Но мертвецы воюют только в американских фильмах.

Тем не менее , Сикорский предложил сформировать на территории Советского Союза дополнительно семь дивизий. Было согласовано, что будет создано шесть пехотных дивизий по 11 тыс. человек в каждой и армейские части общей численностью в 30 тыс. человек. Таким образом, на территории Советского Союза предстояло сформировать Польскую армию численностью в 96 тыс. человек, добро на увеличение контингента было получено , как и разрешение для семей польских военнослужащих двинуться к месту службы.

 Были согласованы места встречи, пути следования, и народ поехал. Поехали жёны и дети, поехали добровольцы. Я люблю поляков. Поляки , в своих воспоминаниях, нам популярно объясняют, что из сталинского концлагеря их жёны, дети, родители, генералы и рядовые могли, собрав вещички и купив билеты, согласно действовавшего тарифа, поехать по стране, которая, к тому же уже воевала с Германией, безо всякого конвоя и пр. Жестокий, кровавый режим подавления, что тут скажешь...

Тем не менее, у Андерса имелись свои мысли насчёт гражданских поляков и добровольцев. На важнейшие узловые станции были высланы специально уполномоченные польские офицеры, которые направляли соотечественников, жаждавших вступить в армию, и все остальное население не в существующие места дислокации частей, а на юг Советского Союза, в окрестности Ташкента, где Андерс намеревался продолжить формирование армии.С той поры начался новый этап мытарств и страданий польского населения.

Люди буквально метались во все стороны. Сначала из различных районов СССР они ехали за несколько тыс. километров в Бузулук, Тоцкое и Татищево. Не доезжая, встречали офицеров, которые переотправляли их на юг. Снова несколько тыс. километров езды в неизвестные места, где не имелось даже гражданской опеки и где измученные до предела люди, конечно же, не находили никакого пристанища и обещанных формируемых частей. Те, кто еще имел немного сил и денег, возвращались в Центральную Россию, в Бузулукский район. 

Возникла неописуемая неразбериха, повсеместно слышались ропот и проклятья. Во время этих беспорядочных и бессмысленных скитаний гибло множество людей. Те, кто остался на юге, оказались в очень плохих условиях. Никто не был подготовлен к их приезду. Жилищ не было. Продовольствия не было. Работы не было. Начавшиеся эпидемии производили настоящие опустошения среди поляков. Люди проникались обидой к органам советской власти, считали, что это по их вине они оказались в столь затруднительном положении.

Возникает вопрос: ЗАЧЕМ? Зачем Андерсу Ташкент? Ответ очевиден и проистекает из уже описанной стратегии : за счёт СССР сформировать армию, а далее,если верх одержит Гитлер, создать англичанам плацдарм для вторжения в СССР, а если война будет продолжаться- выжать из Сталина побольше денег и ресурсов, а потом, под нажимом англичан, вывести все войска на Ближний Восток и кормиться уже за счёт англичан.

Англичанам же Андерс обещал передать в распоряжение шесть дивизий, укомплектованных обученными солдатами. При этом он подчеркивал, что войска, оставшиеся в Советском Союзе, намного лучше эвакуированных частей. Армия состоит из крупных формирований, полностью готовых к боевым действиям. Командующий войсками на Среднем Востоке был восхищен таким предложением торжественно заверил Андерса, что все польские войска, прибывшие на Средний Восток, поступят под английское командование

Шла очень грязная борьба за вновь формируемые и уже сформированные польские части на территории СССР. Во имя высших политических целей армия обязана остаться в СССР», — писал Сикорский. Он приказывал не только как Верховный Главнокомандующий, но и как премьер-министр. По этому вопросу он даже прислал Андерсу решение Совета министров от 14 июня, предлагавшее ему оставаться в Советском Союзе. Обе эти телеграммы были получены в Янги-Юле 15 июня.

Требуя в своем приказе, чтобы Польская армия безусловно осталась в Советском Союзе и вместе с Советской Армией воевала против Германии, Сикорский предлагал повысить моральное состояние солдат и офицеров и обращал внимание на то, что всяческие трудности, если они и имеются (однако он не верил, что они доходили до размеров, описываемых Андерсом), вполне возможно преодолеть, так как на фронте могут быть еще более тяжелые условия. Он писал также, что гражданское население находится в значительно худшем положении, чем организованные войсковые части, и тем не менее справляется с трудностями. Далее он подчеркнул, что, по его мнению, Андерс сильно все преувеличивает

И вот тут красивая цитата из указанной мною книги будет весьма кстати:

"Тем временем взаимоотношения между советскими и нашими офицерами ухудшались день ото дня. Офицеры Красной Армии видели уже ничем не прикрытую позицию нашего штаба — не только недоброжелательную, но и явно враждебную. Ни о чем другом не говорилось, кроме предстоящей эвакуации, ничего так не жаждали наши штабисты, как ухода из СССР, и притом возможно скорейшего. Такое поведение оставляло тем более неприятный осадок, что немцы как раз рвались к Кавказу и Волге. Андерс предсказывал поражение Красной Армии и падение Советского Союза, штаб же не мог нарадоваться подобным предсказаниям.

Вдобавок стало известно, что военный атташе нашего посольства генерал Воликовский вел какую-то разведывательную работу, собирая с помощью агентуры сведения военного характера. Советские власти поставили этот вопрос перед Андерсом, а Кот написал Сикорскому о необходимости отзыва Воликовского. Компрометация была столь велика, что Воликовский был снят со своей должности и вскоре вынужден был покинуть Советский Союз. То же самое произошло и с ротмистром Пшездецким, который также был замешан в подобных делах".

Или вот : 

"Один из сотрудников польского диппредставительства в СССР, в гостинице «Гранд отель», в нетрезвом виде забыл свой портфель с документами в ресторане. Администрация гостиницы нашла этот портфель и передала советским властям. В портфеле были обнаружены инструкции посольства, предлагавшие вести на территории СССР разведывательную работу. Кроме того, там находились донесения о состоянии дорог, железнодорожного транспорта, о положении и настроениях населения и т.д.

Почему Советское правительство пошло на такое решение вопроса? Советская сторона знала, какая атмосфера царила в нашей армии. Правительству СССР было известно, что командование армии не хочет, чтобы она использовалась на Восточном фронте. Советское правительство также хорошо знало, что эта армия предельно враждебно относится к Советскому Союзу. Не была тайной и разведывательная деятельность, проводившаяся нашим военным атташатом и представителями общественной опеки. Перед лицом всех этих фактов Советское правительство не могло не прийти к выводу, что, собственно, на Польскую армию оно рассчитывать не может, что это не дружественная, а явно враждебная армия. К тому же английское правительство со своей стороны нажимало на СССР, добиваясь вывода польских войск. Этим вопросом, по словам Гулльса, занялся лично Черчилль"

Я не зря в заглавие поставил название книги "Гнуснейшие из гнусных" Климковского Ежи, с 1941 года адъютанта генерала Андерса, а до этого срока- человека, на глазах которого возрождалась польская армия. Этот человек достаточно объективно описал и политическую ситуацию того времени, и борьбу внутри польских элит за денежные потоки и за внимание спонсоров. К тому же, мне это здорово напомнило борьбу нынешних оппозиционеров, которая, традиционно, сводится к возне с деньгами. Это мерзкая страница в польской истории.

Однако, мы не должны забывать о том, что сами поляки, которым было без разницы , где сражаться с Гитлером, действительно стремились к этой борьбе, а желание Андерса набрать в СССР 800 000 польских добровольцев ограничивалось отнюдь не количеством желающих. Ни Сталину, ни Черчиллю, такая масса неподконтрольных вооружённых сил попросту не требовалось. 

Мотивы Сталина понятны: если поляки не стремятся на восточный фронт, почему мы должны их одевать, вооружать и кормить, причём выдавать паёк и денежное довольствие по нормативам боевых частей, который был гораздо выше, чем в тылу. А вот почему Черчилль не торопился с "польским фронтом", не совсем ясно. Возможно, в то время английский Премьер ещё не решил, как быть с Польшей, какую кость можно бросить Сталину.

Сергей Кипелов.  (  https://cont.ws/@rbybztd1968  )

ИСТОЧНИК:   https://www.liveinternet.ru/us...

Армия Андерса: свидетельство очевидца

В качестве своеобразного эпилога к статье об армии Андерса приведу достаточно обширный отрывок из воспоминаний адъютанта Андерса поручика Ежи Климковского. Воспоминания эти, к сожалению, переиздавать отказались. А зря: материал в них дан богатейший. Вот, например, зарисовка событий, происходивших осенью 1941 года...

"Несколько месяцев, отделявших нас от приезда верховного главнокомандующего (Сикорского), у одних ушли на приготовления, стимулируемые желанием достойно принять его, как можно лучше выглядеть самим и показать свою готовность к боевым действиям, а у других, как, например, у Андерса, на то, чтобы окончательно загубить зачатки новых, дружественных отношений между нами и Советским Союзом.

Поскольку Андерс строил свои политические и военные расчеты на убеждении, что Советский Союз будет разбит, и к тому же сам относился к нему враждебно, все его мероприятия пронизывала одна мысль — переждать. В результате он как в своей официальной политике, так и в личной жизни почти с первого момента неизменно преследовал четыре основные цели:

 1) как можно быстрее разбогатеть; 

2) жить весело, в свое удовольствие, побольше развлекаться;

 3) подыскать для себя могущественного покровителя и добиться соглашения с ним (с этой целью он всеми силами старался установить контакты с англичанами, что ему полностью удалось); 

4) как можно быстрее выбраться из пределов Советского Союза.

В своем стремлении осуществить поставленные перед собой задачи он не пренебрегал никакими средствами, не брезговал ничем. Хороши были все средства, которые вели к намеченной цели.

Вопрос сколачивания состояния разрешался весьма «просто»: генерал большую часть казенных сумм, находившихся в его распоряжении, переводил прямо на свой личный счет, как собственные «сбережения». Часть из этих сумм переводил в заграничные банки. Скупал для себя на государственные деньги золотые портсигары, золотые монеты, доллары, брильянты и другие драгоценности. Действовал в этом направлении без зазрения совести, распоясавшись до такой степени, что скупал, конечно на казенные деньги, драгоценности у людей, вынужденных зачастую продавать их только для того, чтобы не умереть с голоду.

Что касается политических вопросов, то здесь Андерс был убежден в неизбежном поражении Советского Союза и в победе Германии настолько, что подбирал даже определенных людей и изыскивал пути для установления контактов с высшими немецкими военными чинами. Он считал, что лучшим эмиссаром среди людей, которыми он тогда располагал, может быть бывший премьер Польши профессор Леон Козловский, который рассуждал так же, как и Андерс, мыслил теми же категориями и, точно так же как он, верил в победу Германии. 

Кроме того, Леон Козловский исходил из убеждения, что Польша, несмотря на все происшедшее в сентябре 1939 года, должна сотрудничать с Германией, как это сделали Румыния, Венгрия и другие сателлиты «оси». Поэтому Андерс, встретив Козловского в посольстве в Москве, направил его в свой штаб в Бузулук и под видом определения на работу в армию одел его в военный мундир...

В результате означенный господин Козловский, получив чин поручика, в течение недели работал в финансовом отделе армии. После ряда совещаний и заседаний, которые были проведены в это же время, он получил распоряжение отбыть в Москву — якобы в посольство, хотя оно в это время находилось не в Москве, а в Куйбышеве. В действительности же он должен был перейти линию фронта, что в условиях немецкого наступления являлось делом нетрудным. Фронт в это время находился в движении и подошел почти к самой Москве. В конце октября 1941 года Козловский в компании с двумя офицерами перешел линию фронта и уже в конце ноября был в Варшаве, а спустя еще некоторое время представлялся в Берлине.

Весть об этом факте разлетелась по штабу молниеносно, ибо немцы не преминули сообщить о нем по радио и в печати. В бузулукском штабе стали распространяться самые различные слухи и сплетни на эту тему. Шепотом говорилось даже об участии Андерса в отправке Леона Козловского для переговоров с Гитлером.

Однако Москва не пала. Немцев остановили. Фронт стабилизировался, а время приезда Сикорского для переговоров с советским правительством неотвратимо приближалось. Андерса охватил дикий страх. Дабы снять с себя какие-либо подозрения, он приказал провести «расследование» по делу Леона Козловского, выяснить, каким образом тот выехал из Бузулука в Москву, как и когда перешел линию фронта. Следствие вел 2-й отдел штаба армии во главе с подполковником Гелгудом, известным своими германофильскими взглядами. 

Естественно, прилагались всё усилия к тому, чтобы расследование не дало существенных результатов. Тем не менее все же пришлось констатировать, что Леон Козловский появился в Бузулуке по личному приглашению Андерса и за несколько дней до своего отъезда посетил Токаржевского в Тоцком, где подобрал себе в попутчики еще одного офицера. Но самое главное — было установлено, что Леон Козловский выехал в Москву по поручению Андерса, который лично подписал ему командировочное удостоверение.

Нужно было спасаться. Андерс учредил суд и, чтобы решительно отмежеваться от сей неприятной истории, приказал судить Леона Козловского за государственную измену и открытый переход на сторону противника. При этом он потребовал вынесения смертного приговора. Послушный суд, не вникая в существо дела, приказ выполнил. Леона Козловского объявили предателем и дезертиром и приговорили к смертной казни. Андерс приговор утвердил, хотя не имел на это права, ибо смертные приговоры на офицеров мог утверждать только верховный главнокомандующий Сикорский. Андерс, однако, опасался, что Сикорский может распорядиться о повторном расследовании и рассмотрении дела в суде, поэтому предпочел поставить всех перед свершившимся фактом.

Приговор в принципе был лишь теоретическим, так как исполнение его в отношении лица, находящегося в Берлине под опекой немецких властей, было невозможным. К этому добавлю, что по прошествии нескольких месяцев, во время одного из налетов на Берлин Леон Козловский был ранен и через две-три недели умер в немецком госпитале...

...Наши внутренние взаимоотношения становились все более ненормальными. Прежде всего существовала колоссальная диспропорция между бытом наших руководителей и жизнью остальных поляков, оказавшихся на территории Советского Союза. Наши начальники как в посольстве, так и в штабе жили весьма расточительно, в то время как вокруг царила нужда, хотя имелись значительные возможности облегчить положение. 

К сожалению, таких возможностей не только не использовали, но и усиливали нужду, гоняя людей с места на место и не проявляя необходимой заботы о них. Бедный человек, нуждающийся в куске хлеба, часто уходил из посольства или штаба с пустыми руками. Не лучше обстояло дело и в общественной опеке, которую при помощи посольства организовал штаб. 

С необыкновенно озабоченной и сочувствующей миной проявлялось сострадание к несчастному, слышались сетования на трудные времена, на нехватку денег, раздавались жалобы на большие ограничения, причем постоянно подчеркивалось, что всему виной Советский Союз и что именно он обязан взять на себя дело опеки и питания. Между прочим, этот вопрос ставился перед английским послом Криппсом.

Для оказания помощи «простым смертным» не хватало денег, а на посольские дачи или золотые портсигары, на икру, на гулянки и попойки, а также на подарки для разных кокоток недостатка в них не было, они всегда как-то находились.

Когда же двое юношей, один двадцати лет, второй восемнадцати, однажды вечером, часов около восьми, подошли к продовольственному складу, намереваясь, может, выкрасть оттуда несколько банок консервов — ибо, как они объясняли позже, несколько дней ничего не ели,— их арестовали по обвинению в попытке совершить грабительское нападение на склад. Андерс назначил суд и приказал приговорить их к смертной казни. 

Суд не имел никаких законных оснований для вынесения вообще какого-либо приговора — ведь преступление не было совершено задержанными и не имелось даже достаточных улик для доказательства их преступных намерений и, следовательно, повода для дальнейшего содержания под стражей. Тем не менее генерал настаивал, решив добиться своего. 

Ему объясняли, что военные власти вообще не имеют права вмешиваться в это дело, так как ребята были лицами гражданскими, что склад был тоже гражданский и в данном случае военные власти ко всему этому не имеют никакого отношения, что можно лишь передать это дело, как гражданское, советским властям. Генерал ничего не хотел слышать, не поддавался никаким уговорам. 

Он жаждал ввести режим террора. До тех пор подбирал состав суда, лично менял судей, заседателей, приглашал к себе, просил, объяснял, угрожал, пока наконец не нашел послушных себе лиц. Суд выполнил приказ. Обоих молодых людей за «грабительское нападение» на склад общественной опеки приговорили к смертной казни через расстрел. Генерал Андерс, с удовлетворением потирая руки, утвердил приговор, который на рассвете следующего дня привели в исполнение. Это было обыкновенное убийство, прикрытое видимостью законности.

Подобные судебные процессы стали повторяться очень часто, суды перестали быть собственно судами, а превратились в орудие расправы в руках Андерса. В знак несогласия с такой практикой несколько честных офицеров юридической службы попросили перевести их в строй. Но были и такие, которые с удовольствием выслуживались перед Андерсом.

Однажды, когда жена полковника Фрончека, находившегося в Англии, пошутила по поводу существующего в штабе самоуправства, она была арестована и просидела в тюрьме в Бузулуке неделю. Ее выпустили только потому, что она страдала серьезным сердечным заболеванием. Андерс, смеясь, бахвалился: «Ну и нагнал же я страху на эту бабу! Другим неповадно будет». 

Распорядок в работе штаба был установлен — если речь шла о мелких текущих делах — таким образом, что начальник штаба после бесед с начальниками отделов все оформлял сам. Андерс же приходил в штаб в десять часов утра только для подписания бумаг и приказов, а после полудня совсем не работал. Поистине он не переутомлял себя и работал точно так же, как в мирное время.

Такова была обстановка в штабе Андерса перед приездом Сикорского".

ИСТОЧНИК:  https://a-dyukov.livejournal.c...

Вклад армии генерала Андерса в победу над фашизмом ...«Сеансы обжорства» и борьба с диареей...

75 лет назад, в августе 1942 года в разгар Сталинградской битвы СССР покинула созданная на его территории армия генерала АНДЕРСА. Забыв о своем обещании «вести войну с немецкими разбойниками рука об руку с советскими войсками», поляки оставили наших дедов и прадедов в одиночку сражаться с Германией и ее сателлитами на Волге и Кавказе.

Осенний марафон

В сентябре 1939-го, когда германские войска вторглись в Польшу, 47-летний Владислав Андерс был назначен командиром формировавшейся Кавалерийской оперативной группы. Поначалу Андерс ждал подхода недостающих частей. А когда вместо польских солдат появились гитлеровцы, то, по собственному признанию, «отдал приказ всем частям моей группы мелкими подразделениями, пользуясь лесом и прикрытием ночи, отступать к венгерской границе с тем, чтобы перейти в Венгрию».

Андерс был не первым, кто предпочел ретироваться. В первые дни войны, когда Варшава продолжала сражаться, ее оставили президент Польши Игнаци Мосьцицкий, Правительство и Верховный Главнокомандующий, Маршал Польши Эдвард Рыдз-Смиглы. Управлять страной и командовать войсками стало некому, началась паника. «Дороги были забиты автоколоннами, орудиями, повозками с пулеметами и полевыми кухнями. Сотни вражеских самолетов бомбили не только колонны, но и отдельные группы солдат, уходящим по полям. Это уже нельзя назвать организованным отступлением», – вспоминал Андерс.

Вскоре Польша исчезла с политической карты мира. Во Франции было сформировано правительство Польши в изгнании, которое возглавил генерал Владислав Сикорский. В 1940-м после разгрома Франции Германией оно осело в Лондоне.

Добежать до Венгрии Андерс не сумел. Сдаться же он предпочёл не немцам, а русским. И не прогадал: гитлеровцы отправили бы его в концентрационный лагерь или расстреляли, а большевики положили раненого во время отступления генерала во львовский госпиталь с польским персоналом, где тот лечился и принимал посетителей! Потом он оказался на Лубянке и до начала Великой Отечественной войны сидел в тюрьме. Но вот что интересно: ненавидевшего СССР Андерса не расстреляли в Катыни, что является веским аргументом в пользу версии, что с польскими офицерами расправилось не НКВД весной 1940 года, как утверждают поляки, а гитлеровцы осенью 1941-го. Да и расстреляли поляков из немецкого оружия немецкими патронами.

Как СССР удовлетворял требования поляков

Вплоть до нападения Германии на СССР польское правительство считало себя находящимся в состоянии войны с СССР. В июле 1941 года при посредничестве Великобритании в Лондоне начались советско-польские переговоры. Чтобы русским не пришлось ехать к полякам, а полякам к русским, первую встречу договорились провести в кабинете замминистра иностранных дел Великобритании Александра Кадогана. Сикорский, желая подчеркнуть свой более высокий статус, заранее через Кадогана предупредил советского посла в Великобритании Ивана Майского о том, что опоздает на три минуты…

Затем, по словам Майского, начались «очень трудные переговоры», которые несколько раз «находились на грани срыва». 30 июля Сикорский и Майский подписали Соглашение о восстановлении дипломатических отношений между СССР и правительством Польской Республики. СССР согласился создать на своей территории польскую армию «под командованием, назначенным польским правительством с согласия Советского правительства», которая «будет действовать в оперативном отношении под руководством Верховного Командования СССР, в составе которого будет состоять представитель польской армии». Командовать ею польское правительство назначило Андерса.

К Соглашению прилагался протокол, по которому СССР обязался амнистировать находившихся в заключении польских граждан. Андерса освободили еще до того, как 12 августа 1941 года Президиум Верховного совета СССР издал указ, по которому были амнистированы и освобождены из тюрем, лагерей, мест ссылки и высылки около 390 тысяч граждан Польши. Каждому бывшему военнопленному при освобождении выдали единовременное пособие. Рядовые получили по 500 рублей, майоры и подполковники – по 3 тысячи, полковники – по 5 тысяч, генералы – по 10 тысяч, персонально генерал Андерс – 25 тысяч рублей. Всего было выдано пособий на сумму 15 млн рублей.

14 августа правительства СССР и Польши заключили военное соглашение. По нему на территории СССР должно было «в кратчайший срок» организована польская армия, части которой «будут двинуты на фронт по достижении полной боевой готовности… соединениями не меньше дивизии и будут использованы в соответствии с оперативными планами Верховного Командования СССР».

22 августа на совещании в Генеральном штабе РККА были определены пункты формирования польских воинских соединений общей численностью 30 тысяч человек. Польский штаб в Бузулуке, по свидетельству адъютанта Андерса Ежи Климковского, «получил в свое распоряжение красивый дом, гостиницу для офицеров, пятикомнатный особняк для командующего армией и ряд других помещений, где разместились сборный пункт для вновь прибывающих, комендатура гарнизона, отделы штаба и отдел социальной опеки».

Питание, обмундирование и вооружение армии Андерса осуществлялось за счет предоставленного эмигрантскому правительству кредита в 65 млн рублей, который оно должно было погасить в течение 10 лет после окончания войны. В критические дни 1941-го, когда защищавшие Москву и Ленинград части Красной армии испытывали острый недостаток в вооружении и боеприпасах, а офицеры Вермахта готовились пройти парадом по Красной площади, СССР делал всё, чтобы вооружить, одеть и накормить поляков. Посол Польши в СССР Станислав Кот сообщил в Лондон, что советские власти «засчитывают продовольствие, вооружение и снаряжение, ими поставляемые, по чрезвычайно низким ценам» и «целиком идут по линии удовлетворения польских требований».

Накануне контрнаступления советских войск под Москвой Верховный Главнокомандующий Красной армии Иосиф Сталин принял прилетевшего из Лондона Сикорского, Кота и Андерса. Сикорский сначала поднял вопрос о переводе летчиков-поляков в Великобританию, затем – о выводе всех польских военнослужащих в Иран, обещая в будущем вернуть их в СССР для участия в боевых действиях на советско-германском фронте. 

Ответ Сталина был резким: «Если поляки не хотят здесь воевать, то пусть прямо и скажут: да или нет… Я знаю, где войско формируется, так там оно и останется… Обойдемся без вас. Можем всех отдать. Сами справимся. Отвоюем Польшу и тогда вам ее отдадим. Но что на это люди скажут…». 

Заволновавшийся Сикорский снял вопрос о выводе всей армии и выдвинул предложение об увеличении ее численности и передислокации на юг СССР. В итоге договорились об увеличении численности армии Андерса до 96 тысяч. Районами формирования ее частей определили Узбекистан, Киргизию и Казахстан. Снаряжение, вооружение и питание семи дивизий предусматривалось проводить по нормам Красной армии. СССР предоставил правительству Сикорского ещё один беспроцентный кредит на сумму 300 млн рублей.

Декларация правительства Советского Союза и правительства Польской Республики о дружбе и взаимной помощи была подписана 4 декабря. 

В ней говорилось, что «войска Польской Республики, расположенные на территории Советского Союза, будут вести войну с немецкими разбойниками рука об руку с советскими войсками». 

В Екатерининском зале Большого Кремлевского Дворца был дан официальный обед в честь премьер-министра Польши. Потчуя польских гостей, Сталин не поскупился на затраты. 

В меню значились: «Холодные закуски: Икра зернистая, икра паюсная, расстегайчики. Сёмга, балык белорыбий, сельди с гарниром. Ветчина, салат оливье, поросёнок. Сыры, масло, огурцы кавказские, помидоры. 

Горячие закуски: Грибы белые в сметане огратен. Медальон из дичи пуаврад. 

Обед: Суп крем из кур, консоме, борщок, пирожки пай. Стерлядь в шампанском, нельма отварная. Индейка, цыплята, рябчики. Спаржа, соус маслин и масло. Парфе шоколадное. Кофе, ликёры, коньяк. Пети-фур, фрукты, миндаль жареный».

«Сеансы обжорства» и борьба с диареей

Как показали последующие события, усилия советского руководства оказались напрасными – польское правительство делало всё возможное, чтобы не воевать на советско-германском фронте. Еще в августе 1941 года, когда не высохли чернила под советско-польским Соглашением, Сикорский и Андерс задались целью после формирования армии вывести ее в Иран. Эту идею поддержал британский премьер-министр Уинстон Черчилль, рассчитывавший использовать поляков в своих интересах.

После посещение штаба армии в Бузулуке, а также Татищева и Тоцка, где шло обучение 5-й и 6-й дивизий, Сикорский на вопрос советского представителя о сроках ввода армии в бой на советско-германском фронте ответил: «К 15 июня 1942 года». Срок достижения боевой готовности армии он мотивировал тем, что только к апрелю из Великобритании и США прибудет вооружение для польских соединений.

Но ни одного транспорта западных стран с оружием для поляков так и не поступило. Андерс, воспринимавший договоренности с СССР как вынужденное и временное зло, знал, что быстро вооружить 96 тысяч поляков СССР не сможет. Уже полученное оружие он распределил так, что ни одной полностью укомплектованной части в армии не было! На совещании представителей советского и польского командования он отказался послать на фронт польскую дивизию, заявив, что отправит всю армию одновременно. 

Военачальник не дал ответа на вопрос, когда его армия будет готова воевать? Зато вскоре, по воспоминаниям советского дипломата Николая Новикова, «поставил перед Советским правительством вопрос о переводе нескольких дивизий в Иран, где, по его заверениям, они получат от английского командования экипировку и вооружение».

А еще Андерс постоянно жаловался советскому командованию на то, что члены семей польских военнослужащих голодают. Тратить на них имевшиеся у него средства главнокомандующий не желал. Его хорошо информированный адъютант Климковский вспоминал: 

«Существовала колоссальная диспропорция между бытом наших руководителей и жизнью остальных поляков, оказавшихся на территории Советского Союза. Начальники, как в посольстве, так и в штабе жили весьма расточительно, в то время как вокруг царила нужда. Несмотря на то, что имелись значительные возможности облегчить положение, к сожалению, такие возможности не использовались… Для оказания помощи “простым смертным” не хватало денег, а на посольские дачи или золотые портсигары, на икру, на гулянки и попойки, а также на подарки для разных кокоток недостатка в средствах не было…»

На казенные деньги Андерс скупал золотые монеты, доллары и драгоценности и, как утверждал Климковский, часто устраивал пирушки: «Угощения было вдоволь. Самые изысканные блюда, причем в неограниченном количестве, всегда были в распоряжении собеседников, количество всевозможных напитков тоже было немалым. Ставшие популярные приемы у генерала получили наименование “сеансов обжорства”».

Видя, что воевать армия Андерса не собирается, Советское правительство 18 марта 1942 года дало согласие на эвакуацию в Иран личного состава польской армии свыше 44 тысяч человек. В марте 31 тысяча военнослужащих, а также члены их семей были отправлены со специально созданной базы в Красноводске.

Тем временем перемещенные в Среднюю Азию поляки боролись с диареей. Историк Елена Яковлева пишет: 

«С наступлением жары на польские части навалился тиф, дизентерия и малярия, которые вызвали весьма высокую смертность. Так, к июню 1942 г. от эпидемии скончались около 3500 человек… Но, видно, погибель в неравной схватке с диареей в армии Андерса считали более достойной настоящего воина, чем смерть от немецкой пули под Сталинградом в одном окопе с русским солдатом». 

Зато росло число совершаемых поляками преступлений. 23 марта в Янгиюле польский солдат выстрелом из винтовки убил 9-летнего ребенка. В апреле в Киргизской ССР в ходе учений польские вояки уничтожили посевы пшеницы колхоза им. Димитрова.

В августе 1942 года ни дня не воевавшую армию Андерса Сталин отпустил в Иран. Всего из СССР выехало около 80 тысяч военнослужащих и более 37 тысяч членов их семей. Стоя на причале в Красноводске, «борцы с диареей» выразили свое отношение к приютившему их народу, порвав оставшиеся советские деньги и бросив их в море…

PS. Сталин выполнил обещание, освободив Польшу без помощи армии Андерса. В современной Польше, где сносят памятники нашим воинам-освободителям, политические наследники генерала сделали его одной из центральных фигур в пантеоне героев страны. В целях борьбы с фальсификацией истории пора снять фильм о похождениях бравого генерала Андерса и «подвигах» его армии в годы войны.

Олег Назаров,  д. и. н.

https://nic-pnb.ru/istoriya-ot...