Слабоволие и слабоумие власти и общества (которые неразделимы и вытекают одно из другого) – питательный бульон для Зла всех форм, разновидностей и категорий. Если человек не знает, как сделать деталь на станке – скорее всего, с высочайшей долей вероятности – он испортит заготовку. То же самое касается и власти, и общества, которые не знают в точности, как делать Добро[1]. С высочайшей долей вероятности они или сотворят омерзительное злодейство[2], или не сумеют ему противостоять[3]. Это мы и наблюдаем уже не первое десятилетие, когда всякая проблема общества КАРГИРУЕТСЯ. То есть обкладывается фантастическими, магическими и совершенно беспочвенными проектами «решения». Так попытки решения проблем оказываются в параллельной плоскости с самими проблемами, и им даже негде пересечься друг с другом!
Либеральные эксперты с их бредовыми бессвязными предложениями недалеки от шарлатанов, которые предлагают лечить бедность, расставляя вещи в комнате «по фень шую». От их писанины на социальные и экономические темы недалеко до примеров из учебника психиатрии, где описаны умозаключения пациентов: "надо, чтобы пошёл дождь - поэтому ставьте палку в угол".
Поскольку у либералов разум уже находится в стадии отмирания, распада логического аппарата, они постоянно путают технологически-достоверное действие с размытым и неопределённым оценочным суждением.
Например: «важна не жестокость наказания, а его неотвратимость»[4]. Неотвратимость мы указом ввести не МОЖЕМ, а жестокости вводить НЕ БУДЕМ. То есть – ноль в сухом остатке. То же самое касается пустоглупостей вроде «независимых судов», «свободы предпринимательства» и т.п. Вместо программы понятных и доступных действий – вносится в повестку непонятно что, непонятно как выглядящее и неизвестно каким путём достижимое.
Это и есть следствие распада логического аппарата, когда предлагаемое действие не автономно от субъекта, неразрывно связано с его оценочным произволом. «Делайте так, как мне нравится» - говорит либерал – «и тогда я соизволю признать ваши наказания неотвратимыми, суды независимыми а аффилированный со мной бизнес – свободным». Ведь никакой объективной, приборами, оценки достижения того, что он предложил – нет и быть не может.
Это добытый уголь взвешивают в тоннах, больше или меньше прошлого его добыто; а как взвесить «независимость суда» или «свободу предпринимателя»? Можно измерить материальные параметры потребления гражданина, но как измерить «уровень демократизации[5]»?
Удивительно, что горе-теоретики в упор не видят своей субъективности, порой искренне полагают свою субъективную оценку истиной в последней инстанции! Иногда это уже не их вина, а их беда: распад способностей к анализу и самоанализу в разрушающемся интеллекте.
Главное правило для вменяемого и адекватного человека: предложение должно обладать технологической конкретностью, иначе это не предложение, а пустословие! Человек должен понимать – что именно внедрять, когда, куда, до каких пределов, каковы ожидаемые результаты внедрения, когда ждать эффекта и т.п.
Но именно этим багажом реализма слабоумные и слабовольные общество и формируемая им из себя власть не обладают.
Это как в мифе о свободной рыночной экономике: неизвестно кто сделает неизвестно что неизвестно когда и неизвестно для кого, но в итоге всем будет хорошо!
За такими мифами о «чудотворной свободе» стоит утрата понимания причинно-следственных связей. Того, что не всякое явление может быть причиной всякого другого явления. Того, что любое желаемое нами последствие вырастает из соответствующих ему действий, а не само по себе, и не от чего попало.
+++
В советской идеологии общие базовые идеи цивилизации, преодолевающей дикость и варварство, находились, перефразируя Маркса, «в сектантской оболочке»[6]. В либерализме и американизме, современном сионизме – базовых идей цивилизации просто нет. А потому пост-советизм - полный шарлатан. Выразить базовые потребности цивилизованного образа жизни он не может ни на каком языке: в нём обесточены все смыслы и религиозного, и научного, и бытового языка. Обесточены и здравый смысл, и житейская опытность.
Рассматривая цивилизацию человечества как целостность, мы замечаем в ней устойчиво возобновляющиеся требования, базовые скрепы и опоры, несущие конструкции, так или иначе, но присутствующие в любом цивилизованном обществе, пока оно остаётся таковым.
Есть то, что приходит и уходит, составляя лишь колорит эпохи; но есть и то, что под разными именами, под разными ликами – присутствует постоянно, как неотъемлемый атрибут цивилизованной жизни.
Например, то, что начисто эродировало в дикошаром пост-советском пост-обществе – книжность, почитание книги, культура книжного чтения. Как бы ни отличались папирусы Египта от клинописи Вавилонии, и оба они – от офсета советской массовой книги, и все они вместе – от пергаментных фолиантов Средневековья (а ещё – от узелкового письма инков и пещерной пиктографии первых просветителей) – мы постоянно ощущаем пульс письмочтения, престиж пишущего и читающего человека. А там, где гаснет этот пульс – там гаснет и цивилизация, всякая и любая.
Ещё один непременный атрибут ЛЮБОГО цивилизованного общества – господство в нём «золотого правила нравственности»[7], кратко конспектирующее представление о социальной справедливости при социализме. Этому правилу противостоит «готтентотская мораль»[8], как атрибут любой дикости, от людоедских племён Южной Африки и одичалых рагулей-укров до современных США или российских приватизаторов.
Понимая это, мы видим, что речь не о разделении социализма с капитализмом, а о разделении всей цивилизации и всякой дикости (во всех её многообразных формах исповедующей «двойные стандарты» «готтентотской морали»). То есть вопрос глубже, чем его ставили политики ХХ века, видевшие только себя, но не тысячи лет предшествовавшей им человеческой истории.
+++
В истории любого известного нам более или менее цивилизованного общества имеется великое множество случайных вкраплений, посторонних примесей, того, что Маркс называл «сектантскими оболочками прогрессивных идей». Не сформулированная как самоцель, цивилизация (Ноосфера у Вернадского) – предстаёт перед нами в странных одеждах «маразмов века своего».
И у всякого исследователя есть большая угроза: увлечься вместо сути прогресса исторических обществ именно сектантскими оболочками. То есть не тем, что роднит всех цивилизованных людей, а тем, что их исторически разделяло и противопоставляло.
Православные часто увлекаются безусловно имеющимися в многовековой истории Православия элементами мракобесия и посторонними «разумному, доброму, вечному» элементами культа. Это же можно сказать и про исследователей марксизма, советской цивилизации, исследователей европейской или американской культурных традиций и т.п.
Получается, что они вместо предмета ищут и обретают его упаковку, вместо таблетки – облатку от таблетки. Интеллектуальный, нравственный и социальный прогресс упаковывались в разные века в разные обёртки. Но яблоко остаётся яблоком, в деревянном ли оно ящике, в пластиковом или картонном.
Если же говорить о цивилизации и мировой культуре, мировой науке – объединяющих всех людей всех времён на всей планете (вопреки многому, что их разделяло и противопоставляло) – то мы увидим 5 тысяч лет, упорно и отчётливо, как стрелка компаса, указывающих направление к обществу, близко-родственного советскому[9].
+++
Цивилизация во все времена ценит личные заслуги человека, а не его происхождение или формальный статус. Она всегда и всюду ликвидирует законопослушанием первобытную звериную свободу. Всегда и везде стремится к равенству всех перед законом – если не фактическому, то как к идеалу. Она везде и всюду опирается на сакральные ценности, оскорбление святынь для цивилизованного человека болезненнее, чем личное оскорбление его самого.
Цивилизация всегда и всюду связана с книгой, вырастает из своих библиотек. Везде и всегда она обладает стремлением расширить технические и духовные возможности человека, сделать его сильнее и умнее. Обязательным стрежнем в ней выступает идея справедливости. Она нигде не существует без идеологического приоритета общего (государственного, казённого) над частным, личным, во все века осуждает мздоимцев и эгоистов, славит жертвенность, крест мученика за людей.
Технологически цивилизация немыслима без преемственности и поступательности строительных и познавательных усилий множества поколений: иначе каждому новому поколению пришлось бы начинать с ноля, как у животных. Поступательность и преемственность в делах, которые передаются от деда к внуку через отца, как завет и эстафета, рождает культ Традиции (уважения к прошлому) и ориентацию на бесконечность будущего (когда работаешь на грядущие поколения, а не на личные удобства).
Узнавая в этих чертах «покойное» советское общество, мы обязаны сказать, что эти черты едины для любого цивилизованного сообщества людей в той или иной форме. Прогресс и цивилизация в среде иных ценностных ориентиров просто невозможны, сворачиваются, как молоко в кислоте.
+++
Упорядочивая и сокращая «геном» цивилизованного образа жизни, мы пришли к термину «НЗП-программирование». Всё вышеперечисленное и многое иное, сопутствующее, мы свели к триединству «Наследие-Законность-Перспектива» (НЗП). Нами в рамках осмысления феномена цивилизации оно рассматривается как диалектическое единство прошлого, настоящего и будущего цивилизации.
Нетрудно понять, что в идеале:
- всякое будущее (запланированное в рамках «великих строек») становится настоящим;
- бережно обороняемо железной силой закона;
- и затем перетекает в тщательно, неукоснительно хранимое наследие цивилизации.
Цивилизованный человек – это человек, который сверх зоологических инстинктов (присущих ему с рождения) укомплектован полноценным и не подменённым фальшивками представлением о Наследии своих предков, о Законе, как норме жизни (в том числе и при распределении[10] – отсюда экономическая сторона социализма), и прогностическими способностями видеть, ценить, планировать, проектировать желанное, светлое будущее.
Если у человека парализовало одно из трёх направлений его цивилизованности, культурности, или все три сразу – он, как личность, деформируется, деградирует, переходит к деструктивной для цивилизации деятельности и превращается в асоциальный элемент общества, врага цивилизации (хотя и не всегда сам это понимает). Вряд ли глисты понимают своё негативное влияние на здоровье человека; так и современные либералы слабо понимают, что они – враги цивилизованного образа жизни, его деструкторы.
+++
Очерченное нами (и существовавшее во всех культурах Земли) НЗП постоянно пытаются разорвать умственно-отсталые и нравственно-ущербные люди, причём не только в бытовой практике[11], но и даже теоретически, устно и даже письменно (попугайски имитируя аналитику и исследовательские изыскания образованных людей). Такие горе-теоретики (чаще всего либералы):
- то советуют не захламлять прошлым будущего, ибо бережливое и уважительное отношение к прошлому якобы архаизирует будущее;
-то рекомендуют жить сегодняшним днём и не задумываться о будущем, ибо оно, мол, всё равно непостижимо и непредсказуемо.
-то преступно, лживо и кощунственно подменяют прошлое лживыми выдумками, подменяя подлинную карту исторического путешествия фальшивкой, совершенно бесполезной, и весьма вредной в историческом пути.
-то, чаще всего, ставят личные капризы и произвол особи выше целей, задач и интересов её вида, рода, всей её родовой сущности.
Именно такие перекосы и деформации в мозгах – причина слабоволия и слабоумия обществ и властей. Такие общества и их правители теряют в уме и механизм, и цели, и ориентиры и проверочные индикаторы движения по «столбовой дороге цивилизации».
Их деятельность утрачивает смысл и целеполагание, связность и последовательность, превращается в нелепое и хаотичное мельтешение, утопающую в неоднозначностях разнонаправленность. Что мы, собственно, и видим в нарастающих масштабах, начиная с бесславной «перестройки», и даже ранее её.
Это трагическое ощущение всегда с каждым культурным человеком современности: нынешние социумы и их начальство не могут сформулировать даже для себя, куда и зачем идти, к чему и почему нужно двигаться, стремиться, чего избегать и сторониться, выкорчёвывать. Тем более они не могут сказать этого массам – что и выражается в мёртвой бесплодности антиидеи «деидеологизации» и статьи в Конституции об отсутствии государственной идеологии[12].
Если у государства нет идеологии – то у него нет и миссии, нет цели существования. Непонятно, что объединяет людей в таком государстве, и почему они должны пребывать вместе? Непонятно, на основании какой идеи справедливости строится законодательство такой страны – или оно строится вообще без представления о справедливости? Но в чём тогда смысл законов, и борьбу за что, против чего - отражают действующие законы?
Что считать передовым? И что считать правильным?
Получается как бы театр, в который людей нагнали полный зал, а никакого представления не предполагается. Зачем тогда люди сидят в этом зале? Чего им в таком партере ждать и почему бы им не разойтись по своим делам?
---------------------------------------------------------------------
[1] По закону накопления энтропии в неуправляемых разумом системах всякая такая система стремиться к самому вероятному (то есть самому примитивному) своему состоянию. Если люди не знают, что и как делать – то вслепую они почти гарантированно ухудшат своё положение. Математическая модель этого: верный ответ один, неверных безграничное множество. Попасть вслепую на верный единственный ответ вероятность, близкая к нолю, попасть вслепую в один из неверных – вероятность, близкая к абсолютной.
[2] Б.Ельцин и его деятельность.
[3] Феномен М.Горбачёва.
[4] Звучит красиво, но жестокость можно ввести указом с конкретного дня и даже часа в календаре. А неотвратимость – лишь неопределённое расплывчатое пожелание, которое указом не введёшь, и технологии достижения которого не указывают даже приблизительно.
Перевод фразы с либерального на логический понятийный язык – «ничего не делать».
[5] Казалось бы очевидно, что уровень демократизации системы в СССР 1989 года значительно выше, чем под ельцинской хунтой, парламент собственный – и то расстрелявшей. Однако либералы говорят: нет, Ельцин не отнял, а принёс демократию в массы! У них и Пиночет демократию защищал, а не расстреливал. Язык без костей и бумага всё стерпит…
[6] Так Маркс оценивал прогрессивное, с его точки зрения, ядро идей в сектантской оболочке английского религиозного протестантизма, пуританской секты.
[7] «Золотое правило нравственности» — всеобщее этическое правило, роднящее этические системы всех цивилизованных обществ: «Относись к людям так, как хочешь, чтобы относились к тебе». Или: «не делайте другим того, чего не хотите себе».
Оно встречается в религиозных и философских учениях Востока и Запада, лежит в основе многих мировых религий: авраамических, дхармических, конфуцианства и античной философии. О нём, как об основе основ пишет Аристотель. В той или иной форме встречается у Фалеса Милетского, Гесиода, Сократа, Платона, Сенеки]. Звучит в Ветхом Завете: «Возлюби ближнего твоего, как самого себя» (Лев. 19:18). И в Новом Завете эта заповедь неоднократно повторялась Иисусом Христом. В Исламе правило есть в «Сунне» как одно из изречений Мухаммеда, который так учил высшему принципу веры: «Делайте всем людям то, что вы желали бы, чтобы вам делали люди, и не делайте другим того, чего вы не желали бы себе».
Оно же записано в индуизме в «Махабхарате», описано в Упанишаде, излагается в той же форме у
Конфуция . («Не делай другим того, чего не желаешь себе»). Оно составляет основу этики джайнизма, известно в африканских государствах (например, как заповедь народа йоруба (Нигерия). И его же преображает в «категорический императив» основоположник немецкой классической философии Иммануил Кант.
[8] Термин “готтентотская мораль" восходит к реальной беседе христианского миссионера с одним из представителей южноафриканского племени готтентотов. На вопрос “Что такое плохо?" готтентот ответил: это когда мой сосед побьет меня, угонит мой скот, похитит мою жену. На вопрос “Что такое хорошо?" он же ответил: это когда я побью моего соседа, угоню его скот, похищу его жену.
[9] Зачаточный советизм замыслов и наивную мечту о подобном советскому обществе мы найдём и в клинописи Урукагины, жившего раньше Вавилона, и у египетского номарха Теф-Иби, в Евангелии, в практиках апостольских общин раннего христианства, у римлянина Лактанция, и в трудах святых отцов Православия, и в философии Фомы Аквинского, у древнегреческих философов, в творчестве классиков английской литературы, у католического святого Томаса Мора. Ну, и, собственно, во всей культурной традиции, в том всемирном братстве культурных, образованных людей, которые не очень понимали, КАК построить справедливое общество, но вполне представляли, КАКИМ оно должно быть.
[10] Если закон – это норма, то, разумеется, и потребление вне утверждённых наукой и законом норм – ненормально по определению, и таит в себе беззаконие. Нельзя нормировать поведение людей, никак при этом не нормируя их потребления, потому что поведение и потребление неразрывно связаны в быту, обуславливают и мотивации, и возможности друг друга.
[11] Отказ от долгосрочного планирования, размытость образа будущего, отсутствие личностного роста и саморазвития, бытовая распущенность и произвол, падение нравов, деградация систем образования и доктрины воспитания, фашистское сожжение или просто выбрасывание на помойку книг, иных реликтов прошлого, презрение к наследию и забвение отцов, их дел и судеб, разрушение памятников истории и культуры, «проедание Родины», низменность, локальность, ограниченность помыслов и поступков, примитивизм, морально-бытовое разложение, социальное одичание человека.
[12] Конституция РФ Глава 1 Статья 13, «…2. Никакая идеология не может устанавливаться в качестве государственной или обязательной».
Александр Леонидов; 15 марта 2019
Оценили 11 человек
28 кармы