Как «доктор Смерть» взялась за «советско-украинский характер»

К спичу украинского и.о. министра здравоохранения во Львове

Когда-то, на заре своей политической карьеры, будущий президент США Рональд Рейган заметил, что «правительство как грудной младенец: чудовищный аппетит на одном конце и полная безответственность на другом». Этот диагноз сорокового президента Штатов в полной мере подтвердился в Украине.

Пришедшие к власти зимой 2014 года националисты (или притворяющиеся ими) прекрасно понимали, что уровень их интеллекта и политического опыта не позволит им самостоятельно управлять государством. Хотя это и не предполагалось: внешние кураторы из США, с fuck’ами на мнение Евросоюза, протаскивали в премьеры Арсения Яценюка. А что касается остальных министров и председателей, то в отношении них была использована формула бессмертного сына турецкоподданного: «Запад нам поможет». В результате экономикой страны стал управлять литовец Айварас Абромявичус, здравоохранением — грузин Сандро Квиташвили, МВД — грузинка Эка Згуладзе (как замминистра), железными дорогами — поляк Войцех Балчун, почтой — американец Игорь Смелянский, полицией — грузинка Хатия Деконаидзе, финансами — американка Натали Яресько. И так далее…

Большинство из персон правительства Яценюка уже разбежалось из Украины. У них все хорошо. И все «по Рейгану»: с одной стороны «варяги из Кабмина» удовлетворили свой аппетит, и Абромявичус спокойно пьет в Париже кофе с Экой Згуладзе, а Яресько надзирает за финансами в целом Пуэрто-Рико, наслаждаясь теплом и пляжами Сан Хуана.

Ну, а где экономика Украины? Ну-у-у, там, на «другом конце» рейгановского младенца.

Однако практика использования иностранцев в украинском кабинете министров никуда не делась. Пришла новая генерация, наиболее ярким представителем которой является американка и исполняющая обязанности украинского министра здравоохранения Ульяна Супрун, которая большинству населения Украины известна под ласковой кличкой «доктор Смерть». К чему ведут две концепции управления медицинской сферой, проталкиваемые Супрун (реформа финансирования системы здравоохранения и развитие системы общественного здоровья) — это тема отдельного разговора. Сейчас — об общем отношении «доктора Смерть» к тем, на страже здоровья которых она призвана стоять.

С одной стороны, Ульяна просто комична. С ее регулярными советами «что надо делать, чтобы быть здоровыми и богатыми». Оказывается все вульгарно просто: можно мочить пробу Манту (совет от 25.02.2018), не бояться сквозняков (5.04), не бояться антибиотиков в мясе (24.05), не пить алкоголь в жару (20.06), мыть руки перед едой (21.08), перевозить пациентов, еще живых, ногами вперед (20.09). И так далее…

Всего за последние полгода Супрун порадовала украинцев как минимум 59-ю подобными откровениями. Профессионалы матерятся, некоторые люди верят, остальные смеются. А премьер-министр Гройсман успокаивает: мол, Супрун эффективно работает, медицинская реформа реализуется, а что касается ее советов по здоровому образу жизни в социальных сетях, то они никому не мешают.

Ну, насчет эффективности — это отдельная тема. Но существует и другая проблема. Привлеченный специалист должен, и даже обязан, знать, уважать и понимать население страны, в которой работает. Если это, конечно, специалист, привлеченный в суверенную страну, а не сотрудник колониальной администрации — в таком случае проблемы индейцев шерифа не волнуют.

А теперь посмотрим на доктора Ульяну «Смерть» Супрун. 15 сентября она выступила перед выпускниками Украинского католического университета во Львове, где и дала свою «мессианскую» оценку, если не большинству из нас, украинцев, то нашему украинскому миропониманию. И какую оценку!!!

Она свысока заметила: «Я была воспитана в западной этической системе, которая в Украине во многом присутствует только лексически — не культурно и не с нашим поведением». А потом, с этой недосягаемой сияющей вершины американской этической системы, перешла к оценке украинских аборигенов. И оценка базировалась только на одном примере: ответам русских и американцев на вопрос: должен ли врач скрывать от больного, что тот болен раком, дабы не усилить его страдания. Этот вопрос был задан советским, а затем американским психологом и математиком Владимиром Лефевром и адресовался американцам и эмигрантам из СССР (тогда их всех называли «русскими»). Исследования проводилось в конце 80-х годов.

Супрун сообщила львовским католикам, что «89% эмигрантов из СССР ответили «да» — такой же ответ дали только 8% коренных американцев. То есть для выходцев из СССР компромисс со злом ради добра — это добро, в то же время для американцев компромисс со злом ради добра — это зло». Ну что же, интересный материал, который позволил Лефевру написать книгу «Алгебра совести» («Algebra of Conscience») и занять достойное место в рядах американских психологов. Но Владимир Александрович, исследуя природу «полюсов добра и зла», признавал, что у каждого из них есть полезности, причем полезность негативного полюса может быть больше полезности позитивного.

Но объективность — это не для Супрун. Эта носительница «западной этической системы» безапелляционно заявила: «Для меня это ключевой идентификатор людей советской ментальности: это определенная ценностная шизофрения, когда в твоем мировоззрении нет никаких констант и все всегда можно оправдать».

Интересно, эта дамочка понимает, о чем пишет? И речь даже не о «Совьетах»: для кого-то СССР — это «совок», а для кого-то — лучшая в мире медицинская система Семашко и образовательная от Луначарского. Плюс хоть и бедное, но социально ориентированное государство.

Но знает ли Ульяна о цивилизационных и этнических различиях? О географическом детерминизме в культуре и даже в ментальности? Об аксиологических различиях обществ? Что в истории одних народов высшей ценностью была жизнь, а у других — достойная смерть? Что в поведенческой модели одних народов принято «тянуть до конца» престарелых родителей, а у других — сдавать их в хосписы, пусть на чистую, но тоскливую смерть? Что желание уменьшить страдания у смертельно больных — это не зло, а исторически сформировавшиеся чувство долга? Я, например, до последнего выхаживал своего отца… И я что — был неправ? Ведь это историко-поведенческая традиция, это «душа нации». Но, как оказывается, это была просто «определенная ценностная шизофрения».

Понимает ли Супрун, что при исследовании исторической психологии оперировать понятиями «добро» и «зло» нельзя? Иначе появятся народы — «воплощение добра» и народы — «носители зла». И что тогда? Расстрельную команду — в студию?

Да все она прекрасно понимает! И в этом спектакле играет очень непрезентабельную роль шакала Табаки у ноги тигра Шер-Хана. Который из-под ног патрона визжал: «Смерть лягушонку — Маугли!». Потому что она призывала в своей львовской речи католических выпускников: «Не делайте компромиссы!», «Будьте конфликтным, сложным, неустойчивым или тяжелым человеком». А в условиях страны, охваченной экономическим обвалом, гражданско-социальным конфликтом и накатывающим межконфессиональным противостоянием — это именно призыв к эскалации противостояния. Когда стороны не пожелают слышать друг друга, потому что когда-то сама Ульяна Супрун сказала, что «никаких компромиссов!».

По оценкам многих экспертов, «здравоохранительная деятельность» доктора «Смерть» Супрун ведет к физическому уничтожению большей части украинского населения. Уничтожению «тела нации». А ныне эта американка, ученица украинско-католической школы «Непорочное зачатие» и экс-ассистент клинического профессора патологии медицинской школы «Маунт Синай» (однако — небогат научный груз), не особо церемонясь, взялась за уничтожение национальной души.

Марьян Сидорив, Киев, ИА REGNUM