Ёще одна мразь

Максим Леонидов (Шапиро) - сооснователь популярного питерского бит-квартета "Секрет" в 1980-х, основатель действующей группы Hippoband.

Песенки легковесные, вторичные, попсовые по большому счёту, но быстро запоминающиеся и, как результат, хитовые: "Привет", "Алиса", "Домой", сугубо перестроечное "Ленинградское время", более поздние (после возвращения из бесславной эмиграции в Израиль) "Девочка-видение", "Не дай ему уйти", "Волки", "Позывные весны".

Премия "Золотой граммофон", роли в кино и театре, работа телеведущим. Неиссякаемый денежный ручеёк при Горбачёве, Ельцине, Путине.Как говорилось в известном фильме - что ещё надо человеку, чтобы встретить старость?

Выяснилось, что Макс глубоко страдает. Здесь можно процитировать замечательного Вадима Степанцова: "Но нет, грызёт тоска инопланетный ум. Обилие скота не радует, не греет".

Вот и Леонидову-Шапиро не даёт покоя беспросветная дремучесть нашего народа.

Своим мнением о русских он поделился в прямом эфире

радиостанции "Эхо Москвы".

"Мои переживания, мои как бы даже не претензии, а мои горькие, так сказать, раздумья, они связаны и не с властью даже большей частью, они связаны с абсолютной дремучестью большинства жителей этой страны. У меня даже язык не поворачивается это назвать народом", - сказал Леонидов.

Присущими русским чертами он считает "раболепие" и "лебезение". Певуна всё окружающее "угнетает и расстраивает, прям повергает в какую-то депрессию". А сам 58-летний Леонидов из последних сил "старается оставаться свободным".

"Думающие" концентрируются, по его мнению, только среди малой части населения Москвы и Санкт-Петербурга.

Пресловутый малый народец. В условиях "абсолютно дремучего большинства".

Возникает закономерный вопрос. Зачем ему мучаться в "этой стране"? Израильский паспорт Леонидов-Шапиро сохранил (из другого интервью: "Я прожил там 6 лет.

В 1996-м вернулся в Россию. Я очень люблю Израиль.

Знаете, я — гражданин Израиля, собственно говоря. У меня в «теудат-зеуте» указано «йегуди»").

Ноги в руки и - ковыляй отседова. Пусть бренчит на набережной Хайфы своё навязчивое, осточертевшее "Я оглянулся посмотpеть, не оглянулась ли она, чтоб посмотpеть, не оглянулся ли я"...