Мировые игры терроризма

Известные события на Ближнем и Среднем Востоке и в Европе убедили Президентов, что терроризм –угроза мира и жизни на Земле. Они же классовым чутьём улавливают, что для единой планетарной системы власти, которую громоздят мировые гегемоны, не меньшую опасность представляет Россия, не поддающаяся глобализации. Её опасность в том, что она не делает ничего, что жизненно интересно для планетарного капиталистического рынка, с его единой и единственной демократической диктатурой трёх сил: транснациональных корпораций, всемирных банков и Ватикана, олицетворяющего мировую Церковь, независимо от её национальных и прочих различий. Россия противодействует включению своего пространства с его освоенными богатствами и ресурсами, с его населением и культурой в качестве единиц капитала в общее политэкономическое игровое поле, контролируемое гегемонами верховных сил. Она сама целый мир и ни на что не претендует, но отстаивает свое право на свободное развитие в системе равноправных держав и народов. Она словно не хочет понимать, что свободное развитие неумолимо ведет к жизненному отрицанию гегемонизма вообще и всякого господства над людьми, то есть всего того, что уже сегодня совершенно не нужно ни Богу, ни народам. Поэтому Россия всемерно подвергается ими методами удушающих санкций и русофобствующего остракизма. Россияне видят в этом жестком недружелюбии проявления терроризма.

Главные толкователи терроризма – в США, являющиеся орудием трёх сил. Именно оттуда пошла особого рода антитеррористическая политика, не вполне определенная, из-за чего некоторые военные формирования, разрушающие Сирийское государство и терроризировавшие тамошнее арабское население, ею признавались миротворцами, тогда как армейские служащие Сирии, защищавшие страну от враждебных нападений воинственных исламистов, назывались террористами. Из-за своей небрежности в отношении истины эта политика была малоэффективной и слабой. Зато она гремела на весь мир, с американским размахом, в качестве идеологии, не ограниченная никакими рамками, поскольку втиснуться в рамки прав человека и социалистической демократии она при всём желании не может, ибо глобализация обобществления – империалистическая.

Ради искоренения террора высказаны грозные слова, приняты яркие постановления, даны, прямо-таки жертвенные, обещания объединить европейские, натовские усилия и победить. Всё ж несколько забавляет утопизм этих обещаний. Для их выполнения в обозримом будущем нет ни малейших шансов, даже если им пойти дальше многих слов, ради больших надежд, что подает мистер Трамп. В игре, правда, очень весело и приятно подводить выигрышные итоги. А в начале и в процессе политической игры трудновато определиться с выгодным для себя раскладом карт, без ракетного обстрела противных позиций. Трамп, однако, успел сделать свой шокирующий залп, но чуть-чуть недоучёл месторасположение противного игрока. Запущенная с комфортабельных авианосцев тьма ревущих ракет (не вмещалась в небе и лишние падали прямо под ноги дельфинам и бедуинам) не долетела до террористов км 600 и грохнулась вокруг захудалой сирийской авиабазы, демонстрируя невиданную для тех мест военную мощь сверхдержавы. Находящиеся в километре от базы, игиловские лазутчики, зарывшиеся в дюнах, сгорели как герои, с проклятьями на устах в адрес шайтана – командира. Пропали их денежки и разведывательная аппаратура с заснятыми кадрами химпсихической атаки, которую схимичил лично сам, тиран республики против умеренной оппозиции, т. е. умеренно убивающей только тех, кто не за одно с нею.

Игра, вообще, -- искусство решения не вполне определенного противоречия противоположных сил путём выборочного поиска соответствующих средств, технологий и направленных комбинационных воздействий, преодолевающих противодействия другой стороны и ведущих к желаемому результату, который предварительно не содержится в субстанции игры, не извлекается из неё преобразованием её формы и структуры, а возникает как следствие преодоления противостоящей силы противника, превращения его бессилия в желанную свободу победителя, нередко, заменяемую договорной контрибуцией или денежным вознаграждением. В ходе терроризма победителю, например, бывает угодно публично отрезать ножичком головы плененных жертв. К ним у победителя никакой ненависти нет, но того требует технология устрашения. А если в ходе решения политической задачи наличествуют некоторые неопределенные (непонятные, неизвестные, недостающие) условия, тогда ему недостает оснований, и оно утрачивает рациональную форму продуктивной деятельности, превращаясь в игру (по правилам или без правил). Наконец, что очень существенно, игра – имитация отношений умышленно смоделированной и, часто, сфальсифицированной социальной действительности для получения некоторого выигрыша. В ней нет внутренней причины саморазвития. Следовательно, во всех случаях у неё нет основания для перехода во что-то иное, и она не способная положительно воздействовать на общественную жизнь. (Эту теоретическую скукоту надо умственно переварить, если хотеть жить, избегая игры). Игра ведь, когда вызывает фанатическое отношение к себе, становится своего рода безбожной религией, компенсирующей бессмысленность вздорного существования. Это касается, в особенности, тех непродуктивных игр, которые, не производя и ничего не прибавляя от себя в фонд культуры, причиняют другим людям прямо или опосредованно страдания и бедствия. Ради каких-то, для кого-то очень важных целей ими увлекаются, играют миллионы людей, а тем самым, мягко говоря, заблуждаются. Ведь всё это как-то противоестественно и совсем не важно.

А что важно? А только то, что на Земле идет, цветет зеленый шум прекрасного живого, рождаются дети, и трудятся люди ради утверждения жизни на земле. И это единственное, что угодно огу, который одинаков для всех и для того, чтобы были все, по необходимости и всегда.

Однако, как можно видеть, очень много всякого случайного, что, только, по частному мнению, ужасающе важно, а для развития жизни совсем не нужно. Не всем, к сожалению, удаётся счастливо трудиться и воспитывать детей. Некоторым это совсем не надо, им это не интересно и мучительно скучно. И поэтому вместо действительной жизни они отдаются игре. Им нужны деньги, большие шальные деньги, получаемые без труда и вопреки требований труда. Интересен вопрос: «А для чего им нужны деньги?» И не поверите, услышав: «Большие деньги нужны для спасения от скуки». Ответ абсурдный, но лучшего у них нет, так как скука вызывается не безденежьем, а неудовлетворенностью всем, а по существу тем, что у блаженного нет истинно человеческой жизни. У кого-то, к примеру, 100 млрд. у.е., но человеческого качества у него не найдешь даже спектральным анализом. В этом положении деньги не спасают, а лишь отвлекают от драматизма безжизненности, вызывая иллюзии спасения. Ведь подверженный скуке, индивид утрачивает богом данные, человеческие трудовые, свойства созидать очевидное благо и красоту для себя и людей. Если у кого таких свойств нет, то восполнить их уже ничем нельзя. И этот факт доступен наблюдению и экспериментальной проверке. Деньги все же иногда дают видимость ума и свободы. Однако, они нехороши тем, что в качестве платы за них нередко приходится отдавать Дьяволу последнюю собственную душу, а с нею – честь и совесть.

Не стану рассказывать, что за бедствие такое – скука. От неё просто так не умирают, а неразборчиво ищут спасения или тех, кто в ней виноват, и кто должен сполна оплатить её невольникам их неудачи и страдания. Есть, однако, и такие, кто не скучает в нашем мире. Не скучают только нормальные люди всякого общества, даже с аномальной структурой, социально активные, которые продуктивно трудятся умственно и физически и относительно удовлетворены своей и общественной жизнью. Все прочие, и весьма талантливые и звезданутые, и крутые, и собою недурные, тысячи, если не миллионы, трудоспособных людей скучают. И с этим ничего поделать нельзя обычным ходом вещей. Ведь скучают люди местами очень красиво, если судить по телевизионным сериалам.

А теперь прямо перейдет к теме нашего откровения. «Терроризм» -- (для кой-кого) разновидность или даже аспект очень серьёзной таинственной политики и спасительная игра, популярная среди некоторых групп, потерянной, по большей части, мусульманской, но не только, молодежи.

Скучающие миллионы потерянных людей в любой стране группируется по неудовлетворенным интересам, по хроническому безденежью, по несчастью. Они составляют многочисленный электорат соответствующих оппозиционных партий, религиозных сатанинских движений, резерв пополнения криминальных суперменов и боевиков специального политического деструктивного назначения для исполнения сценариев цветных контрреволюций и дестабилизации социокультурных ситуаций. И эти массы, лишнего для аномального общества, населения ловко используется в качестве многоголовой гидры терроризма, напугавшей Европу. А расплодившиеся по африканским странам тысячи воинов исламских пророков никакие не террористы, а естественные предприниматели, хорошо организованные в боевые отряды свободных уголовных грабителей и пиратов. Кто не прошел школы маркетинга, тем трудновато найти по душе занятный вид современного бизнеса. Массы скучающих бездельников по несчастью вовлекаются в рискованную глобальную игру. Развлекает её процесс, а спасает (с некоторой степенью вероятности) получаемый денежный выигрыш. Кроме развлечения и мистического удовлетворения, она ничего игрокам не даёт, но крепко привязывает их к себе фанатизмом модернизированного ислама, которого не узнает традиционный ислам «Корана». Мирская политическая игра под именем терроризма не согласуется с его канонами. Ведь подлинный ислам, как и христианство, морально-эстетически запрещает любые злодеяния. За них наказывает Аллах, который велик, милостив и справедлив. Превращение благоверных мусульман в орудие возмездия происходит только по воле Аллаха, внушаемой, особо посвященным в мистические тайны, служителям Мечети. Кроме них, никто не вправе толковать неисповедимые пути Господни. Однако, не спрося согласия ни у Бога, ни у народа, ислам «Корана» был нелегитимно изменен массовым авторитарным комментированием в угоду реакционному воинственному экстремизму, ради его освящения и наделения новой святостью. Таким образом, он наполнялся актуальным реакционным карательным духом Шариата, ставшего идеологией и кодексом борьбы против антидемократической тирании правительств и прогрессивных правителей, точнее, против социалистических тенденций мусульманских стран. В следствие таинственной реформации, в действительности – миллиардных денежных вложений в дело разрушения государств, неугодных и враждебных системе церковных центров арабских обществ, там, стихиями цунами произошли изуверские контрреволюции разношёрстных по национальному составу сильно вооруженных повстанцев против народных правовых, правящих структур Агдама Хусейна, Муомара Каддафи, Башара Асада и др. «Терроризм» сбросил с себя порочащую его мирскую случайную внешность и стал воплощением всеобщего мусульманского возмездия за оскорбления веры и тысячелетнее зло, причиненное неверными всех стран и народов. В списки неверных в первую очередь попали патриотические лидеры национальных государств как агенты влияния кощунственного Запада и России.

Для методической борьбы с международным терроризмом нужно, значит, как-то найти и войти в соприкосновение с этой чумой, называемой террористами, что наводят ужас и страх на гуманных европейцев, и затем всех их, одного за другим уговорить отказаться от приобретенной специальности, за которую им, хоть что-то платят, без чего, хоть ложись и с голоду помирай. Это при Каддафи каждый бедуин мог бесплатно получить жильё и еду, но Каддафи убили и не защитили они же, граждане его коммунистической республики за хорошую плату – тридцать сребреников, чтобы не подменял истиной и благодеяниями Аллаха. Никто из них лично не был врагом вождю Джамахирии, наоборот, все его любили и гораздо сильнее, нежели служителей Мечети. За это ослабление веры прогневался Аллах и послал на мусульман кару безумия и озлобления, и они убили своего Отца, который не отец, ибо никто не может быть Отцом, кроме Аллаха, которого надо любить более, чем себя и так же как святых отцов – муэдзинов, имамов, шейхов. Они малое воплощение Его, его уста, глаза и уши. Ими светится имя Его, его бесконечное могущество и слава. А без них запустение безбожия и возмездие за грехи.

Вдумайтесь, однако, благоверные, в слова «террор», «террористы». Как его не понимай, а это – некая форма войны. Ведь и всякий тот, кто нападает на старушку и, разжимая ее кулачок с бумажной денежкой, экспроприируя её, совершает, хоть и не теракт, но гнусный акт насильственного ограбления человека, акт войны. В других случаях вместе с дензнаками отнимается индивидуальная жизнь – это уголовный разбой, неотличимый от теракта. Количественные показали для него не существенны, да и мотивация тоже. Существенна для него ничем не санкционированное насилие человека в отношении другого человека и непременно целевое устрашение, запугивание населения как знак наказания и мести за противодействие и зло, причиненное их государством. Во всех случаях оно противозаконно, и, совершаясь преднамеренно и злоумышленно, преступно и наказуемо по закону. Прибавим к этому: всякий теракт -- насилие, но не всякое насилие – теракт, который есть политическое, весьма затратное, классовое, по общему характеру, действие. Мы с вами по-детски заблуждаемся, предполагая, что те, вечно не бритые, исламские боевики есть террористы. В худшем случае они бессмысленные орудия терроризма, но и жертвы беспросветной ситуации безденежья и скуки. Никто из самых продвинутых революционной сознательностью не смеет в нашем мире бунтовать против современного государства без сигнала и предоплаты от эмиссаров трёх сил. Да и с какой стати мусульманским бородачам, людям из народа, бесплатно восставать против своих вождей? Зато для феодальных монархий, эмиратов и саудитов, церковных центров ислама ненавистнее тех вождей не было никого. Кого ненавидят эмираты и саудовские короли, тому не позволяют жить всемирные корпорации и банки и проклинают все церкви от Англии до Японии.

Эти силы могущественнее гуннов Аттилы, разрушителей Рима и Европы. Он называл себя бичом божьим. Избиение бичом как беспощадная стихия воспитуемого наказания за смертные грехи Цезарей и Неронов, посягнувших на неприкосновенное, «богово» достояние, высшую власть, переданную Церкви в земное исполнение, был первым терроризмом, явлением террора – воли Вседержителя, исполненной якобы Аттилой, который, однако, сам придумал безумной гениальностью ту варварскую игру. Не доведи Бог её повторения! Однако, как бороться с терроризмом, с «избиением бичом», когда сам Аттила не видим, а явно свирепствуют против невинных граждан непонятные самоубийцы, сеющие смерть для людей? Запугивания, тайные угрозы, бессмысленные убийства творят люди, называемые террористами, а являющиеся слепыми орудиями чужой игры. По чьей воле разыгрываются эти деструктивные для Жизни комбинации? Но нет среди нас таких смелых, кто мог бы назвать по именам главных и грозных предводителей галактического зла, которое воплотилось в разрушения величайших памятников культуры человечества – Пальмиры, Алеппо, в смертоубийство сотен тысяч верующих мусульман. С молчаливого согласия этих святых ( по самоназванию) совершаются все ужасающие преступления против человечества. По своему обыкновению они всегда молчат, наблюдая, ожидая завершения, ужасные акты безобразий против рода людей, кощунственно считая эти безумствования злобы явлениями кары от Него. Но когда происходит хоть малое ограничение их привилегий, изъятие их собственности, ослабление их власти, они превращаются в воинство тигров и беспощадный бич разгневанной мировой справедливости.

Исполнив историческое дело, Аттила ушёл, но остался социальный раздор классовой борьбы наследников римского рабовладения против людей, которым не нужна никакая борьба. Они трудятся и живут, добиваясь и ожидая лучшего будущего. И временами у них что-то очень хорошо получается, и они устремляются дальше и дальше. Образуется историческая тенденция, которая пуще смерти пугает продолжателей римского злодейства. На последней встрече демократических Президентов кто-то из язвительно пообещал их победить.