8 декабря исполнилось 25 лет встрече в белорусском поселке Вискули, расположенном в заповеднике «Беловежская Пуща». Туда, в бывший охотничий домик ЦК КПСС, накануне съехались: президент РСФСР Борис Ельцин, госсекретарь РСФСР Геннадий Бурбулис, бывший первый секретарь ЦК Компартии Украины Леонид Кравчук (с 5 декабря 1991 года — президент Украины) вместе с премьером Украины Витольдом Фокиным, председатель Верховного Совета Белоруссии Станислав Шушкевич и глава белорусского Совмина Вячеслав Кебич. Все вышеперечисленные политические деятели составили и подписали документ, в преамбуле которого стояли слова: «Союз ССР как субъект международного права и геополитическая реальность прекращает своё существование».
С тех пор 8 декабря 1991 года вошло в историю как день распада СССР. В ночь с 25 на 26 декабря 1991 года со шпиля Государственного Кремлевского дворца был спущен государственный флаг СССР. В тот же день Михаил Горбачев объявил по телевидению о снятии с себя полномочий президента СССР. О своей отставке Горбачев сразу же сообщил по телефону президенту США Джорджу Бушу. Буш, выслушав Горбачева, сказал: «Соединённые Штаты приветствуют и поддерживают исторический выбор в пользу свободы, сделанный новыми государствами Содружества. Несмотря на потенциальную возможность для нестабильности и хаоса, эти события явно отвечают нашим национальным интересам».
О подоплеке декабрьских событий 25-летней давности с корреспондентом EADaily беседует ветеран советской разведки Николай Леонов — генерал-лейтенант КГБ СССР в отставке, в 1991 году — начальник Аналитического управления КГБ СССР, заместитель начальника Первого главного управления КГБ СССР (внешняя разведка). Интересующимся историей национал-освободительного движения в странах Латинской Америки Николай Леонов известен как давний друг Фиделя Кастро и Эрнесто Че Гевары.
Николай Сергеевич, как Вам запомнились события 25-летней давности в Беловежской Пуще, когда Ельцин, Кравчук и Шушкевич подписывали смертный приговор Советскому Союзу?
В Беловежской Пуще меня, само собой, не было. Во первых, меня бы туда никто не пустил. В декабре 1991 года я проходил под следствием по делу ГКЧП как свидетель, и сам, если честно, ожидал, что за мной могут прийти. Для ельцинской «команды победителей» мы все были старым хламом, который нужно убирать с дороги во что бы то ни стало и любой ценой, вплоть до нашего физического устранения. В бывшем Министерстве обороны СССР тогда вовсю шли процессы по незаконному увольнению со службы тех офицеров и генералов, которые по тем или иным причинам не нравились «демократическому» начальству. Многие офицеры, не выдержав, кончали с собой. Во главе этого «демократического» «тридцать седьмого года» был поставлен бывший начальник Главного военно-политического управления Минобороны СССР Дмитрий Волкогонов, впоследствии популярный среди «демократической» общественности автор книг о советских вождях. В КГБ СССР аналогичные репрессии проводил «демократический» председатель Вадим Бакатин, выдавший американцам сведения, составлявшие много лет государственную тайну.
Во-вторых, встречу в Вискулях обставили так, что ее истинное назначение было закрыто до последнего момента не только для простого народа, но и для представителей новых «демократических» властей. Подготовительная стадия к беловежскому сговору (я так предпочитаю называть это сборище) стартовала, еще когда после поражения ГКЧП в Москве задумались, что же делать дальше. Само собой, что сохранять Союз не собирались ни «демократы» из Москвы, ни их «коллеги» из бывших советских республик. Более того, у последних ельцинская команда осенью 1991 года откровенно шла на поводу. Пример тому — случай, когда Ельцин на глазах у всех сдал своего пресс-секретаря Павла Вощанова. 27 августа 1991 года, когда о Советском Союзе уже вовсю говорили в прошедшем времени, Вощанов выступил с заявлением от имени руководства РСФСР насчет вопроса о границах. Согласно этому заявлению, в случае роспуска СССР Россия, как страна-соучредитель Советского Союза, оставляет за собой право поставить вопрос о пересмотре текущих административных границ между бывшими союзными республиками. Сказанное относилось ко всем сопредельным с РСФСР республикам, за исключением трех прибалтийских. Вощанов высказал здравое государственное соображение. Пересмотр границ России с бывшими соседками по Союзу урегулировал бы росчерком пера многие проблемы, консервация которых могла отозваться большой кровью. Вопрос о границах касался 25 миллионов русских людей, оказавшихся оторванными от своей Родины, перед лицом поднимавших тогда головы националистов-русофобов. И так далее. Точно не знаю, сам ли Вощанов выдвинул эту идею, или же озвучил чужие мысли. Скорее всего, предложение ельцинского пресс-секретаря согласовывалось с Ельциным, но сам Борис Николаевич предпочел остаться за кулисами.
Итак, Вощанов сделал это здравое заявление, под которым тогда подписался бы любой здравомыслящий советский человек. Вы бы видели, что потом началось! Запротестовал Леонид Кравчук, потом к нему присоединился Нурсултан Назарбаев, затем подключился Станислав Шушкевич и все остальные… Громче всех, пожалуй, вопили доморощенные российские «демократы», которые потом составили письмо к Ельцину с требованием покарать своего зарвавшегося пресс-секретаря и ни за что не пересматривать границ. В заявлении «демократической» общественности говорилось: заявленная Вощановым позиция противоречит интересам России, ибо ведет к осложнению межреспубликанских отношений, к возможности столкновений и даже к войне, а «жизнь и благополучие наших соотечественников в других республиках будет поставлена под угрозу». «Демократы» апеллировали к тому, что неизменность государственных границ — это признанный всем мировым сообществом принцип, на котором зиждятся все права и свободы, и потому вхождение в состав в России украинского тогда Крыма или же русскоязычного северного Казахстана будет сродни аншлюсу Гитлером Австрии в 1938 году. Разумеется, за этим заявлением «демократов» стояли наводнившие тогда Москву и Питер западные эмиссары.
Ельцин сломался. По его поручению вице-президент России Александр Руцкой срочно вылетел в Киев и там в беседе с Кравчуком в извиняющихся тонах «снял возникшую напряженность» и выставил Павла Вощанова крайним за все.
Еще одним знаком того, что Советский Союз заочно приговорен к смерти, стал состоявшийся 5 сентября 1991 года внеочередной Съезд народных депутатов СССР. По свидетельствам очевидцев, это был «съезд сепаратистов». Депутаты, еще в марте голосовавшие за сохранение Союза руками и ногами, в сентябре уже дружно встраивались в новую политическую реальность. Вчерашние сторонники СССР превращались в воинствующих националистов. Выступивший на этом съезде Нурсултан Назарбаев зачитал предложение, составленное Горбачевым и еще десятью главами союзных республик, в котором предлагалось обсудить и утвердить договор об образовании «Союза Суверенных Государств», обратиться в ООН о признании союзных республик субъектами международного права и т. д. Судорожные попытки спасти новоогаревские соглашения продолжались в течение почти всей осени, вплоть до беловежского сговора. Но было ясно, что вся эта болтология — всего лишь дымовая завеса, которая была должна прикрыть операцию по развалу СССР.
Эпилогом стала встреча 8 декабря в охотничьем домике в белорусских лесах. Особняк в Вискулях, где собрались беловежские подписанты, был выбран ими не случайно. Этот домик, выстроенный в свое время по приказу Никиты Хрущева, никто не баловал вниманием, пожалуй, со времен Никиты Сергеевича. На него и в белорусских краях никто не обращал внимания. Забытый Богом дом посреди заснеженных вековых лесов — идеальное место для встреч, о содержании которых никто не должен был знать. В похожих местах любят собираться бандиты или вражеские диверсанты. А в нашем случае, там собрались бывшие высшие партийные начальники — ныне руководители демократических суверенных государств. О том, как и в какой обстановке рождались беловежские соглашения, до сих пор точно неизвестно. Более-менее точно известно, что подписанты обильно снимали страх и стресс спиртными напитками, а под конец драмы были в состоянии, близком к белой горячке. Заговорщики были в состоянии дикого страха. Домик был во власти слухов, что вокруг Беловежской Пущи сосредоточился спецназ КГБ Белоруссии, который только ждет приказа от Горбачева, чтобы арестовать всю нечестивую компанию.
После того, как беловежский сговор состоялся, а его члены были преданы своими же согражданами проклятию, бывшие участники посиделок в Вискулях стали излагать ситуацию так, что, якобы, об истинной сути сговора они узнали только в самый последний момент — по прибытии в охотничий домик. Станислав Шушкевич утверждает, что изначально в Беловежской Пуще планировалось обсуждать вопросы поставок нефти и газа, в которых должен был участвовать и Нурсултан Назарбаев — глава нефтегазовой республики. Но Назарбаев в самый последний момент отказался ехать в Белоруссию, а отправился в Москву, к Горбачеву. Из этого Шушкевич сделал вывод, что Назарбаев ждал, «чья возьмет». Кравчук говорит, что в Вискулях подписанты собирались «выводить новоогаревские соглашения из тупика», но как — никто не знал. Тогдашний белорусский премьер Вячеслав Кебич говорит, что идея роспуска СССР исходила целиком от Ельцина и Бурбулиса. По словам Кебича, российские представители приехали в Пущу со своими «домашними заготовками» по роспуску СССР. Авторами заготовок в разное время называли Егора Гайдара, Сергея Шахрая и самого Геннадия Бурбулиса. Как видим, все участники беловежского сговора впоследствии постарались переложить ответственность друг на друга, а себя выставить жертвами заговора, куда их втянули, пользуясь их слабостью. Но факт остается фактом: все, кто был тогда в Беловежской Пуще, несут тяжесть вины за распад СССР и последовавшие за этим события.
А как Вы считаете, спасло бы Союз или хотя бы отсрочило его гибель своевременное подписание новой редакции Союзного договора? Ваш бывший шеф, председатель КГБ СССР Владимир Крючков, считал, что этот договор в таком виде, в каком был нужен Горбачеву, ничего не мог решить, поскольку к августу 1991 года СССР ожидал конец.
Владимир Александрович в этом случае был прав. Все течения событий с 1988 по 1991 годы свидетельствуют о том, что дело шло к развалу великой державы, независимо от тех вариантов, которые образовывались в результате этих событий. В 1989 году я ездил по Прибалтике, по поручению тогдашнего председателя КГБ Виктора Чебрикова. Меня в этой поездке тогда сопровождал еще один генерал КГБ СССР, имя и фамилию которого я не назову, потому что он сам был родом из Прибалтики и сейчас продолжает там жить. И во время этой поездки по всем тогда еще прибалтийским республикам СССР мне довелось провести беседы, как с партийным руководством этих республик, так и с руководством госбезопасности Литвы, Латвии и Эстонии. Приехав в Москву, я написал записку в ЦК КПСС, предварительно доложив мои выводы о ситуации в Прибалтике Чебрикову. Если вкратце, то я сообщил о следующем: все сформировавшиеся за период перестройки «демократические» организации, вроде литовского «Саюдиса», ведут дело к выходу республик Прибалтики из состава СССР, а в перспективе — к распаду нашей страны. В качестве упреждающей меры я предложил план под условным наименованием «Финляндизация Прибалтики». Смысл предложенного мной плана сводился к тому, чтобы предоставить прибалтийским республикам полный хозрасчет, прекратить брать с них излишние налоги, дать им возможность получать сверхприбыль, поскольку, они были наиболее промышленно развиты в научно-техническом отношении. И, может быть даже, в определенных рамках, предоставить политическую свободу. «Финляндизацией» этот план был назван по аналогии со взаимоотношениями во времена Российской империи между Петербургом и Великим княжеством Финляндским. Тогда у Финляндии была своя автономная экономическая система, своя Конституция, свой парламент — сейм, другой уровень политических прав и свобод. По сути, оставаясь формально в составе России, Финляндия фактически была независимым государством, но ее жители считали себя подданными русского царя. И еще важный момент: пока жители Финляндии признавали власть российского монарха, сепаратистские тенденции на национальных окраинах не выползали дальше уровня мелких крикунов-политиканов. Распад царской России, как Вы помните, как раз начался после того, как Временное правительство уступило финско-шведским сепаратистам, подогреваемым германским Генштабом.
Но предложенная мною финляндизация Прибалтики не состоялась. Через несколько месяцев после моей поездки по региону, туда отправился с многодневным вояжем эмиссар Горбачева Александр Яковлев, «прораб перестройки». Он сообщил в ЦК и Политбюро совершенно противоположное тому, что излагал накануне я. По словам Яковлева, все процессы политического характера, что проходили в Прибалтике, не носили угрозы для СССР. А «Саюдис» и «Народные фронты» со своими антисоветскими и откровенно нацистскими призывами — это следствие нормального процесса демократизации и перестройки. Яковлев призывал Горбачева мало того, что не трогать этих «демократов», а всесторонне идти навстречу их требованиям. Горбачев, как это за ним чаще всего водилось, слепо внял советам Яковлева. Вследствие этого подхода, реальная власть в Прибалтике стала уходить в руки национал-сепаратистов. Дошло до этнических чисток: местных жителей, представителей русской национальности, травили, избивали, выгоняли с работы. К 1991 году дело дошло до вооруженных провокаций местных националистов против законной власти. Подавлять эти провокации пришлось уже не добрым словом, а силой оружия.
Похожее происходило не только в Прибалтике, а практически по всем национальным окраинам, включая автономные республики в составе СССР. И в каждом случае КГБ СССР информировал Компартию в полном объеме, но центральное руководство во главе с Горбачевым игнорировало наши советы и действовало так, чтобы довести ситуацию до взрыва.
Немалую роль в доведении ситуации до взрыва сыграл обожаемый Горбачевым Яковлев. Полковник главного управления КГБ по защите конституционного строя (бывшее Пятое Главное управление КГБ) мне рассказывал о том, как Яковлев выступал в Ереване перед толпой армянских националистов. Он заявил им, что Карабах — это исконная армянская земля, Баку — тоже армянская земля, азербайджанцам надо убираться в Турцию и т. д. Похожими заявлениями, но другого рода, Яковлев «раскочегаривал» азербайджанцев. Но не надо вакханалию распада СССР списывать целиком на Яковлева. Генеральным секретарем ЦК КПСС, а позже президентом СССР был Михаил Горбачев. Горбачев, выражаясь словами персонажа гоголевской комедии «Ревизор», был глуп как сивый мерин. Я другого слова не могу подобрать. Он делал такое, что явно не понимал, к каким последствиям его действия могут привести. Еще раньше, чем пролилась первая кровь на почве Карабаха, с позволения Горбачева случились кровавые события в Алма-Ате, в декабре 1986 года. Накануне Горбачев снял с поста первого секретаря ЦК Компартии Казахстана многолетнего лидера этой республики Динмухамеда Кунаева и поставил на его место совершенно неосторожного русского человека — Геннадия Колбина, который до Казахстана был первым секретарем в Ульяновской области, а казахской специфики совершенно не знал. Не забываем, что по Казахстану в ту пору шли не контролируемые никем гласность и перестройка, с такими логичными последствиями как рост националистических настроений среди казахов. Менять в такой ситуации многолетнего местного лидера, признанного всеми аксакала, на русского «варяга» — это значило не просто выпускать националистического джинна из бутылки, а просто выталкивать его из этой бутылки пинками. Как итог — кровавые столкновения в Алма-Ате, навсегда ставшие черной страницей в истории Казахстана и проложившие зияющий разлом в многовековых добрососедских взаимоотношениях казахов и русских. Декабрь 1986 года в Алма-Ате привел потом к развитию националистической спирали по всей Средней Азии. В 1989 году, когда Колбина перевели из Казахстана в Москву, этот поступок Горбачева был расценен местными националистами как признак слабости союзного Центра.
Вы много подчеркиваете деструктивную роль националистических настроений, выросших на почве гласности и перестройки. Эти настроения не появились на пустом месте. Скажите, был ли способ эффективно купировать и нейтрализовать национализм до перестройки?
Юрий Владимирович Андропов, председатель КГБ СССР, а потом генеральный секретарь ЦК КПСС говорил: «Тот национализм, который мы унаследовали от советского строя, мы смогли победить. Но за время Советской власти национализм мимикрировал, приобретя совершенно новые формы и другие характеристики, и с ним поэтому надо действовать очень аккуратно». Юрий Владимирович во многом был неправ, но по части характеристики национализма он не ошибся, и потому его действия в этом направлении были верны. Помню, как Андропову поступил доклад председателя КГБ Узбекской ССР Левона Мелкумова, который на сорока страницах доложил Юрию Владимировичу о том величайшем бардаке и националистической вакханалии, которые образовались в Узбекистане. Мелкумов предлагал убрать в отставку и привлечь к ответственности партийного хозяина Узбекистана Шарафа Рашидова. Андропов, прочитав доклад Мелкумова, сказал: все изложенное там — ценная информация, сделаны верные выводы, но ломать сейчас Рашидова, как предлагает Мелкумов, еще не время. Что сделал Андропов потом, многих удивит. Он не убрал Рашидова, поскольку счел, что это приведет к националистическому взрыву, но изложенную Мелкумовым информацию приказал принять к сведению и использовать в целях налаживании ситуации в Узбекистане. Самого Мелкумова тем временем… сняли с поста и отправили советником за границу, в Чехословакию. Это было сделано для того, чтобы, когда органы начнут чистить Узбекистан, с Левоном Николаевичем не свели счеты те, кто был причастен к вакханалии и знал о том, что Мелкумов доложил Андропову по республике.
Андропов был прав: с национализмом, пока тот сидит еще тихо, надо обращаться аккуратно, иначе национализм озвереет. Горбачев, которого Андропов и вывел во власть, делал все не так, как его покровитель. Последний генсек явно не понимал всей опасности националистической угрозы, игнорировал ее, а бывало, что и подогревал ее то своей расхлябанностью, то силовыми воздействиями. Так он доигрался до того, что взбешенный и осатаневший национализм, благодаря Михаилу Сергеевичу, разнес Советский Союз в щепы.
Но сам по себе национализм, как и другие деструктивные явления, без внешней поддержки будет обречен вариться в собственном соку. Отличие национализма перестроечного от того, с которым сталкивался на национальных окраинах Юрий Андропов, состояло в следующем — на первый, в отличие от последнего, работали почти все средства массовой информации СССР, а руководил этой медийной кампанией член Политбюро ЦК КПСС Александр Яковлев. При поддержке еще одного высокопоставленного партийного деятеля, Эдуарда Шеварднадзе.
Напомните нашим читателям, как это происходило?
Гибель СССР и приход Бориса Ельцина к власти в России, были связаны, прежде всего, с потерей КПСС контроля над средствами массовой информации. Яковлев, будучи секретарем ЦК и членом Политбюро, курирующим эту отрасль, сумел по-тихому передать без сопротивления со стороны президента СССР Горбачева всю советскую прессу людям, которых мы можем смело считать ярыми врагами социализма. Вспомните, какие журналы на закате перестройки были самыми ходовыми: «Новый мир», «Знамя», «Огонек»… Главным редактором «Огонька» был Виталий Коротич. В августе 1991 года, когда власть в стране ненадолго взял ГКЧП, Коротич попросил политического убежища в США. Он подумал тогда, что раз Горбачев отрешен от должности, то КГБ, которого Коротич так боялся, возьмет его, главреда «Огонька» с поличным. Коротичу, столько сил положившему на высокооплачиваемую подрывную работу против СССР, было что скрывать от госбезопасности. В той же пятой колонне, что и «Огонек», шагала газета «Московские новости» — еще одно любимое блюдо тогдашней читающей интеллигенции. «Московские новости» отличились тогда тем, что раскручивали на всю страну предателя Олега Калугина и, извиняюсь за выражение, поливали дерьмом нашу армию и Комитет государственной безопасности. Главный редактор «Московских новостей», Егор Яковлев, был не только однофамильцем, но и лучшим другом другого Яковлева. После краха СССР Егор Яковлев, при помощи тоже Яковлева, стал руководить телевидением, сделав его не только коммерческим, но и целиком антисоветским, предательским. Заместитель главного редактора «Известий» Игорь Голембиовский, в прошлом инструктор ЦК ВЛКСМ по пропаганде и агитации, в августе 1991 года при помощи Яковлева сделал «Известия» своей фактической собственностью и рупором махровой антисоветской и антироссийской пропаганды. Яковлев помог скромному советскому журналисту Голембиовскому стать одним из самых одиозных даже для эпохи Ельцина магнатов-сионистов. Мало чем отличался от них всех и главный редактор журнала «Новый мир» Сергей Залыгин. На страницах журнала, который некогда возглавлял поэт-фронтовик Александр Твардовский, автор «Василия Теркина», накануне заката СССР печатали деятелей вроде ушедшего на службу к нацистам чеченца Абдурахмана Автурханова. В «Новом мире» увидела свет на русском языке книжка «Жатва скорби» — «библия» мифологии о голодоморе как геноциде украинского народа, составленная агентом британской разведки Робертом Конквестом. Такое стало возможным не потому что Залыгин взял и возненавидел все советское, а потому что он, как главред ведущего журнала каждую неделю ходил получать инструкции от Яковлева, что нужно публиковать. Поскольку Залыгин был членом партии, он таким образом еще и соблюдал партийную дисциплину. Так делали все главреды ведущих советских СМИ того времени. К лету 1991 года вне поля деятельности Яковлева и компании осталась только одна газета — «Советская Россия».
Яковлев на фоне Горбачева выглядит профессором Мориарти, а Горбачев — жалким слизняком. Но не надо преувеличивать способности и возможности Александра Николаевича. Его целиком и полностью сделали американские кураторы. Книги Яковлева о России издавались в США многомиллионными тиражами и были рассчитаны только на неискушенного западного потребителя. Любой русский человек или знающий Россию иностранец побрезгует читать эту дрянь. Способности Яковлева были раздуты кураторами, как деревенские мальчишки раздувают через соломинку пойманную ими на болоте жабу. Так делают в Госдепартаменте США и в американских спецслужбах с каждым нужным ими в России человеком. Неважно, кто это и как его зовут: Александр Яковлев, Анна Политковская, Евгения Альбац… Или же члены фракций Госдумы и некоторые члены Совета Федерации, которые регулярно наведываются на встречи в посольство США в Москве и выезжают в США чаще, чем в русскую глубинку.
Но хватит о Яковлеве Горбачеве и иже с ними. Про Горбачева я много раз говорил: то, что это ничтожество и профессиональный двурушник еще получает право слова в СМИ и справляет свои дни рождения на высшем государственном уровне — это, мягко говоря, недоразумение. Давно пора предать Горбачева справедливому уголовному суду, которого он заслуживает. Я хотел сказать о другом. Успехи наших врагов в деле развала СССР были бы невозможны без просчетов и ошибок наших друзей. То есть членов ГКЧП.
Кого Вы имеете в виду?
Хотя бы Владимира Александровича Крючкова. Он был порядочным, скромным и умным человеком, настоящим патриотом Советского Союза. Но История не снимает с него вины и ответственности за то, что случилось в августе и декабре 1991 года с Советским Союзом. Владимир Александрович вырос во время руководства КГБ Андроповым, под андроповским крылом, и пока был жив Юрий Владимирович, все решения Владимира Александровича Крючкова были, как правило, выверены правильно и носили точный характер. Но, как только Горбачев назначил Крючкова самостоятельной политической фигурой, сделав его председателем КГБ и членом Политбюро, вовсю проявились недостатки крючковского характера, прежде всего, нерешительность. Поэтому, сколько бы он ни пытался и в своих книгах не оправдывался, надо сказать — решительности у него оказалось недостаточно. Это хотя бы видно из того, что в ГКЧП, собранном по инициативе Крючкова, долго не могли выбрать председателя. А потом остановили свой выбор на Геннадии Янаеве. На посту главы ГКЧП была нужна яркая фигура, которая могла бы затмить Ельцина, который в ту пору выглядел красавцем хоть куда. А выбрали в итоге Янаева — человека, который даже на фоне партийной номенклатуры выделялся своей бесцветностью. Пока ГКЧП работал, ни у кого из его членов не было ясного пути спасения государства. Ввели они в столицу войска — и что дальше? Стоявшая без дела армия в итоге стала еще одним инструментом ельцинской пропаганды, полученным за просто так «демократами» от ГКЧП. За что История осудила гэкачепистов, так это за их попытки договориться с Ельциным. Вспомним недавно скончавшегося лидера Кубы Фиделя Кастро, которого я лично знал. В 1961 году, во время высадки в Заливе Свиней американского десанта из числа кубинских эмигрантов-наемников, Фидель поднимал своими речами миллионы людей на борьбу за свободу Кубы. Куба в итоге выстояла. В руках у ГКЧП были армия, милиция, силы КГБ, народ, который можно было поднять на защиту СССР, как Фидель Кастро поднял кубинцев. А Комитет до последнего трусил и мечтал: как-нибудь договоримся с Ельциным, согласуем позиции. Бесконечные закулисные переговоры Комитета с Ельциным привели в итоге СССР к окончательному краху, а сам ГКЧП — к свалке истории.
Вспомню случай. Я был членом коллегии КГБ СССР. 19 августа 1991 года Крючков собрал коллегию и доложил: объявлено чрезвычайное положение, власть перешла в руки ГКЧП, звонил Назарбаев, который заявил, что полностью поддерживает ГКЧП… А потом Владимир Александрович говорит, что с Ельциным, дескать, удастся договориться. После этого все члены коллегии решили, что раз с Ельциным можно договориться, то по поводу противостояния ГКЧП и Ельцина не стоит и переживать: на самом деле давно уже все продумано и согласовано. Меня такой расклад удивил. Крючков и раньше ездил к Ельцину на разные переговоры тет-а-тет. Но почти каждый раз он сообщал, что по тому или иному вопросу договориться не удалось. А здесь — прямо наивная уверенность в успехе. Потом, как всем известно, весь боевой настрой ГКЧП, и без того невысокий, уплыл в «Лебединое озеро».
Чем больше разворачивались августовские события возле Дома Советов, тем я больше понимал, как были правы китайцы, устроившие при похожих событиях в 1989 году военный разгон толп на площади Тяньаньмэнь в Пекине. Вопрос о правомерности применения силы не должен мучить государственные головы, когда речь идет о судьбе государства. Рассуждения «демократов» о том, что «в безоружных стрелять нехорошо», или, как после Украины принято говорить, «они же дети», — это лицемерие чистой воды. Когда «демократам» понадобилось в октябре 1993 году расстрелять парламент, который был избран народом нашей страны, они не колебались ни минуты. А деятели вроде Олега Басилашвили и Лии Ахеджаковой зашли еще дальше Ельцина: они потребовали «повесить всех коммуняк», и никто их за это в тюрьму не посадил. Если бы лидеры ГКЧП в свое время повторили хоть в малой мере то, что сделал до них в Пекине Дэн Сяопин, Ельцин бы вряд ли взял власть. Ход истории был бы иным. Но руководство ГКЧП, состоявшее из представителей выродившейся морально верхушки КПСС, уже не имело ни духа, ни смелости. Когда вокруг Дома Советов собралась толпа, растерявшиеся комитетчики вместе с руководством КГБ СССР предпочли без боя сдать власть, а потом отсиживаться в «Матросской Тишине», вместо того чтобы принимать меры по спасению государственного строя, Родины и народа.
Подробнее: https://eadaily.com/ru/news/2016/12/13/veteran-sovetskoy-razvedki-kto-i-kak-gotovil-sssr-k-belovezhskoy-pushche
Оценили 0 человек
0 кармы