Неделя о Фоме отсылает нас к уже слегка потрепанным разговорам о соотношении веры и знаний в нашей жизни. Тема хоть и не новая, но, работая уже много лет в сфере науки, я постоянно встречаю в своей жизни упертую твердолобую каменную веру людей, имеющих высокие ученые степени и звания, в объективность эмпирических знаний и фантастичность любых форм веры. Вообще, я понял, что ученый мир – это дикий народ, который требует к себе очень трепетного подхода в области катехизации. Если их спугнуть, то они убегут в лес экспериментальной логики, и найти их там будет очень сложно. Прятаться в этом лесу они научились не хуже туземцев в джунглях.
Выманивать этих дикарей из леса нужно так же, как и обычных диких туземцев, – бусами и зеркальцами. Им они нравятся, для них эти игрушки приятны, вожделенны и представляют невероятный интерес. Нужно позвенеть возле леса колокольчиком вопросов по поводу источника эмпирических знаний, и они гуськом потянутся к этому звону, начнут щупать колокольчик, слушать, как он звенит.
Звоню: как ни крути, а вся ваша эмпирика упирается только в одну вещь, с помощью которой вы с ней играете, – это наши мозги. Именно в них проходят процессы логистики, выводов, сравнений, доводов, экспериментов, и прочее, и прочее.
Но нет и не может быть ответа на вопрос, а можем ли мы доверять всему тому, что моделирует наш мозг? Чтобы ответить на этот вопрос, мы должны посмотреть на мир с принципиально иной позиции, с помощью чего-то такого, что никак не связано с жизнедеятельностью нашего мозга. А такого не может быть в принципе. Что бы мы ни делали, мы все равно вернемся к нашей мыслительной рефлексии. Потому что человек ничем другим, как своими мозгами, думать не может.
Проще говоря, мы похожи на червей, которые никогда не выползали на поверхность земли, которые имеют два органа чувств и свою модель мира, соотносимую с их возможностями его видения, в которой они на сто процентов уверены. Да, у нас на несколько органов чувств больше, и живем мы не под, а над Землей, но неужели этого достаточно, чтобы считать, что мы знаем о мире все, только потому, что мы чуть-чуть лучше по своему устроению, чем земляные червяки. А если бы у нас было не пять, а сто пять органов чувств? Казался ли бы нам этот мир таким же, каким мы его видим теперь?
Сама наука уже захлопнула ловушку для эмпирических знаний, доказав, что мы не можем иметь хоть сколько-нибудь объективных знаний о внешней действительности в силу того, что она нам недоступна в принципе.
Профессор Карл Прибрам, известный нейрохирург экспериментально доказал, что мы «видим», «слышим», «чувствует», «осязаем», «обоняем» совершенно не то, что есть на самом деле. Все импульсы, получаемые от органов чувств, наш мозг моделирует так, что они подвергаются радикальной модификации еще до того, как достичь нашего сознания. Мы слышим, видим не органами чувств, а мозгом, и вся картина внешнего мира – это не что иное, как музыка, сыгранная нашим мозгом на нотах, которые он сам же и сочинил. Наш мир – это ассоциированный комплекс, который состоит из множества компонентов, смоделированных уже внутри нашего мозга. То, что наши ученые аборигены называют «объективной реальностью», имеет к этой реальности лишь косвенное отношение.
Дэвид Бом, автор работ по теории относительности и квантовой механики, вообще считает, что мир – некая однородная целостность, которую наш мозг разворачивает и моделирует внутри себя в «реальность» благодаря сложнейшей системе работы нервных волокон. Этот вывод подтвердили работы Алана Аспекта и других выдающихся ученых.
Я уже не говорю о том, что сам наш мозг читает информацию выборочно, и только ту, которая имеет прямое отношение к нашей системе выживания. Большая часть информации о том, что находится по ту сторону мозга, он вообще отказывается читать за ненадобностью.
Вообще, в пору бы науке смириться и вернуться к сократовской формуле «я знаю, что ничего не знаю». По крайней мере, это было бы честно. Даже то, что мы якобы знаем, уже не лезет ни в какие ворота. Есть множество самых противоречивых моделей Вселенной, куда входят все знания, которые мы о ней имеем. Какая же из них верная? Правильный ответ – никакая. Потому что «истина в науке – это полезная ложь» (академик Берг).
В пору бы науке смириться и вернуться к сократовской формуле «я знаю, что ничего не знаю»
Все то, что является нашим «миром», находится в небольшой массе серого вещества, которое мы носим сверху на своей шее. Но эта штука является самой удивительной и загадочной вещью во Вселенной. И если кто-то скажет, что она могла появиться вот так просто, сама по себе, без автора этого проекта, без ее разработчика, тот поистине должен быть глубоко верующим в свою глупость человеком.
Вы только вдумайтесь в эти цифры: двадцать восемь миллиардов нейронов только в коре головного мозга. Это три миллиона километров нейронной сети. У зародыша человека нейроны образуются со скоростью 500 000 в минуту (30 млн в час). Это огромная скорость и огромные энергозатраты. У младенца мозг съедает 50% всей энергии, вырабатываемой организмом, а у взрослого человека – где-то 25%.
Работа мозга дорогого стоит для нашего организма. Если бы ту работу, которую делает мозг, перенести на внешний источник, то понадобилась бы энергетическая мощность не одного десятка коллайдеров, но наш мог потребляет энергии всего лишь как одна 10-ваттная лампочка. Как это возможно? Этого не знает никто!
У одного нейрона в нашем мозгу порядка 40 000 соединений с другими нейронами. Если мы все это умножим на количество нейронов, то получим потрясающую цифру – количество нейронных связей в мозгу больше, чем звезд во всей Вселенной.
И самое интересное то, что во всем этом нет ни капли сознания. Голландская группа ученых под управлением Пим Ван Ломмеля опубликовала в журнале «Lancet» результаты десятилетних исследований в области изучения функций мозга. К этим же выводам пришли и английские ученые из клиники в Саутгемптоне. И те, и другие однозначно заявили: «Мозг не есть мыслящая материя». Путем множества экспериментов было доказано, что человек обладает способностью мыслить даже тогда, когда его мозг умер.
В медицину вошел специальный термин – NDE (near death experience – почти смертельный опыт). Ученые определили, что NDE-видения происходят в момент приостановки работы мозга. Их нельзя объяснить физиологическими причинами, такими, например, как кислородное голодание клеток мозга или действие лекарств. Визуальные видения слепых пациентов не отличаются от впечатлений зрячих.
Косвенным доказательством этого являются также выводы другой группы ученых, говорящих о том, что у человека есть память своего дородового и околородового опыта. Что в принципе невозможно, потому что «помнить» человек начинает тогда, когда закончился процесс "обертывания" нервных волокон миелином, который дает возможность распространять нервный импульс. А это происходит уже в более зрелом возрасте.
Нужно ли еще продолжать ловить бусами ученых аборигенов, есть ли смысл? Имеющий уши слышать, тот услышит. А кто не имеет, то эти разговоры можно вести до бесконечности.
Вера разворачивает перед человеком более точную и более детальную картину мира. Это как если бы мы смотрели на полотно художника и видели только двухмерный холст, обмазанный маслянистым веществом. Но мы видим там дома, деревья, людей, живущих в трехмерном мире. Наш мозг дорисовывает то, что не в состоянии изобразить художник на двухмерном холсте. Так и вера «дорисовывает» нам ту реальность, которую не способны регистрировать наши органы чувств. Это не есть наша фантазия, это недостающее восполнение картины сущего. Святые Отцы и Учителя Церкви учат нас о том, что на самом деле не существует противоречий между верой и знанием.
Вот что об этом пишет великий старец современности Иосиф Исихаст. «Когда укоренится вера, то совершенно упраздняется то знание, которое рождает сомнение во всем и уменьшает веру. Однако, когда после многих испытаний победит вера, тогда знание преображается и ему дается дар знания духовного, которое не противостоит вере, а на ее крыльях летит и исследует глубины таинств. И тогда вера и знание становятся неразлучными сестрами».
Протоиерей Игорь Рябко
Оценил 1 человек
1 кармы