Об апостоле Фоме, вере и верности, любви, самоотверженности, уроках истории и празднике Великой Победы – в воскресной проповеди протоиерея Игоря Рябко.
За апостолом Фомой закрепилось прозвище «неверующий» и большинство проповедей в Фомин день будут сказаны о соотношении веры и знания. Я не считаю апостола Фому «неверующим». Его желание поверить в чудо через осязание ран Спасителя было связано не с неверием, а с жаждой как можно скорее увидеть своего любимого Учителя воскресшим. Но, сегодня я бы хотел обратить внимание наших читателей на другой эпизод из жизни апостола Фомы.
Когда Спаситель решил идти в Иерусалим, Фома был единственным, кто не задавал Христу вопросов и не предупреждал Его об опасности. Он просто сказал другим ученикам: «Пойдем и умрем вместе с Ним» (Ин. 11:16). Эта решимость дорогого стоит. Пойдем и умрем за правду, за истину, за добро, за святую любовь, за все то, что так ненавидит этот мир. Сегодня этот призыв апостола Фомы звучит как никогда актуально. Особенно в день, когда неделя об апостоле Фоме выпала на 9 мая и совпала с Днем Победы.
Хорошо быть со Христом на Фаворе. Но возможность входа в Царство Божие напрямую связано с тем, где ты находился во время Голгофских страданий Христа. Когда ложь с ненавистью и злобой тычет свою, смердящую нечистотами, зигующую руку прямо нам в лицо, важно вспомнить апостола Фому, который готов был идти за Истиной – за Христом, если потребуется, на смерть.
У дьявола есть своя «правда», которую он пытается выдать за истину. Сейчас ему везде предоставлено слово, дана возможность переписывать и искажать историю. Его адепты активно рассказывают детям «как было все на самом деле», говорить о том, что вас раньше обманывали, все было не так. Но я-то точно знаю, что живу сейчас благодаря своим дедам, которые не позволили фашистам превратить наш народ в пепел в концлагерных крематориях, как это планировалось сделать Третьим рейхом на оккупированных украинских землях.
«Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих» (Ин. 15:13)
Какое это имеет отношение к Фоме? Самое прямое. Апостол готов был иди и умереть со Христом, даже еще до конца не осознавая Кем является его Учитель. Он был верен Ему просто потому, что видел в нем Человека, на лице Которого отражалась вечная Любовь и Истина. «Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих» (Ин. 15:13), – учил его Спаситель. И он усвоил урок.
Один из моих дедов по материнской линии был обычным школьным учителем. На войну его призвали в самом ее начале, когда ему было немногим больше двадцати лет. Я не знаю, знал ли он тогда, кто такой апостол Фома, и вообще брал ли в свои руки Евангелие. Но он смог осуществить заповедь Христа о любви самой своей жизнью. Мой дед добровольно остался прикрывать отступление наших войск у одной из речных переправ и погиб, бросившись под танк со связкой гранат.
Я уверен, что перед тем, как сделать свои последние шаги в этой земной жизни, он думал не о Сталине, не о коммунистической партии и, уж тем более, не о заветах Ильича. Он думал о близких, о родном доме, о семье, о солдатах, которые благодаря его подвигу останутся в живых. И у него все получилось правильно.
Годы спустя один из спасенных тогда моим дедом солдат рассказал об этом его поступке нашим родным. Никто моего деда не награждал орденом героя, не давал ему звания и награды. Это стали делать несколько позже. А в первые месяцы войны таких безымянных, безызвестных героев были тысячи.
Апостол Фома также погиб мученически за проповедь Евангелия в Индии. Он учил потомков древних арийцев, что Бог – это не безликий брахман и не мертвый принцип, а Личность, Которая из любви к людям претерпела Крест, страдания для того, чтобы каждого из них спасти. Не веды с их бесконечными монотонными гимнами могут дать благодать, а Евангельские заповеди и вера в Спасителя. За это апостола Фому убили.
В любой ситуации и при любой власти человек может и должен оставаться человеком.
Через сотни лет друге арийцы пришли уже на нашу землю и стали убивать наших дедов, потому что они были, с их точки зрения, людьми второго сорта, недочеловеками, рабами. Убив апостола Фому, арийцы не смогли одержать победу над Евангелием, так же, как и убив миллионы наших соотечественников, они не смогли сделать нас рабами бесовской идеологии Третьего рейха.
Но в военной истории жизни моей семьи есть и другие примеры, говорящие о том, что обычные, простые люди, ставшие заложниками той или иной политической ситуации, всегда стараются быть людьми, а нелюди – нелюди везде и во всем.
Мой дед по отцу тоже пошел на фронт, но долго воевать ему не пришлось. Он сразу же был ранен осколком в ногу недалеко от Полог. Спас его от верной гибели простой немецкий солдат, который спрятал деда от соотечественников в стогне сена. Этот же солдат сообщил жителям соседнего дома, о том, где был спрятан русский солдат. Те забрали его к себе. Раненный дед рассказал своим, что его дом и семья находятся недалеко, в Гуляйполе. Селянам удалось связаться с моей бабушкой, и та, взяв обычный сельский возок, привезла своего раненного мужа домой. Это, нужно сказать, более шестидесяти километров: тридцать километров в одну сторону (а передвигаться приходилось только по ночам) и столько же обратно. По окончании войны у них родился сын – мой отец, а через двадцать лет пришел на этот свет и я.
Если бы этот немецкий солдат не спас моего деда, то не было бы на свете ни моего отца, ни меня.
Уверен, что этот солдат не был идейным фашистом, и его скорее всего призвали в армию по повестке. Ни он, ни его родные, конечно же этому рады не были. Возможно, он ходил по воскресеньям со всей семьей в кирху, а мать, благословляя его в дорогу, просила всегда и во всем поступать по Евангелию. Я не знаю, что это был за человек и как его звали. Я знаю лишь то, что благодаря ему я сейчас живу, и то, что он, рискуя своей жизнью, спас от смерти не только деда, но и меня.
А еще я знаю, что в любой ситуации и при любой власти человек может и должен оставаться человеком. Не зависимо ни от политической обстановки, достатка, образования и места жительства, у человека всегда есть выбор – остаться человеком или нет.
Зло живет не в национальностях. Ни украинцы, ни русские, ни американцы, ни китайцы не хотят убивать других людей. Этого хочет лишь дьявол, завладевающий душами людей не взирая на национальности.
Зло живет не в национальностях. Ни украинцы, ни русские, ни американцы, ни китайцы не хотят убивать других людей. Этого хочет лишь дьявол, завладевающий душами людей, не взирая на национальности.
Ошибочно думать, что иудеи, которые кричали Понтию Пилату «Распни, распни Его», «Нет у нас царя, кроме кесаря», «Кровь Его на нас и на детях наших» были простые люди, которые пришли с улицы посмотреть, что там происходит во дворе у Пилата. Нет, во двор Пилата пускали не всех, а только «своих», идейных активистов, тех, кто был верен Синедриону и готов был выслуживаться перед своими хозяевами. Тех, кто станет «скакать», будет выкрикивать нужные, заботливо подсказанные кукловодами, «кричалки». Так создается впечатление «воли народа».
Но не народ иудейский требовал смерти Христа, а идейные фанатики. Простой народ, видя, что происходит на Голгофе, бил себя в грудь и плакал. Так было и так остается до сих пор. Есть маргиналы, без стыда и совести обслуживающие потребности власти, а есть народ, который смотрит на все это безобразие, бьет себя в грудь и рыдает.
Когда Спаситель явился по Своем Воскресении апостолам, то они стали смущаться, думая, что перед ними какое-то привидение. «Почто смущены есте и почто помышления входят в сердца ваши?» (Лк. 24:38) – спрашивает у них Христос. И только апостол Фома, впервые увидев Воскресшего Господа, сказал Ему прямо и без сомнений: «Господь мой и Бог мой» (Ин. 20:28).
В этом плане неверующими можно было бы назвать других апостолов, но только не Фому, который еще до того, как на него сошел Святой Дух в День Пятидесятницы, смог увидеть в Воскресшем Спасителе Творца Неба и Земли.
Оценили 23 человека
57 кармы