В окрестностях Луганска – в том, самом месте, где когда-то старец Филипп Луганский совершил чудо, превратившее гнилой ствол дуба, в камень, тихо продолжает умирать дореволюционная усадьба – по России таких по-прежнему умирают тысячи, но под Луганском, здесь, в Юзбашевке, она одна такая.
В этом доме часто бывал живший по соседству молодой луганчанин, будущая звезда русской эмиграции, поэт Владимир Смоленский.
Ему было 18 лет, когда в их дом ворвался весь ад революции: отца расстреляли большевики, усадьбу уничтожили... Чудом он доберется до Крыма и уйдет к чужим берегам вместе с Врангелем.
В эмигрантском Париже его поэтические вечера будут собирать огромные залы. Среди прочего, там Смоленский прочитает и вот это свое пронзительное стихотворение о его уничтоженном доме детства:
Закрой глаза, в виденье сонном
Восстанет твой погибший дом —
Четыре белые колонны
Над розами и над прудом.
И ласточек крыла косые
В небесный ударяют щит,
А за балконом вся Россия,
Как ямб торжественный звучит.
Давно был этот дом построен,
Давно уже разрушен он,
Но, как всегда, высок и строен,
Отец выходит на балкон.
И зоркие глаза прищуря,
Без страха смотрит с высоты,
Как проступают там, в лазури,
Судьбы ужасные черты.
И чтоб ему прибавить силы,
И чтоб его поцеловать,
Из залы, или из могилы
Выходит улыбаясь мать.
И вот, стоят навеки вместе
Они среди своих полей,
И, как жених своей невесте,
Отец целует руку ей.
А рядом мальчик черноглазый
Прислушивается, к чему —
Не знает сам, и роза в вазе
Бессмертной кажется ему.
Нам до сих пор сложно представить себе, какую боль носили в себе миллионы русских изгнанников, у которых украли Родину, убили родных. Кроме невероятной любви к России, в них ведь жило ещё то, чего были лишены многие их соотечественники по эту сторону советской границы: в них – не во всех, но в значительном большинстве – было острое понимание причин случившей с их страной и на их глазах катастрофы.
Они понимали, - там многие поняли - почему это произошло. По грехам и за отступление от Бога.
Прекрасно видели духовно, что на самом деле совершается на их любимой Родине. Бунин писал о большевиках: «знамя их было и есть интернациональное, то есть претендующее быть знаменем всех наций и дать миру, взамен синайских скрижалей и Нагорной проповеди, взамен древних божеских уставов, нечто новое и дьявольское»…
Видели они в библейском свете и подлинную цену тем, кто схватил русскую власть. Тот же Бунин: «Выродок, нравственный идиот от рождения, Ленин явил миру как раз в самый разгар своей деятельности нечто чудовищное, потрясающее; он разорил величайшую в мире страну и убил несколько миллионов человек – и всё-таки мир уже настолько сошёл с ума, что среди бела дня спорят, благодетель он человечества или нет?»
Видели они, как по тем же самым неизменным духовным законам, коммунистический террористический морок рано или поздно, спадет с России. Бунин опять: «В своё время непременно падёт на всё это Божий гнев, – так всегда бывало… И на Содом и Гоморру, на все эти Ленинграды падёт огнь, и сера... Говорили – скорбно и трогательно – говорили на древней Руси: «Подождем, православные, когда Бог переменит орду»! Давайте подождём и мы. Подождём соглашаться на новый «похабный мир» с нынешней ордой».
О нашей влюбленной в Россию, вымаливающей её часто, плачущей о ней, приближающей её воскресение – зрячей русской эмиграции мы сделали с отцом Андреем Ткачевым проект «Русское кладбище в Париже». Посмотрите.
И откройте для себя, если не знали, один из ярких голосов русского изгнанничества - луганского поэта Владимира Смоленского.
Оценили 12 человек
25 кармы