Про сон во сне со словами вещего старца

1 957

Иду после работы от метро к дому. Иду не спеша, дышу воздухом, не очень свежим из-за натужно шлифующих асфальт автомобильных шин, но прохладным и по-осеннему ободряющим. Мелькание лиц, обтянутые штанишками женские фигуры, знакомые скверики и дворы, осыпаемые листвой – как медитация, расслабляет и отвлекает. Мысли приходят и уходят, не вЫтаптывая в мозгах дорожек.

У обочины дороги сплошняком, впритирку стоят машины. И только между ними попался прогал заезда во двор, как в него влетает чёрный «Ленд крузер» и тормозит передо мной, перегородив тротуар!

- Вот уроды, как же вы достали... – недовольство и раздражение из меня попёрли, как пузырьки из газировки.

Пытаюсь обойти – навстречу детина с вежливой улыбочкой на небритой «морде лица», но с наглым взглядом, - верный признак водителя-телохранителя.

- Вы – Вячеслав Игнатич?

Кто его прислал, кому это я понадобился?! Вопросы мерцают и никак не вырисовывается хоть какой-то ответ, а язык бормочет:

- Да вроде бы я... А что случилось?

- Извините, вас просит к себе Владимир Викторович.

- Это, тоже извините, который?

На лице, изображавшем «вежливого человека», сначала отразилось недоумение, потом появился прищур, связанный с началом процесса мышления. Видимо, для амбала этот Владимир Викторович был единственный и неповторимый.

- Подскажите фамилию, - помогаю его мыслям устремиться в нужном направлении.

- Ф-ф-ф-ы... (как выдох)... Загребин!!!

Вот это да! И как это я удостоился? Какая честь! Сам Загребин!!!

Дверь «крузера» открыта. Сажусь и спрашиваю:

- А куда едем? В резиденцию или в офис? Или уже на виллу?

- Не, на Лазаретный, в больничку...

- Это Он Сам в больнице?! Что ж случилось?

- Ну это... болеет. Случилось – не случилось, я не знаю... Это сам скажет.

Болел Загребин в отдельной палате, с холодильником, телевизором и с солидной мебелью. На столике минералка «Перие» и всяческие фрукты на большом подносе с витиеватым восточным рисунком.

Я его больше десяти лет не видел. Изменился. Поиздержался. На улице бы встретил – ни за что не узнал.

Он улыбнулся. А глаза тусклые. Раньше были резкие, а теперь - как помутневшие.

Мы когда-то дружили... Дружили? Нет, дружба – это всё-таки другое. Учились вместе и служили, делились и находили в этом общность и взаимопонимание. Когда пути разошлись, общаться перестали. А потом, когда снова встретились, взаимопонимание уже не заладилось.

Мы даже внешне в молодости были похожи, и поначалу случалось, что преподаватели в училище нас путали. Но потом уверенно различали. У него была твёрдость и звонкий голос. У меня голос глухой, да и в обычной обстановке присутствовала мягкость. Из-за лишней скромности.

- Ну здорово, Веди! Как дела? – а голос у него не изменился.

- Ты за мной цербера прислал, чтобы узнать, как у меня дела? Дела – в прокуратуре, а у нас – так, всякие делишки.

- Ха, изволите шутить. Ну-ну... А мне вот сейчас не до шуток.

Ага, теперь понятно, что-то случилось. Просто так в больницу не ложатся, и просто так бывших приятелей не вспоминают. Тем более таких, которые ниже по статусу. Не та машина, обычная квартира, да и дачи нет у озера. И вообще – не член «кооператива», даже не член «едра».

Меня так захватили все эти противопоставления, что рука непроизвольно и неопределённо обрисовала в воздухе круг, но я тут же спохватился:

- Извини. Не ожидал и к такому не готовился. Я тебя слушаю.

- Ну вот и слушай. У меня рак. Докторишки всё трындели о подозрениях, а сейчас вот, - обрадовали.

Что тут скажешь? Полагаются слова сочувствия? Ободрения?

- Ну, так рак – ещё не приговор. Вылечивают, сейчас медицина...

- Так, не надо меня утешать!

- Да я и не...

- Я тебя не затем позвал. Слушай дальше. Мне приснился сон. Натуральный такой сон, может и ВЕЩИЙ. Вроде я попал на приём к деду с белой бородой, но не Деду Морозу в красной шубе, а в белом халате. Ха, и без красного носа. Он как бы врач такой авторитетный, но при этом не то, чтобы Сам Господь Бог, а вроде пониже рангом... Ну, типа Святой. Он мне и говорит, что раком не болеют, а... типа, раком становятся...

Поняв, что сморозил каламбурчик, Владимир Викторович недовольно дёрнул головой, хмыкнул и пояснил:

- Становятся не в смысле «в позу», а как сказать... Становятся сами будто раковыми клетками. И этот божий одуванчик мне открывает глаза, что наш мир – он как организм, состоящий из органов и клеток. Органы – всякие наши образования, а клетки – люди. То есть, мы в мире вроде бы клетки. Пока служишь – тебе дают необходимое. Отслужил – заменят. Все клетки работают на организм и от организма зависят, его во всём слушаются. Всем, значит, законам и процессам подчиняются.

Но вот, откуда ни возьмись, появляются клетки, которые начинают думать только о себе. Да ещё начинают душить другие клетки. Душат, жрут их, а потомство своё плодят и приучают это потомство так же жрать всех вокруг.

Но другие-то клетки – они же тоже из организма! Получается, что эти жлобские клетки грызут сам организм.

Одни жлобы дуркуют и не могут понять, что жрут организм, в котором живут. Другие понимают, но надеются, что ничего с организмом не случится, потому что за жадностью своей не видят ничего, кроме себя и своей утробы.

Ну и дальше Дед говорит мне: ты, мол, - тоже раковая клетка. И по нашим законам, то есть, получается, по законам высшим, защищающим этот самый организм, раз ты такой – получи себе такую же язву. Раз подписался организм жрать – изволь, и тебя будут жрать, и так же изнутри. Потому как по-другому ты уже не поймёшь. Ты понял?!

Это был вопрос к нему или уже от него ко мне? Ага, похоже, ко мне. Интересно, а сам-то он, что он понял?

- Никак, ты перед этим в церковь ходил? – зондирую настроенность бывшего приятеля, ныне олигарха местного значения.

- Ну да, ходил... столько бабок вывалил, чтобы за моё здравие молились...

- Вот тебе твои бабки и намолили встречу с авторитетом... – я шучу, а он не понимает, что шучу. Смотрит на меня требовательно и… с какой-то детской надеждой. Ну да, и Бог-то – совсем не шутник. В смысле - может так приласкать, что станет не до шуток. Отчего-то говорят «Бог – не фраер». Причём тут фраер?

- Да, я понял. Ну и что? – вопрошаю после паузы с переглядом глаза в глаза.

- Да то, что говорит этот святой: если исправишь всё, что натворил, отдашь всё и дальше жрать не своё перестанешь, то и твою тушу не станут жрать, успокоятся и отвалятся, и затаятся до времени. Чтоб снова не начал.

Я ему говорю: а если всё отдам, то с чем останусь? А вдруг вы меня, святоши, разводите?!

А он: ну не хочешь – не надо, силком никто не тащит.

Не х@ра себе, думаю, добровольный принцип называется, не хочешь – сдохни!

А дед хитрый такой: ты, говорит, попробуй, начни! Чего жалко отдавать - отдай, если полегчает - увидишь, что всё по-честному.

- Ну и что ты решил?

- Да понимаешь, во сне вроде всё ясно и понятно было, что по-другому – никак, а когда просыпаешься... Я вот в Израиль на днях еду лечиться.

- Ну а я-то чем тебе помогу?

- Да вот, вдруг сон натурально был вещий? Выходит, надо делиться. На всякий случай, надо попробовать...

- Хорошо, но я-то тут при чём?

- А притом. Просто так, что ли, взять и отдать? Это ж всё надо оформить, чтобы если чего не так... И преподнести это надо, чтобы без подозрений... Имидж приподнять, тоже может пригодиться... Помнишь, я тебе работку предлагал? Ты ещё тогда носом покрутил и отказался?

- Да, было такое.

Владимир Викторович с лихих девяностых начал возвышаться. Он оказывал услуги «большим людям» в получении доступа к тому, что потом из закромов госимущества становилось чьими-то «активами». И о себе не забывал, застолбил и огородил свою «грядку». Тогда он ещё не гнушался даже сам мне по телефону позвонить.

И вот одному такому крупному деятелю он меня сосватал, а я позарился на хорошую зарплату. Однако два дня поработал и на третий ушёл. Исполнять команды «фас» и прихоти нуворишей мне не понравилось.

- Я это запомнил. Ты же прямо такой чистенький и принципиальный... Мне и надо, чтобы ничего никуда не ушло – раз, и чтобы всё гладко и прозрачно – два. И я тебе ничего не должен...

А это как посмотреть, если по-революционному, то... Да и запомнил-то ты это для того, чтобы обо мне забыть, но вишь ты, как обернулось…

Это я так, почти отвлечённо подумал. Теперь мне всё стало понятно. И любопытно.

- Ну и как это должно выглядеть? Благотворительность, меценатство, детишкам на детдом?

- Я тебе называю, куда и кому. Ты обеспечиваешь. Дед сказал, что никто не должен знать. Но следы-то с документиками у меня должны остаться. Мало ли чего... Тебе буду платить... сколько просишь? Говори, договоримся.

Тут я возмутился. Стало обидно... А за кого обидно? За вещего старца, за людей, за державу? Чтобы это понять, я так сильно напрягся, что... проснулся.

И приснится же такое...

Жирной жизни бюргеров пришёл конец, -ец, -ец, -ец!

Здравствуйте, мои дорогие читатели.Когда же немцы поймут, что их санкции убивают не только собственную промышленность, но и всё, что было создано за последние десятилетия? Они уже насто...

Расходы на оборону в России и СССР, россияне не страдают от войны и ядерный удар по Лондону

1. Капиталистическая Россия тратит деньги на войну, вместо того чтобы тратить их на образование и здравоохранение, жалуются левые публицисты. Не менее часто они пишут что капитализм хорош в спокой...

Обсудить
  • Зависть, стяжательство, гордыня - прямой путь туда!