Пьянство, танцы и война. (древнегреческая трагедия)

Пролог:    я   передумала,   пролога   не  будет,   потому  что  вряд  ли  кто-нибудь   поймет (уже  понял)  его  правильно.   Поэтому  сразу  к  делу....  

* * *

Собрались как-то Марс, Зевс, Дионис и Терпсихора, и стали спорить о смысле жизни.

Вы спросите: как в эту компанию достойнейших  мужей затесалась профурсетка Терпсихора?  

Вообще-то это вопрос не ко мне, а к достойнейшим мужам, но..... могу предположить, что поскольку дело было еще ДО Платона и Сократа, нравы были самые что ни на есть традиционные - где на троих, там и баба обязательно - компания маленькая, но честная,  -  думаю,  что  так. 

И вот, значит, Терпсихора говорит:

- Вы спрашиваете:  почему война? Почему это с ними случилось? А я вот, когда еще в советскую Украину приезжала.....

- Стоп, стоп, стоп! - воскликнет внимательный читатель, - Как Терпсихора, рожденная ДО Платона и Сократа, может оказаться в СССР?

 Так она же богиня! - отвечаю  я, - Ей вообще по-барабану - вчера ли, сегодня, завтра. Время-то относительно -  это-то вы  понимаете? Ну и вот значит....

- Я когда на советскую Украину приезжала,  -  говорит  Терпсихора, -  я  тоже удивлялась:   ну почему они НЕ поют и НЕ танцуют?   Такой певучий язык,  такие песни,  такая южная  природа, такой темперамент!  А   вы бы знали,  какой красивый у них оперный театр в Одессе!   А вот ведь - не поют, хоть ты тресни!   Как  за  стол  сядешь  с  ними,   так    скука  смертная!   Знай,   жуют  свои  галушки с  серьезным  видом,   только  желваки   на  челюстях  играют.  

А   если спеть, сплясать, то обязательно какой-нибудь "союзный краснознаменный ансамбль песни и пляски". Союзный - понимаете? А с хутора - ни-ко-го!  Все  их   хуторянские   певцы,  если  и  были,  все   тогда  в  Москве  тусили.   Вот  там  было  веселье,  да!   Помню,  наливали, выпивали и братались (на эту тему, кстати, Проханов недавно на "Эхо....." гениально рассказывал. Глубокое  вам,   Александр  Андреич,  мерси!   Читала и прям плакала от нахлынувших воспоминаний.)  Да!   Так  оно  и  было:   нальют,   выпьют  и  какое-то  время   сидят  молча,  тишину  слушают.  А  тишина    такая   звенящая,   что  можно   было,  наверно,     реликтовый  шум   Вселенной  услышать,   и  потом  -   ррррраз!    и   поехало,   понеслось,   закружилось.   Такая  вдруг   любовь   нахлынет,  что  аж  в  груди  больно.  

Братались со всем Союзом.  И  пели,   пели -   про украинскую Галю, про грузинскую Сулико, про ордынского Хасбулата.

"Какой лазурный небосвоооод

Над тихим городом плывёёёёт

Тбилиси мой любимый  иииии роднооооой.

Раааасцветаааай под солнцем Грузия моя

Милый крааааай, любимая земляяяя....".

Я  и  Грузии-то  той  никогда  не  видела,   а  песню  поешь  и  как  будто  вот  она -   перед  глазами.  Ах, как мы пели! И на два голоса, и на три, и под старенький рояль, и акапеллой.   А  танцевать!   О,  как  мы  танцевали!    Цыганочку,     русскую  "барыню",   а  потом  и под   советскую  и  под   зарубежную  эстраду.   "Тррррр,  тах-тах,   Тррррр  бух-бах....  Та-та  там-та-ра-рам,  та-та  та-тА!"  

-  Это что?  -  улыбаясь,   спросил   Зевс. 

-  Это  же  Африк  Симон!  -     ответила    Терпсихора,  и   веселые  огоньки  зажглись  в  ее  глазах,   она  повторила  мелодию  и  сделала  пару  залихватских   пируэтов.  

-  А  они  что?   -   спросил   Дионис.   

-   А они  в  это  время   крутили  у  себя  на  Украине   консервы, пекли пироги и приговаривали: "Ничё! Московские гусеницы всё сожрут!" Да-да! Именно так и   сказал   мне мой   брательник,   когда  мы  к  нему  в  гости  в  Харьков   приезжали.    Я потому, наверно, и запомнила, что сказано  было   братом. Сказал бы кто-нибудь другой, пропустила бы   мимо ушей.  Но  родной   брат! Я тогда на него посмотрела внимательно, подумала - Что это с ним  такое? Откуда это?

-  Вопросы заданы. -   хитро   сощурился   Марс,  -   Ответы пришли через 40 лет.  Вывод?

- А  вот   какая начинка, такой и пирог!   Вот  такой  вывод!    -   сказал,  как   отрезал,   Дионис, -  Пирог с калинкой-малинкой - это одно, а  пирог    с   потрохами  - совсем другое.   Я помню,   помню,  как  они   дразнили нас "пьяницами"  за   каждый  выпитый бокал крепленого, и страшно гордились своей кристальной трезвостью. А вот ведь что вышло  из  их   трезвости.    Московиты и теперь пьют,  не  закусывая,  танцуют   и поют "Нич яка мисячна"  на   зло   всем "ястребам" и начетчикам.   А  эти.....  Ээээх! - махнул он рукой, так, как умеют махнуть ею только заправские пьянчуги, и заплакал пьяненькими слезами.

-  Я  считаю,  что  лучше петь и танцевать, чем воевать! - сказала Терпсихора.

- Лучше пИть, чем воевать! -  поправил  её  Дионис,  -  Хочешь  петь -  пей!  

- Ничего-то вы не поняли! - вмешался Марс, - Не в том дело, что лучше, а в том, что  третьего   не   дано.   Либо -  либо.  

- Как это?

-  Либо   петь  и   танцевать,    либо   воевать,  и  третьего  не  дано. 

-   Почему  не  дано?  

-  Потому  что   страсть.   Неутоленная  страсть.   

-  Я   не  понимаю....  

-   А   вот   послушай....  -  и  Марс   начал   неожиданно   зычным  поставленным  голосом:

Над седой равниной моря

Ветер тучи подымает.

Революция, война ли -

В сущности одно и то же.

Просто разные  о разном

Бредят, просят и мечтают.

Вы  иль   вас  - не всё равно ли?

Зрителю по-барабану!

Зритель платит за премьеру, 

Зрителю не сообщили,

Что он тоже вписан в пьесу.

Будут грабить, жечь и мучить,

Собирать в святую сотню,

Тысячу и миллионы.

Чтобы было натурально,

Без подлога и обмана,

Потому что сердце просит,

Но боится  в  том  признаться,

И  боится,  что услышат 

Этот стук в виски могучий....

- Слишком  мрачно, Марс!  -   усмехнулся    Зевс, - В жизни всё проще. Но мысль твоя мне  понятна.

- А  я ничегошенький не поняла! - прощебетала   обижено Терпсихора, -  О  чем  это  вы?   Наверно я слишком глупа для ваших мужских разговоров.    

А Дионис ничего не сказал, потому что спал. Он был мертвецки пьян. Зевс ласково обнял Терпсихору за талию и посадил ее к себе на колени (тогда еще можно было  и  ласково  обнимать   женщин,  и  сажать  их    на  колени):

- Ты не глупа, дорогая, ты  слишком добра.

- Это плохо?

- Это небезопасно.

- Но ты же не дашь меня в обиду,  да?

- Никогда, Терпсихора! Никогда! - с чувством сказал Зевс и  вдруг  задумчиво и  тихонько запел:

Я словами как мазками

На пустом холсте экрана

Нарисую дом и море

И степного партизана.

Впрочем нет - его не буду

Буду голубя, чтоб мира,

Жирной пашней мир упрочу,

Нарисую сад и ниву....

(Марс кивнул, подмигнул  Терпсихоре   и подхватил): 

Но  партизаны не сдаются,

Чертят черным по экрану,

Постучав в окошко дулом

В дом ворвутся мор и горе.

Зевс:

Не летает голубь мира,

Грустно бродит он по клетке.

И бубнит про "было время",

Про альбомные виньетки.

Марс:

Ах же, глупая ты птица!

Ну кому нужны виньетки?

Человеку нужна буря!

Чтоб сжимала страхом сердце,

Сердце мертвое, пустое.

И ведром адреналина

Проливалась прямо в жилы,

И томила, и пьянила,

Обещая наслажденье.

Обещая Жизнь и Волю!

Обещая страсть и нежность.

Зевс (всё  громче и всё более грозно):

Чтобы посохом ударив

По земле, что была пашней

Скучной, скудной и бесплодной,

Сбросить тлен однообразья

За земные безобразья, 

Страсть, безумную плясунью,

Та, что танцем обещала

Излечить все раны мира,

Обещала, но солгала.

Поманила  и  забыла.  

Эту страсть, что поселилась

В сердце мрачною мечтою,

Обратить во гнев во божий.

Слабость -  в  силу,   силу   -  в  злобу, 

Гневными сверкнув очами,  

Презирая смерть и трусость,  

Доказать  себе,  что   пожил

Ты не  зря   на   белом  свете....  

- Может оно и правильно, - пробурчал Дионис, - что государство держит монополию на производство спирта в своих руках.   Пока человек пьян, он не опасен для человечества.  А  когда  он   трезвенник, так прям беда. 

- "А поля не было, где кончился Майдан" - вдруг неожиданно тихо и грустно  пропела   Терпсихора. - Ах, если бы знать!

- Чехов! - резюмировал Дионис,  как бы ставя жирную точку  в  вековом  споре, и снова уронил  кудрявую  пьяную   голову  себе  на грудь.

(Занавес).