Наверное, самая обсуждаемая тема последний нескольких месяцев – это пенсионная реформа. Объявленная во время чемпионата мира по футболу – 16 июня этого года – она очень быстро стала главной темой дня. Вытеснив с первых мест обсуждений не только указанный чемпионат со всеми его сенсациями – ну кто, кроме фанатов данного вида спорта сейчас помнит, что и как там было – но и все остальные новости, включая Украину. (И слава Богу!) Подобная особенность данного явления понятна – вопрос о пенсии затрагивает практически всех. Тем не менее, стоит отметить, что даже при указанном состоянии мало кто осознает, какие фундаментальные вещи показывает указанный процесс.
Причем, это характерно даже для тех людей, которые считают себя знающими устройство реальности, и с этой точки зрения постоянно предлагают свои варианты ее переустройства. Речь идет, разумеется, о той группе представителей современной политической мысли, которых сейчас принято именовать «патриотами». Под последними следует понимать лиц, которые в качестве основной своей цели подразумевают сохранение, развитие и величие России. Цель, что ни говори, вполне благородная и, потенциально, благая для огромного числа лиц. (В отличие, например, от целей той же «либеральной публики», единственным смыслом видящей благополучие лично для себя и, в крайнем случае, для своей «тусовки». Даже при условии, что все остальные – «неправильные» - будут страдать и, может быть, вообще умрут.) Именно поэтому «патриотическая платформа» до самого последнего времени смотрелась наиболее привлекательно на фоне всего остального российского политического пространства.
Настолько, что даже большая часть т.н. «левых сил» имела несомненный «патриотический окрас». Можно даже было сказать, что левые делились именно на «патриотов» и «либералов». То есть, на тех, кому важно было благо России – в смысле, населения всей страны – и тех, для кого первичными выглядели интересы неких «своих групп». (Разнообразных меньшинств – начиная с сексуальных и заканчивая религиозными.) Наверное, не стоит говорить о том, что указанные «леволибералы» неизбежно оказывались в меньшинстве – несмотря на все свои декларации о «прогрессивности» и связях с самыми передовыми представителями «мировой мысли» - и в конечном итоге вынуждены были смыкаться с «либералами обычными». Несмотря на то, что последние выступают полной противоположностью левым вообще – т.е., видят своей целью не защиту интересов большинства, а обеспечение преимущества представителей «лучших людей».
На их фоне «патриотические левые» выглядели на порядок привлекательнее - в том плане, что идей «величия России» последними однозначно сопоставлялась с идеей «благополучия простого человека», как главного условия этого самого величия.
И вдруг такая досада! В том смысле, что российская же власть неожиданно – разумеется, неожиданно для «патриотов» - нанесла колоссальный удар по указанному благополучию большинства. А именно – лишила этого самого «простого человека» существенной части его благосостояния. (И не надо ерничать – на самом деле, повышение пенсионного возраста на пять лет лишае каждого будущего пенсионера примерно 800 тыс. рублей. Сумма, думаю, для 99% россиян очень солидная.) В подобном положении основная идея «левых патриотов» оказалась под существенной угрозой – в том смысле, что получалось, будто российское руководство уничтожает саму основу существования страны! И это после многих лет успешного «государственничества».
На этом фоне неудивительно, что указанную идею начали немедленно спасать. На свет были извлечены все мятые и пыльные представления 1990 годов (!) – начиная с концепции «внешнего управления страны» с привлечением МВФ и пресловутого «вашингтонского обкома». (Впрочем, сейчас все чаще заменяемого на «корону» - то есть, на классическое «англичанка гадит».) И заканчивая популярным еще в 2000 годах «заговором элит против Путина»: дескать, наши «либералы»-рыночники из правительства занимаются тем, что «подставляют» действующего главу государства, способствуя снижения его рейтинга, после чего хотят сами властвовать и всеми владеть. Правда, в рамках подобное модели непонятно, почему же сам Путин и его «патриотические соратники» никоим образом не желают разрубить данную «подставу» самые естественным образом: высказавшись против реформы. Поэтому приходится выстраивать сложные системы подпорок и заплаток, объясняя это. Однако ничего другого «патриотам» (тем более, левым) сделать в подобном положении невозможно.
Поскольку единственной альтернативой указанным схемам будет признание несостоятельности базиса своих представлений – а именно, того, что для величия государства важно именно указанное благополучие его «кирпичиков».
Нынешняя пенсионная реформа обнажает крайне важное свойство классового общества. То есть – того общества, которое сейчас считается единственно приемлемым. (Точнее, пытается считаться таковым, поскольку есть некие нюансы, о которых будет сказано чуть ниже.) А именно: то, что его основная функция состоит вовсе не в обеспечении благополучия большинства – как это до сих пор считается. На самом деле же – как уже не раз говорилось – дело обстоит совершенно иначе. Поскольку единственной целью существования классовой системы выступает даже не создание «сладкой жизни» для «господ» - как это можно было указывается – а обеспечение условий их междоусобной грызни. Пресловутой конкуренции – альфы и омеги классового устройства, того, что и является ее единственной законной целью. Кстати, конкуренции не только экономической – точнее, не только того, что традиционно считается таковой – а вообще, всей сложной системы утаскивания друг у друга «сладких кусков». (Земель, ресурсов, рынков.) Включая такую область взаимного соперничества, как военная.
А пресловутое большинство в данной системе всегда выступает в единственной роли: источника «энергии» для данной всеобщей грызни, «субстрата», топлива для описанной «вечной войны всех со всеми». (Разумеется, под «всеми» тут подразумеваются только власть имеющие.) Забота о котором занимает место, гораздо меньшее, нежели забота пастуха о своих баранах: поскольку если о баранах не заботится, то они могут сдохнуть раньше, нежели придет пора их резать. А «народный субстрат» при любом раскладе сил просуществует дольше, нежели длится стандартная «конкурентная стратегия» - поэтому излишняя забота о нем лишь только отвлекает силы от указанной главной задачи. Собственно, именно потому в течение практически всего времени существования классового общества низшие классы существовали практически впроголодь. Так было в Древнем Риме, так было в период Средних Веков. И даже в пресловутой викторианской Британии – мировом гегемоне XIX века и «Мастерской мира», стране, в которой производительность труда выросла на порядок по сравнению с недавним прошлым – подавляющее число населения не имело лишнего куска. И дети бедняков тут так же умирали от голода и болезней, как и в глубокой древности…
И лишь после того, как в среде английского пролетариата еще в первой половине указанного столетия возникло мощное рабочее движение, ситуация начала меняться. Шаг за шагом, медленно, но непрерывно, британские рабочие (а затем и рабочие иных европейских стран) буквально «выжимали» у своей буржуазии возможность более-менее сносной жизни.
Да, разумеется, надо понимать, что даже на это небольшое перераспределение прибавочной стоимости британский капитализм брал средства не из «своего кармана» - то есть, не из указанного «фонда конкуренции» - а за счет усиления эксплуатации колоний. В которых происходили обратные процессы – то есть, резкое падение и так низкого уровня жизни. В результате чего в той же Индии, стране крайне продуктивной с биологической точки зрения, произошло несколько случаев массовой голодной смерти.
Но это было уже вторичным – поскольку если бы не было указанного пролетарского давления, то ни один капиталист не дал бы рабочим ни одного лишнего шиллинга. Как это было в том же начале XIX века, когда Великобритания, с одной стороны вывозила несметные богатства из Индии, а с другой стороны, уровень жизни британских низших классов упал до околонулевого уровня.
То есть – можно сказать, что никто никогда не давал «низшим классам» возможность существовать иначе, нежели на уровне выживания. Эту возможность они взяли – а точнее, вырвали силой – самостоятельно.
Основным различием между миром до Революции и миром после Революции выступает то, что в первом случае представление о разделении населения на «власть имеющих» и «субстрат» воспринимается, как норма. А во втором выглядит совершенно недопустимо. Настолько, что даже сейчас, через более чем четверть века после «гибели социализма», сохраняется представление о необходимости учета «мнения большинства» и обеспечение его существования. К примеру, уверенность в том, что государство должно обеспечивать пенсию или иные социальные блага практически для любого. Что, разумеется, есть нонсенс для практически всей человеческой истории, в рамках которой единственная, наверное, роль государства, которая была «доступна» для простолюдина, состояла в том, что последнее собирало с него разного рода подати. Да и то, не всегда – поскольку чаще всего этим занимались разного рода частные владельцы. Ну, и разумеется, применяло насилие при условии возмущения «черни».
Кстати, в качестве источника насилия при решении «бытовых вопросов» - ну, там воров или насильников приструнить – государство «использовалось» гораздо слабее. В том смысле, что для борьбы с серьезными разбойничьими бандами – которые даже в Европе первой половины XIX века были нормой – полиция и войска использовались. Но с более мелкими представителями преступного мира среди населенич было принято справляться самостоятельно. Скажем, застрелить – а до появления огнестрела заколоть – воришку для солидного джентльмена было не преступлением, а доблестью. (Хотя чаще эту «доблесть» оставляли для слуг). Ну, а люди «поменьше» использовали чаще «коллективные действия» – скажем, могли забить до смерти и «прикопать» в ближайшей роще конокрада или еще какой «деструктивный элемент». Полицию же вызывали в самом крайнем случае. Причем, это характерно было тоже не только для «отсталых стран», но и для большинства европейских государств того же XIX века. В результате чего даже в конце указанного столетия представление о полицейских, как о людях, которые занимаются, прежде всего, пресечением «бунтов» - а потом уже разного рода борьбой с ворами, разбойниками и т.д. – являлось нормой.
В подобном положении марксистское утверждение о государстве, как об инструменте насилия правящих классов обеспечивающих их господство, лишь делало явным указанное неявное представление. Поэтому оно довольно легко принималось людьми – разумеется, с поправкой на сложность с усвоением абстрактных понятий малоразвитым (малообразованным) их сознанием. Ну, а теперь сравните это с современными представлениями о государстве, среди которых господствует уверенность в том, что последнее существует ради блага граждан. Кстати, если вспомнить относительно недавнее время, то в нем не только среди левых, но даже среди коммунистически настроенных людей указанное выше марксистское представление воспринималось с трудом. В лучшем случае, оно объявлялось устаревшим – дескать, это раньше, во времена Маркса с Энгельсом было так, но теперь дело изменилось. Впрочем, гораздо чаще придумывались альтернативные определения – вроде того, что государство есть инструмент реализации «больших проектов» и т.д. (Ну, и разумеется, на фоне этого марксистская же идея об «отмирании государства» большинством коммунистов объявлялась устаревшей).
Причина проста – и связана она именно с тем, что указанная Великая Революция действительно произвела серьезным переворот в мироустройстве. А именно - она на самом деле заставила государство вместо выполнение своей прямой задачи по усмирению черни заняться множеством совершенно противоположных дел. Начиная со строительства пресловутых «больших проектов» – разумеется, этим оно занималось и ранее, но в гораздо меньшем масштабе – и заканчивая созданием системы социального обеспечения. Причем, все это заняло настолько большое место, что указанная «главная функция» практически исчезла. Даже полиция стала, в целом, скорее ловить воров и жуликов, нежели разгонять разнообразные бунты, стачки и выступления. Впрочем, связано последнее было еще и с тем, что «прежние методы» борьбы с бунтовщиками – вроде стрельбы боевыми патронами или, хотя бы, массового применения дубинок и плеток – оказались с определенного времени невозможными. Потому, что за каждым бунтом, за каждой забастовкой и за каждым митингом стала вставать жуткая – для правящих классов – «тень СССР». То есть, уверенность в том, что в случае массового развертывания протестного движения Советский Союз вполне может вмешаться в него на стороне протестующих.
Подобная уверенность особенно велика стала после Второй Мировой войны – когда СССР реально сделал что-то подобное с Восточной Европой и Восточной же Азией. Поэтому буржуазные правительства предпочли разрешать возникающие проблемы миром, иначе перед ними ставала в прямом смысле апокалиптическая картина – ведь любое вмешательство СССР неизбежно означало ответ США и НАТО. С совершенно очевидным результатом. Кстати, подобную ситуацию можно считать совершенно закономерным развитием рабочей борьбы – где Советский Союз закономерно оказывался в качестве естественного авангарда рабочего класса. То есть – мощной пролетарской организацией, вооруженной термоядерным оружием. И не важно, насколько он являлся подобной организацией реально – то есть, насколько реально СССР готов был применить силу ради защиты иностранных пролетариев. Поскольку даже небольшая вероятность этого серьезно портила жизнь «лучших людей мира». Подобное положение заставляло правящие классы серьезно умерять свой пыл в плане «усмирения черни».
Кроме того, одновременно с этим оно серьезно уменьшало претензии самих капиталистов друг к другу – ту самую конкурентную борьбу, которая, как уже не раз говорилось, выступала главной целью государственного существования и главным потребителей всего производимого продукта. Что, в свою очередь, позволяло выделять часть последнего «низам» практически без потерь для «верхов». В том смысле, что основная часть капиталистов могла вести практически ту же самую жизнь, что и раньше – да еще и с учетом того, что теперь государство старалось всячески блокировать случающиеся кризисы. Для 99% бизнесменов указанные изменения выглядели благом, поэтому они довольно легко соглашались отдать часть своих средств на «социалку». Разумеется, для самой верхушки – тех самых 0,1% сверхбогатых и их обслуги – данная вещь была злом, поскольку государственную поддержку они имели и так. Но как раз для них опасность ядерного Апокалипсиса была крайне очевидной.
В общем, можно сказать, что под действием «советской тени» реально существующее государство – точнее, государства – начали «перерождаться» в нечто иное. В том смысле, что из инструмента подавления низших классов и способа решения межимпериалистических (конкурентных) проблем посредством военных действий, оно превращалось в некий гибрид «собеса» и органа обеспечения экономического развития. И это на Западе. Что же касается СССР, то тут указанная суть стала основной чуть ли не с самого начала. Разумеется, тут оно еще играло роль механизма борьбы с контрреволюцией, однако где-то с 1950 годов эта самая контрреволюция была, в целом, подавлена. И указанная функция оказалась неактуальной. Поэтому не стоит удивляться тому, что представления о благости указанной структуры оказались на советском (еще) пространстве господствующими. Они были характерны даже самым упертым противникам советской власти – которые, разумеется, считали сложившееся положение иным, но в качестве нормы рассматривали именно «доброе» государство.
Кстати, забавно – но данное представление они автоматически переносили на все иные места и эпохи. Считая, например, «патерналистской» Российскую Империю – то есть, были уверенными, что именно тогда была наивысшая забота «царя-батюшки» о народе. О том, что реально в указанный период большая часть населения вообще не охватывалась «государственным вниманием» (взаимоотношение крестьянских общин и государственных органов – особая тема), и даже о том, что сам образ «отца» в досоветское время означал нечто иное, нежели в советское (взаимодействие отца с сыном происходило, в основном, через побои и зуботычины), разумеется, никто не задумывался. Впрочем, это – т.е., представление о «патернализме» в советском и советизированном обществе – довольно интересная тема, и о ней надо говорить отдельно. Тут же можно сказать только то, что убежденность в ценности человека для любой государственной системы была в позднесоветский период абсолютной.
Именно поэтому никто не ожидал, как будут развиваться события после того, как СССР исчезнет с мировой карты. Впрочем, даже в 1990 годы, несмотря на весь творящийся тогда ад указанная уверенность была еще крайне сильна. Считалось, что все происходящее – это всего лишь «временные эксцессы» или «перегибы на местах», что со временем все уладится и «средний человек» снова заживет привычной спокойной жизнью. Разумеется, не стоит удивляться, что власти воспользовались этим представлением на всю катушку – вначале обеспечив поддержку однозначного деструктора Ельцина. А затем – и нынешнего государственного режима. Причем, устойчивость данной поддержки была настолько велика, что она до сих пор еще используется в провластной пропаганде – и используется успешно. Ну, а все попытки организовать антигосударственные выступления оказываются не просто провальными – но и откровенно жалкими. Кстати, при этом забавно – но даже «либералы» сейчас начали говорить со своей аудиторией с позиций пресловутого «патернализма». Правда, это им не помогает – настолько они «изгадились» в 1990 годы – но зато прекрасно показывает особенность нынешнего общественного сознания. То есть – представление о том, что «естественной» структурой общества является именно равенство всего населения как минимум, перед государством, крайне прочно вошло в нашу жизнь.
И это очень, очень и очень важно. Важно в свете будущих изменений, которые, несомненно, очень скоро произойдут в мире – да, по сути, происходят уже сейчас. И именно поэтому невозможно говорить о полном поражении Великой Революции – а, скорее, о ее временном ослаблении. Но, разумеется, все это уже совершенно иная тема…
Источник – anlazz.livejournal.com
А также https://aurora.network/articles/10-vlast-i-obshhestvo/61590-velikaja-revoljutsija-i-pensionnaja-reforma-v-svete-poznanija-okruzhajushhego-mira
Оценил 1 человек
2 кармы