Наблюдая за непрекращающимися конвульсиями на ниве самостийности и ускоренной украинизации, понимаешь только одно - История повторяется дважды и не всегда в виде фарса...
Украинские борцы с памятниками Ленину и Сталину практически под копирку повторяют то, что когда-то давно уже было... и делали это, так ненавистные им, вожди пролетарской революции всей мощью тогдашней вертикали. Когнитивный диссонанс при этом патриотов совсем не мучает.
Думаю, освежить кое-кому память будет не лишним:
Украинский обком был одним из самых крупных и влиятельных в СССР. На Украине политика «коренизации» получила название «украинизации».
После установления советской власти на Украине было объявлено о равноправии русского и украинского языков. Во время гражданской войны большевиков поддержали национал-коммунистические партии боротьбистов и укепистов, вскоре влившиеся в ряды КП(б)У и ставшие основой ее национал-коммунистического крыла.
В апреле 1923 г. XII съезд РКП(б) объявил «коренизацию» официальным курсом партии в национальном вопросе. В том же месяце VII конференция КП(б)У заявила о политике «украинизации», что украинские ЦИК и Совнарком сразу же оформили декретами.
Было принято решение об украинизации госструктур и предприятий, которую планировалось закончить до 1 января 1926 года. Однако тогдашнее руководство УССР не проявило особого рвения, а в апреле 1925 г. Эммануил Квиринг был смещен с поста первого секретаря ЦК КПУ, а на его место был назначен верный сталинец — Лазарь Каганович. Началась форсированная украинизация.
Каганович назначил наркомом просвещения УССР бывшего украинского эсэра Александра Шумского. Новый нарком, плохо говоривший по-украински, начал фанатично проводить решения партии и правительства в жизнь.
Украинизации отныне подлежали служащие всех учреждений и предприятий, вплоть до уборщиц и дворников. Нежелавшие украинизироваться или не сдавшие экзамены по украинскому языку, увольнялись без права получения пособия по безработице и с волчьим билетом.
Курсы по украинскому языку и культуре проводились 2 часа в день после работы, причем отстающие сами оплачивали обучение, эти курсы были 5-месячными для тех, кто не знал украинского языка и 3-месячными для тех, кому было нужно улучшить знания языка и культуры.
Проверку на предприятиях принимала комиссия из представителей власти, профсоюзных и партийных органов, отделов Укрликбеза и преподавателей украинского языка. Шумский поддерживал писателя-коммуниста Николая Хвылевого (Фитилева), претендовавшего на роль идеолога украинизации. Хвылевой вступил с рядом призывов к травле русской культуры, а также с лозунгами «Геть від Москви» и c призывом «орієнтації на психологічну Європу». Любопытно, что данный деятель был не украинцем, а этническим великороссом. В годы гражданской войны являлся зам. Начальника Богодуховского ЧК Харьковской губернии, участвовал в карательных отрядах в качестве комиссара и прославился, по словам современников, «исключительной жестокостью при ликвидации «классовых врагов».
Лютое рвение и личный конфликт с Кагановичем привели к отставке Шумского в 1927 г. и к тому, что ЦК КПУ осудил национальный уклон Шумского и Хвылевого, которые сразу же поторопились покаяться в допущенных ошибках. Наркомом просвещения УССР был назначен Николай Скрыпник. Смена руководства не означала перемены курса. Примечательно, что в том же 1927 г. ЦК КПУ жаловалось исполкому Коминтерна на то, что на Украине существует «российский националистический уклон», а украинизация проводится формально.
В интервью парижским «Українським вістям» Скрыпник об украинизации заявил следующее: «Украина является самостоятельным членом Союза Советских Республик. Украинизация проводилась и будет проводиться самыми решительными мерами… Тот, кто это не понимает или не хочет понимать, не может не рассматриваться правительством как контрреволюционер и сознательный либо несознательный враг советской власти».
Такие заявления воспринимались «на ура» украинскими шовинистами всех мастей. Недаром украинские националисты внесли Скрыпника в свои «святцы» как мученика «за українську справу». Началась тотальная украинизация. Украинизировали все и вся: прессу, школы, вузы, театры, учреждения, делопроизводство, штампы, вывески и т. д. Например, в Одессе, где учащиеся-украинцы составляли менее трети, были украинизированы все школы. На Украине был практически уничтожен русский театр. В 1930 г. на Украине оставалось только 3 большие русскоязычные газеты (по одной в Одессе, Сталино и Мариуполе).
Секретарь КПУ поляк Станислав Косиор призывал коммунистов: «На собраниях, заседаниях, при встречах с товарищами говорите только по-украински».
Это все вызывало у населения пассивное сопротивление. Ведущий филолог украинского зарубежья Юрий Шевелев замечал, что «элемент принудительности и искусственности возбуждал чувство враждебности к украинскому языку», а также говорит о том, что «украинизацию проводили (а, возможно, запланировали) как фронтальное наступление против языка, культуры, привычек и обычаев города».
Резолюция III пленума ЦБПС (Центрального бюро профсоюзов) Украины в марте 1930 г. говорила следующее: «Ряд острых националистических выступлений со стороны реакционной профессуры и со стороны социально-враждебной части студенчества в обостренной форме отражает в вузах классовую борьбу вокруг национально-культурных процессов Украины.
Вопреки общераспространенному мнению политика украинизации никогда не была в УССР отменена. Даже на XIII съезде КПУ в 1937 г. генсек ЦК КПУ Косиор заявлял, что «ЦК КП(б)У все это время продолжал линию на дальнейшую украинизацию».
Ничего не напоминает?
Оценили 7 человек
7 кармы