В августе 1941-го

Отношения с Ираном, всегда значимые для обеспечения безопасности России, прошли сложный путь развития: годы добрососедства сменялись войнами и конфронтацией. На эту тему написаны десятки монографий, научных статей, публицистических работ и художественных произведений. Казалось бы, изучено все. И, тем не менее, в истории отношений двух великих государств до сих пор есть белые пятна. Практически ничего не известно о  событиях августа 1941 г., когда на территорию Ирана вступили советские войска.

 Случилось это в драматические дни Великой Отечественной войны, когда немцы бомбили советские города, захватили самые плодородные и развитые территории, массу боевой техники, а наши потери убитыми, ранеными и попавшими в плен достигли астрономических чисел. К августу 1941 г. противник добился крупных оперативно-стратегических результатов, продвинувшись в глубь советской территории на 500–600 километров. Война развивалась по самому худшему для страны сценарию. Западный фронт под командованием Д. Павлова был полностью разгромлен. Из 44-х его дивизий 24 погибли полностью, остальные потеряли до половины личного состава. Имело место не столько война, сколько капитуляция советских войск. И в этой критической ситуации, когда над народами СССР нависла угроза гитлеровского порабощения, Красная Армия отметилась блицкригом, пройдя триумфальным маршем по иранской территории.

О ходе боеых событий и других событиях, связанных с вводом наших войск в Иран, можно прочитать в очень интересной книге Александра Борисовича Оришева « В августе 1941-го»

Вот пара небольших, но интересных рассказа связанных с с этим периодом событий ..

Накануне операции неплохо потрудились  советские дипломаты. 23 августа 1941 г. несколько ответственных сотрудников посольства прибыли в наиболее важные в стратегическом отношении пункты северного Ирана и после необходимой подготовки вступили в контакт с иранскими губернаторами и начальниками гарнизонов, убеждая отвести войска с советско-иранской границы во избежание ненужного кровопролития.

Ответственная миссия была поручена Даниилу Семеновичу Комиссарову — легенде российской иранистики, известному в будущем востоковеду, послужившему прототипом одного из героев популярного фильма «Белое солнце пустыни». Прибыл Д. С. Комиссаров в Иран за два месяца до нападения гитлеровцев на СССР. Вскоре он получил секретное и непростое задание: «Немедленно выехать в район Чалуса и принять все меры, чтобы не было сопротивления советским войскам, входящим в порт Ноушехр». На всю операцию отводилось несколько дней. Он поехал в Чалус якобы на отдых — отпустил машину, купил велосипед и по дороге отметил, что все побережье усеяно пулеметными гнездами. К тому же здесь находились поместья Реза-шаха, которые охранял отдельный полк с кавалерией, артиллерией и пехотой. Штаб реза-шаха уже заранее разослал по инстанциям сводку о «больших потерях, которые несут советские войска, вторгшиеся в Иран».

 «Как обеспечить бескровную высадку нашего немногочисленного десанта? Силой здесь ничего не решишь», — с этими мыслями Д. С. Комиссаров ехал на велосипеде по побережью Чалуса августовским утром 1941 г. Прошли годы, и, отмечая свое 100-летие, Д. С. Комиссаров поделился воспоминаниями:

 — После мучительных раздумий я решил свести знакомство с комендантом, начальником гарнизона всех этих войск. И мы с ним так подружились на почве персидской классической поэзии, что вскоре уже вели доверительные беседы. Я убедил его в том, что идет большая группа войск, и кровопролитие будет большое.

 «Что же вы предлагаете?» — спросил комендант. «Давайте мирно договоримся, — ответил я, — что мы не будем ничего плохого делать для Ирана. Войска, которые войдут, так и останутся здесь, на побережье. Никуда не пойдут. Никого не тронут».

 Два дня спустя состоялась наша очередная встреча с иранским комендантом. Мы снова говорили о персидской поэзии и о том, что наша цель — только изгнать из Ирана немецких шпионов, что принесет пользу обеим нашим странам. Я приводил массу персидских пословиц по поводу дружбы и мира. И, видимо, это возымело воздействие на образованного полковника. Следующая наша встреча проходила уже в час «икс» 25 августа в порту Ноушехр, когда вдали появился дым наших кораблей. И тут комендант сказал: «Я не могу убрать войска, иначе шах меня расстреляет. Но будьте уверены, без моего приказа не раздастся ни единого выстрела».

 Флотилия подошла. Наши моряки высадились. Не раздалось ни одного выстрела ни с той, ни с другой стороны. Моя задача была выполнена: вооруженного конфликта между советскими и иранскими военными в районе Чалуса удалось избежать!

 В результате этих умелых действий Д. С. Комисарова и других работников советского посольства в ряде пунктов иранские военные части, приготовившиеся к сражению с советскими соединениями, были расформированы (например, в Чалусе на перекрестке трех шоссейных дорог и в порту «Ноушехр», где по плану высаживался наш морской десант), а в других районах дело обошлось минимальными потерями.

 Упомянутые посольские работники не только сэкономили силы нашим войскам и внесли свою лепту в успех операции в целом, но оставались некоторое время на своих местах и после приказа иранского правительства вооруженным силам Ирана о прекращении сопротивления. Тем самым дипломатические работники помогли советским войсковым частям в дислокации, обустройстве и установлении нормальных отношений с местными властями.

Скажем прямо и честно: советские разведчики действовали в Иране достаточно активно, и заброска агентуры осуществлялась еще до начала Великой Отечественной войны.

      Из рассказа Федора Александровича Галимова о том, за что он получил свой первый «солдатский орден»: «С начала 1940 г. в разведшколе мы изучали персидский язык, географию этой страны, быт населения — вплоть до переодевания в иранскую одежду. Со мной работал майор Мухаммед Али, его настоящую фамилию я не знаю. На наши вопросы — для чего все это нужно — инструкторы отвечали: „чтобы ловить и допрашивать перебежчиков“. В мае 1941 г. школу подняли по тревоге. Мы получили приказ: отправляться на юг, в район Нахичевани. Здесь нас стали готовить к переходу границы Ирана. В начале июня я оказался в Иране. Переход не был сложным, поскольку там жили родственники местных жителей, и они часто гостили друг у друга. Таким родственником я и прикинулся. Сначала шел с удочками, а когда добрался до Тегерана, стал „сапожником“, нес ящик с инструментом. В иранской столице зашел к купцу, работавшему на советскую разведку. Тот снабдил меня документами. Дальше путь лежал к Каспийскому морю, где была назначена встреча с наставником, Мухаммедом Али. Встретившись  с майором, я узнал, что целью моего заброса в Иран было предупреждение возможного немецкого десанта. Агентура донесла, что немцы готовят взрывы на нефтепромыслах Баку. Наши разведчики обнаружили на берегу Каспийского моря катер со взрывчаткой. Выйдя на связь со штабом, мы получили приказ уничтожить объект, и 21 июня катер был взорван. За эту операцию меня наградили медалью „За боевые заслуги“. В наградном листе так и было написано: „За спасение нефтепромыслов Баку“».

 В одну из спецгрупп, засланных в Иран, входил Серго Берия — сын всемогущего Лаврентия Павловича. Его воспоминания поистине бесценны: «Там, в разведцентре южного направления, дали нам новые исходные позывные и вместе с двумя группами диверсантов перебросили в иранский Курдистан. Две другие группы состояли из оперативников, которые подрывами могли заниматься, нарушением коммуникаций. А наша группа выступала в роли боевого сопровождения. Базировались мы в горах иранского Курдистана» .

 Из работников госбезопасности в операции принимала участие группа чекистов из Советского Азербайджана во главе со Степаном Емельяновым. Также действовала группа чекистов из Армянской ССР, деятельность которой координировал Гезальян.