Оборона Новгорода 1611 года от шведских «союзников»

Оборона Новгорода 1611 года от шведских «союзников»

«Россия — опасный сосед. Её владения раскинулись до морей Северного и Каспийского, с юга она граничит почти с Чёрным морем… Теперь без нашего позволения русские не могут выслать ни одной лодки в Балтийское море. Большие озёра Ладожское озеро и Пейпус, Нарвская поляна, болота в 30 вёрст ширины и твёрдые крепости отделяют нас от них. Теперь у русских отнят доступ к Балтийскому морю, и, надеюсь, не так-то легко будет им перешагнуть через этот ручеёк».

Шведский король Густав Адольф

«Не надейтесь, что, единожды воспользовавшись слабостью России, вы будете получать дивиденды вечно. Русские всегда приходят за своими деньгами. И когда они придут – не надейтесь на подписанные вами иезуитские соглашения, якобы вас оправдывающие. Они не стоят той бумаги, на которой написаны. Поэтому с русскими стоит или играть честно, или вообще не играть»

Отто фон Бисмарк

Начало XVII века.. Это время стало тяжёлым периодом в истории Российского государства, когда страна могла навсегда развалиться и прекратить своё существование. Разобщённость внутри общества, лже-цари, экономический упадок и военные интервенции.

Тем не менее, страна выдержала этот тяжёлый удар и смогла сохранить себя, хотя и понесла существенные потери. Русский Север, включая те территории, на которых сейчас стоит Санкт-Петербург, очутились в «когтях шведского льва» практически на 100 лет. Вернуть утерянные в Смуты российские земли сумел только Петр Первый.

Шведы издавна зарились на территории нынешнего Карельского перешейка и берега Невы. Со времен Александра Невского новгородцам, а также жившим на этих землях союзным финно-угорским племенам, приходилось отбивать нападения шведских захватчиков. Однако во времена Смуты шведам удалось лукавством получить то, чего до этого они веками не могли взять.

Шведский войска в корпусе под командованием Якоба Делагарди прибыли на российские территории изначально как союзники «боярского» царя Василия Шуйского в войне против Лжедмитрия. За эту помощь Шуйский отдал шведам крепость Корела (нынешний Приозерск в Ленинградской области) и весь Карельский уезд.

Любопытно, что гарнизон Корелы с этим решением не согласился. Местное ополчение и стрельцы фактически взбунтовались против решения центральной власти, которая отдавала их земли под протекторат шведской короны, и около полугода окруженная крепость отбивала все атаки корпуса шведского полководца Делагарди. В конце концов, израненные и изморенные голодом русские и карельские ратники, у которых не было никакой надежды на помощь Москвы, согласились на почётные условия сдачи крепости, выйдя из окружения с развернутыми знаменами, оружием и всем имуществом.

Шведы же, вплоть до июня 1610 года, когда русско-шведскую армию разгромили в Клушинской битве, более-менее выполняли свои условия сделки, поддерживая и помогая Шуйскому в борьбе против Лжедмитрия и польских захватчиков.

Однако сразу же после поражения, Швеция сбросила маску и сменила свою тактику с «союзнической» на откровенно оккупационную. Видя, что Россия рушится, шведы решили оторвать побольше от слабеющего государства. Так началась русско-шведская война, которая привела к максимально невыгодному, с точки зрения России, Столбовскому мирному договору.

Шведское наступление велось в сторону новгородских земель (см.карту). После Корелы (переименованной в Кексгольм) шведами под руководством Делагарди и шведского полковника Э.Горна были взяты Ям, Ивангород, Копорье и Гдов. И финальной точкой шведкой интервенции стал Великий Новгород. Большинство солдат шведского корпуса под руководством Якоба Делагарди составляли немцы и другие европейские "солдаты удачи".

Изложим видение обороны Новгорода по Николаю Костомарову: см. Костомаров Н. И. «Смутное время Московского государства в начале XVII столетия»:

"8-го июля 1611 года Делагарди перешел через Волхов на Софийскую сторону, стал под Колмовским монастырем и отправил Рехенберга с отрядом на лодках по Волхову, на юго-восточную часть Торговой стороны, чтобы сделать оттуда нападение на город, окопанный с этой стороны валом. 

Новгородцы как только увидали, что на город направляются шведы, зажгли посады и монастыри сперва на Торговой стороне, потом на Софийской; жители перебрались из них в осаду в город. Это было сделано для того, чтобы не допустить иноземцев расположиться близко к городу, в жилищах. С Волховца начали стрелять по Торговой стороне. 

Делагарди повел приступ на Софийскую от Колмовского монастыря. Спешил к нему Даниил Свезен со стенобитными орудиями. Поплер и Коброн заходили с правой стороны копорьинской дороги; к ним присоединился с тысячью конницы и пехоты Эдуард Горн.

Бой был сильный. Одни из новгородцев выскакивали „на поле за вал и там бились со шведами; другие стояли на валах и стреляли в неприятеля из пушек и ружей. Женщины и дети вопили, бегая по Новгороду. В этот день новгородцы отбили приступ.

На другой день митрополит Исидор совершил крестный ход к церкви Знамения; взяли оттуда чудотворную Знаменскую икону, некогда заступницу древнего Великого Новгорода, понесли ее по забралу. Целый день до вечера молился народ, в виду неприятеля, о спасении Новгорода. После того шведы не начинали приступа и стояли тихо под городом семь дней. Бутурлин продолжал сноситься с Делагарди, думал быть большим политиком, но играл жалчайшую роль. Русские подозревали его в предательстве; Делагарди не доверял ему. В сущности, Бутурлин действовал сообразно с волей Ляпунова. Ляпунов сильно ухватился за мысль об избрании королевича Филиппа и вслед за письмом своим к Бутурлину отправил в Новгород послов князя Ивана Федоровича Троекурова, Бориса Степановича Собакина и дьяка Сыдавного-Васильева[1], с изъявлением согласия иметь Филиппа царем, лишь бы он принял греческую веру, и лишь бы это избрание совершилось с честью для Русской земли. Ляпунов только по-прежнему условием ставил, чтобы Делагарди немедленно шел с войском на помощь к русским[2]. Заруцкий и его казацкая партия были сильно против этого; Заруцкий видел в этом препятствие своим замыслам – возвести на престол сына Марины, и это, быть может, ускорило трагический конец Ляпунова; но тогда еще могуч был Ляпунов и повелевал силами, изображавшими Русскую землю под разоренной Москвой. Бутурлин, видя, что там, где тогда было средоточие власти, хотят дружбы со шведами, сам старался дружелюбно уладить споры с Делагарди и отправил присланных от Ляпунова с согласием избрать шведского королевича к нему самому. Но Делагарди не прельщался обещаниями, не склонялся ни на какие просьбы и требовал сдачи Новгорода. 15-го июня Бутурлин послал к шведскому военачальнику сказать, чтобы он уходил от города, иначе придут войска и прогонят его. "Бутурлин меня обманывает, Бутурлин смеет мне угрожать! Пусть же он знает, что я непременно буду в Новгороде". 

Так сказал Делагарди присланному дьяку Голенищеву.

Семь дней молчания после неудачного приступа возгордили новгородцев. Они считали себя победителями и на радостях пьянствовали. "Не бойтесь, братцы, немецких нашествий! – кричали по новгородским улицам гуляки-забияки. – Не взять им нашего города; у нас много людей!" В упоении от собственной силы они взбегали на валы и с хвастливым видом отпускали шведскому войску насмешки, приправленные бесстыдной бранью по домашнему обычаю. Люди степенные не одобряли таких выходок, напротив, наложили на себя пост и надеялись на чудотворную икону Знаменской Богородицы. Делагарди нарочно не велел задирать русских и вступать с ними в перебранки и пересмешки, чтобы они сделались еще самонадеяннее и оплошнее. Он замышлял внезапное нападение.

Попался к нему в плен Иванко Шваль, русский родом, человек Ивана Лутохина, который рассудил, что это приключение ему в пользу. Он знал входы и выходы в новгородских стенах и вызвался провести ночью шведов в город. Выбрана была ночь с 16-го на 17-е июля. Стража на валах была очень плоха и ни за чем не следила. Шваль провел иноземцев в город через Чудинцовы ворота. 

Потом шведы петардами пробили соседние с Чудинцовыми Прусские ворота, туда посыпали шведские солдаты и начали убивать жителей. Воевода Бутурлин, который перед тем ограбил с ратными людьми лавки с товарами и богатые дворы на Торговой стороне (вероятно, на жалованье войску), убежал из города к Бронницам, не успев захватить ни своего, ни награбленного. Всполошенный народ бегал туда и сюда с плачем и криком. Многие, не поднимая, что случилось и чего кричат другие, бежали из города, сами не зная куда; иные, таким образом, в беспамятстве попадали в воду. Явление шведов было тем неожиданнее и поразительнее, что оно произошло на таких местах городских укреплений, которые считались особенно неприступными. 

Небольшая толпа молодцов стала было давать отпор; тут были: стрелецкий голова Василий Голютин, дьяк Анфиноген Голенищев, Василий Орлов да казачий атаман Тимофей Шаров с сорока казаками.

 – "Сдайтесь! Вам ничего не будет", – кричали им шведы. – "Не сдадимся, умрем за православную веру", – кричали молодцы. Все погибли в сече. Не уступил им в мужестве софийский протопоп Аммос: заперся он во дворе у себя с ближними своими и стал отстреливаться с забора против иноземцев. Делагарди приказал не делать убийств; шведы кричали ему, чтобы он не бился и сдался, но протопоп Аммос решился лучше умереть за веру и продолжал со своими советниками стрелять на чужеземцев. Юн был за что-то в запрещении у митрополита. Отстреливаясь от шведов, увидел он на стене Детинца митрополита Исидора: владыка пел молебен с софийским причтом; Аммос, находясь под запрещением, не мог быть вместе с ним на молитве и заменял церковный подвиг воинским. Их глаза встретились. Митрополит издали; обратил благословляющие руки на двор Аммоса и тем разрешил его. В то время шведы, чтобы не тратить времени и крови на драку с упорным протопопом, подложили огонь к его двору. Протопоп Аммос сгорел вместе со своими товарищами: живой никто из них не достался победителям. Солдаты бросились по дворам на Софийской стороне, грабили, насиловали, убивали; вспыхнул пожар. 

На Торговой тогда еще не было ни одного шведа, но там русские ратные люди, по примеру своего воеводы Бутурлина, не хуже неприятеля грабили имущества, дворы и лавки своих соотечественников и убегали из Новгорода по московской дороге. В Детинец набежало множество народа и с Торговой, и с Софийской стороны. В Детинце было мало военных людей: только и слышны были вопли да бессильные молитвы. Делагарди скоро остановил бесчинства своего войска, приказал протрубить сбор и повел войско на осаду Детинца. С востока, близ Волхова, стал Поплер; с запада, от Прусской улицы – Жак Бусе; сам Делагарди установился между ними и приказал бить в ворота.

Одоевский с Исидором собрал в Детинце почетнейших духовных и светских на совет, – что делать? Защищаться невозможно – решили все; остается нам просить милости: пусть не до конца погибнет город. Мы отдадимся шведскому королю, пусть присылает нам своего сына, как было говорено". После этого совета Одоевский послал к Делагарди сказать, что Великий Новгород со всей землей желает отдаться шведскому королю с тем, чтобы прислан был на правление Новгородского государства королевич Филипп, и соглашался передать в руки Делагарди как Детинец, так и весь город. Делагарди был рад этому предложению, потому что нелегко было ему взять Детинец с его толстыми стенами, воротами, засыпанными землей, и глубоким рвом. Он отвечал, что согласен на все, и тотчас приказал своему войску прекратить битву. Из Детинца выехали переговорщики. Стали совещаться. Хотели было опереться на желание, объявленное Ляпуновым, но победитель сразу дал им почувствовать, что теперь иначе уже нельзя договариваться, как по воле той стороны, которая взяла верх в битве. Таким образом, написан был договор, с одной стороны, по повелению короля шведского от имени Делагарди, барона Экгольмского, владетеля в Колке и Рунзее, слуги короля Карла IX, с другой – по благословению митрополита Исидора, от духовенства, от воеводы князя Одоевского и от людей всех сословий великого Новгородского государства как настоящих, так и их потомков. Сказано и написано было, что договор этот заключается непринужденно и добровольно.

Краткая справка: Митрополит Исидор (дата рождения не изв. — 10 апреля 1619, Новгород) — митрополит Новгородский и всего Поморья.

Пострижен в монахи в Соловецком монастыре. С 1597 года был игуменом Соловецкого монастыря. С 6 февраля 1603 года митрополит Новгородский. В 1604 году поставлен на новгородскую митрополию. В 1605 году, по смерти Бориса Годунова, он отправлен был вместе с Басмановым к царскому войску, принимать от него присягу на верность Феодору Борисовичу.

1 июня 1606 года венчал на царство Василия Шуйского. Помог Василию Шуйскому заключить выгодный договор со шведским полководцем Делагарди. Когда последний подступил к Новгороду в 1611 году руководил обороной города от шведов.

Исходатайствовал прощение для новгородцев у Михаила Феодоровича за вынужденную клятву, данную шведскому королевичу Карлу-Филиппу. Умер 10 апреля 1619 года; погребён в Софийском соборе, в Корсунской паперти.

Новгородцы отдавались под покровительство шведского короля и шведского королевича, обязывались не принимать короля польского и его наследников мужеского пола и вообще поляков и литовцев, и лишались права заключать мир или союз без ведома шведского короля. Новгородцы избирали одного из сыновей короля Карла IX, какого отец пожелает им дать, либо Густава-Адольфа, либо Карла-Филиппа, русским наследственным государем в мужеском колене надеясь, что и государство Московское и Владимирское последует примеру Новгородского государства; обещали послать просьбу об этом в Стокгольм. Ничего не сказано было, что делать тогда, когда не состоялась бы надежда на согласие остальных земель – поступить подобно Новгороду; и это молчание показывало, что шведы считали себя вправе смотреть на новгородскую землю, как на отрезанную от Руси, преданную иной судьбе, независимо от того, как устроится прочая Русь.

До прибытия королевича Делагарди принимал на себя верховное управление Новгорода и Новгородской земли, а митрополит, воевода князь Одоевский и другие власти должны были сообщать ему все, не скрывать ничего, заблаговременно уведомлять обо всем, что услышат из Москвы и из других русских земель, не предпринимать ничего без его ведома, объявлять ему обо всех доходах Новгородской земли, обо всех съестных и военных запасах, о Денежной казне, доставлять его войску все нужное, привести в повиновение города Орешек, Ладогу и другие; все жители обязаны были доставлять деньги и припасы для войска, а за это Делагарди не позволит помещаться шведскому гарнизону в городских концах"[3].

Итак, северная часть русской державы была силой отрезана от общей нации. Русские должны были убедиться, что искать царя между чужими принцами и просить помощи у чужих народов не следует. От всех будет то же, что от поляков. Соседи станут порицать поступки поляков, соболезновать об участи русской державы, а когда им русские люди доверятся, то они будут с ними делать то же, что поляки. Пришла пора окончательно убедиться, что негде искать Руси выхода и избавления, кроме самой себя.

Тем не менее, Швеция не учла настроения людей, проживающих на захваченных территориях. Кандидат исторических наук Геннадий Коваленко отмечал, что «при всех своих колебаниях новгородцы все-таки склонялись к мысли, что им «особно от Московского государства не бывать». Население выступило против присяги шведскому королю и связалось с Москвой, запросив помощи в освобождение своих территорий от захватчиков.

Поэтому южнее Новгорода шведы не продвинулись, опасаясь не удержать уже захваченное. Настроения общества подтолкнули их к попыткам закончить военный конфликт дипломатическим путём.

Напомним, что 4 ноября 1612 года воины народного ополчения под предводительством Кузьмы Минина и Дмитрия Пожарского штурмом взяли Китай-город, освободив Москву от польских интервентов. Эта победа послужила мощным импульсом для возрождения русского государства.

Россия же, даже после победы 4 ноября 1612 года, будучи опустошённой и ослабленной, точно так же стремилась к мирному урегулированию вопроса. Два раза делегации с одной и другой стороны встречались, пока не пришли к Столбовскому миру, который был подписан 27 февраля 1617 года.

Россия оказалась проигравшей стороной и ей пришлось идти на максимальные уступки, что привело к потере Русского Севера, куда входили Ижорская земля и Карельский перешеек. На практике это означало потерю выхода к Балтийскому морю. Единственное, что русским удалось выторговать - сохранение за собой самого Новгорода.

Период оккупации севера России шведами длился чуть больше 100 лет и стал именоваться на шведском языке stormaktstiden - «Эпоха великодержавия». Он принес всему Русскому Северу множество проблем. Отношения у шведов к захваченным территориям было скорее как к своим колониям, которые можно ущемлять в правах и свободах, терроризировать, угнетать экономически. Всё это привело к повальному бегству населения с территорий, отданных шведам.

Опустевшая казна Швеции после продолжительных войн требовала пополнения, и логичным решением стало стремление восполнить её за счёт новых территорий. Был организован сбор государственной подати. Он был настолько велик, что в жалобах крестьяне писали: «подати по сравнению с прежним мирным временем значительны; десять податных крестьян вместе раньше платили меньше, чем теперь в это неспокойное время требуют с одного бедного крестьянина».

Шведы чувствовали себя хозяевами этих землях. К ограблению населения прибавился и религиозный гнёт, который был вполне ожидаем, так как Швеция была протестантской страной в отличие от православной России. Государство отказалось финансово помогать православным приходам, население должно было самостоятельно обеспечивать всю церковь и её служителей, а как только священник умирал, то было запрещено приглашать нового из России.

Практически все захваченные земли были переданы в личное владение шведской знати. Выходцы из королевства занимали высокие должности судей и чиновников на этих территориях, в любом конфликте выступая на стороне своих единоплеменников и единоверцев.

Даже отправленный сюда на расследование жалоб крестьян шведский чиновник Самуэль Кроэлл констатировал, что «…нигде не встретил такого безобразного положения, как здесь. В этом районе несправедливость и насилия сборщиков податей так сильны, что даже турки и татары так не обращались бы с крестьянами и подчиненными». Конечно, это всё приводило к тому, что люди были вынуждены «покидать свои насиженные места и отцовское наследство».

Шведам приходилось вводить жесткие законы, запрещавшие местным жителям покидать захваченную территорию - надо же было с кого-то собирать налоги, но эти меры не действовали. На Русь уходили целыми деревнями. Как сообщает псковская хроника, к 1650-му году только на территорию Псковщины переселились почти 40 тыс. человек. Часть из этих беженцев осела в районе Твери, дав начала субэтносу «тверские карелы».

Шведы в свою очередь начали заселять опустевшие территории финнами из внутренних районов Финляндии, которые, перемешавшись с частью оставшихся на невских берегах потомками ижоры, води и вепсов, дали народ финнов-ингерманландцев.

Русские всегда возвращаются за своим...

После избрания на царство Михаила Романова в 1613 году и потери шведским королевичем шансов на московский престол позиция шведов по Новгороду ужесточилась. Управлявший Новгородом в 1614—1615 годах Эверт Горн проводил политику прямого подчинения Новгорода шведской короне. Лишь военные неудачи шведов, в частности при осаде Пскова 1615 года, настроили короля Густава II Адольфа на мирные переговоры.

Новгород вернулся под контроль Москвы по Столбовскому миру 1617 года.

Разумеется, в России никогда не забывали про потерянные территории и утраченный выход в Балтику. Однако решить эту задачу смог только Петр Первый почти через 100 лет.

Царь-реформатор восстановил историческую справедливость, сумел вернуть России потерянные земли, восстановил на них порядок и основал Санкт-Петербург.

Он разгромил шведскую армию в Северной войне, и эта победа ознаменовала возникновение Российской Империи, которая не только возвратила свои территории, но и значительно расширилась за счет бывших шведских владений в Прибалтике. 

Перечень источников

1) Никоновск. лет., VIII, 165.

2) Собр. гос. гр., II, 552.

3) О взятии Новгорода см. 3-ю Новгор. Лет. Полн. Собр. Русск. Лет., т. III, 264-266. – Ник. лет., VIII, 168-170.

4) Костомаров Н. И. «Смутное время Московского государства в начале XVII столетия»

5) HTTPS://GAZETANOVGOROD.RU/GAZETA-NOVGOROD/578-GODY-1612-1618-POD-SHVEDSKOJ-KORONOJ.HTML "ПОД ШВЕДСКОЙ КОРОНОЙ"