Доброволец с позывным "Лютик" — бывший украинский военный, перешедший на сторону российской армии. В настоящий момент несёт службу в батальоне им. Максима Кривоноса — подразделение, в состав которого входят военнослужащие ВСУ, которые приняли решение биться против киевского режима.
"Лютик", а его настоящее имя - Антон, дал откровенное интервью.
О том, как получил повестку в начале СВО, почему в первые дни конфликта на Украине были очереди в военкоматы, как попал в плен и почему простые украинцы не знали, что ВСУ до начала спецоперации бомбили Донбасс.
33-летний "Лютик" - коренной харьковчанин, там родился, отучился в техникуме на ювелира. Правда, по специальности не работал — пошёл токарем на завод, десять лет отпахал за станком. Параллельно участвовал, к слову, в харьковской команде КВН. Когда началась СВО, сначала хотел уехать подальше от мобилизации, но передумал: в Харькове дом, семья — куда бежать? А спустя несколько месяцев, в мае 2022-го его забрали:
- Шёл с утра на работу, а мне повесточку вручили. Всего метров 30 до проходной оставалось... По плечику похлопали сзади, я поворачиваюсь — а, понятно. И в этот же день уехал.
- А вообще как — ожидали, что начнётся СВО?
- Ну, кто-то говорил об этом, да. Но я в политику не лез. Просто спокойно работал. У меня было всё хорошо, и у моих родных, и я особо не интересовался. Да, разговоры были, что скоро начнётся что-то. Слухи ходили, война будет. Но не верилось, казалось, что это всё сплетни. А вот когда всё случилось, то самое важное, о чём я думал, так это о безопасности моей семьи. Всё остальное было не так важно.
— Ты говоришь на русском, как и многие говорили на Украине прежде, пока не стали запрещать. А не было такого, чтобы приказали: обязательно на "мове"?
— За все мои годы — ни разу. Были, правда, замечания, но это когда ещё до женитьбы ездили на экскурсию во Львов и по пути остановились, и на русском заговорили, а там сделали замечание. Ну ладно, переходили на украинский, несложно. Но всю жизнь говорил на русском, и вся семья говорит на русском, проблем не было. В школе то же самое. Хоть школа была у меня украинско-русская, но все учебники, преподаватели, всё было на русском. Никого не смущало.
— То есть ты ещё не попал под то, когда русский язык стали в школах отменять? Как население это воспринимало?
- Люди сопротивлялись, но сопротивление было условное, просто в виде диалога. А меня никогда это не смущало — я как разговаривал на русском раньше, так и продолжал. И я не собираюсь переходить на другие языки. Могу и на украинском разговаривать, это не так сложно. Но страна свободная, на каком хочу, на том и разговариваю.
— А когда попал уже на фронт, то в качестве кого?
— Я был в качестве инженера-командира. Прошёл учебку, у меня были люди в подчинении.
— Каково было брать оружие и воевать против русских? Как там в окопах ребята воспринимают русских? Воюют прямо идеологически, что, вот, враг перед тобой?
— Где-то в каких-то моментах — да. Но если просто пообщаться по душам, то никто не хочет идти в окопы воевать, стрелять.
— Из-под палки, получается?
- В общем, да. Даже есть случаи, что люди платят, чтобы не идти на боевые задачи, но их всё равно посылают. Желания воевать как такового нет. И не было. В самом начале — да, были идейные, патриоты, добровольцы. Из каждого утюга нам вещали, что "на Украину напали". В первые дни конфликта очереди стояли в военкоматы. И в части понабирали всех подряд, потом стали отказывать даже. А потом люди начали "заканчиваться". Первая мобилизация, вторая, и уже потом всех гребли насильно. А кто хочет насильно идти воевать? Да никто не хочет. Да и по своему желанию уже никто не хочет.
— Что же изменилось?
— Люди и услышали, и увидели, что происходит вообще. Это и видеоматериалы, которые снимали местные. Это и разговоры, после того как люди выходят с боевых задач. Много всего. Все узнали, что на самом деле происходит на линии соприкосновения, на фронте.
— Вы что-то знали о том, что раньше происходило на Донбассе?
— Естественно, знали. Нам крутили новости — смотришь, там война. Что Россия напала, русские наёмники убивают, режут.
— А то, что Украина бомбила Донбасс, этого вообще не было?
— Нет. Я даже больше скажу, когда попал в плен, я только тогда узнал про "Аллею ангелов", а раньше я об этом не знал. А ведь таких людей много. Вся страна.
— Как ты попал в плен?
— В ноябре 2023-го. задача поступила — с моими ребятами выйти помочь сделать позицию...
— ...Окопы?
— Да, мы как инженеры — и это наш фронт работы — поехали. И нас отвезли прямо на позиции к противнику. То есть не на наши позиции, где были ВСУ, а на русские позиции. Развернулись и уехали. Я спросил: нам точно сюда? Да, нам точно сюда.
— В смысле дали лопаты и сказали рыть?
- Нет, нас просто высадили с машины и сказали: двигайтесь в Поповке, там должны были нас встретить.
— И кто вас встретил?
— Сейчас уже товарищи, а на тот момент — противник. Мы лично не виделись в тот момент. Они были далеко. По нам начали сразу работать. У меня в группе появились "двухсотые" (убитые). Я на связь выхожу, говорю: так и так, такая ситуация. Отвечают: разбирайся сам. Вот и всё. Спросил: будем до конца работать или сдаёмся? Приняли решение сдаваться в плен.
— Сколько вас сдалось?
— Трое.
— А погибло сколько?
- Пять.
— Как вы сообщили, что сдаётесь?
— Ближе подошли, наладили "голосовой контакт" — и всё.
— Что первое спросили?
— Кто, откуда, какая бригада, какая задача. Я был "трёхсотый" (раненый), и ещё один, попросил, чтобы оказали помощь. Оказали. Потом были допросы. Но отношение нормальное, всё в порядке.
— Страх был, что могут убить?
— А смысл? Понятно, что нам рассказывали, что не сдавайтесь в плен, будет плохо. Но на самом деле история повернулась совершенно иначе. Сказать, что кто-то там кого-то убивает, режет и так далее, это просто глупо и обман.
— Прошли допрос?
— Да, и не один. От "точки" до "точки" — допросы, горячий чай, еда.
— А как вы перешли на сторону России?
— На крайней "точке" я услышал про отряд и задал вопрос. Мне вкратце рассказали, я попросил, чтобы приехал представитель отряда. Мы с ним пообщались, я принял решение вступить в отряд и бороться совместно с Россией за интересы Украины.
— А не было такого, что первое время ребята к вам присматривались, проверяли?
— Естественно, была фильтрация. Это не просто ведь так, что, мол, я хочу в отряд, и всё: "давай с нами". Нет. Это довольно длительная процедура.
— Как ты понял, что всё — доверили?
— Когда надел форму и бронежилет — и мне дали в руки автомат с боевыми патронами.
— Сейчас штурмовик?
— Я просто боец. У нас нет какого-то одного направления задач, они разные.
— Где будет лично для тебя победа? Именно твоя собственная Победа — с большой буквы?
— Скорее всего, когда это всё закончится, и наша страна, Украина, будет совместно с Россией и Белоруссией, как было раньше всегда. Вот это будет моя Победа.
— А когда наступит мир, как думаешь, мы сможем жить раньше, как братья?
— Думаю, да. Но на это понадобится время. Потому что не всё сразу. Надо какое-то время — и всё будет нормально. Просто сейчас на Украине слишком много пропаганды национализма, фашизма, которому нет места на этой земле. Вот когда это всё искоренится, люди узнают, увидят другую сторону медали, правдивую и вспомнят свою историю, корни. Тогда они задумаются обо всём, что было, и подумают о будущем.
— Рядовые ребята как относятся к Зеленскому, Залужному?
- Доверия к Зеленскому уже нет. По поводу Залужного не знаю. На тот период, когда я там был, ему доверяли. За ним шли, он довольно умный мужик.
— Всё-таки как думаете, чей Крым и чей Донбасс?
— Если брать по истории, то Крым стал русским ещё во времена Екатерины Второй. По поводу Донбасса, Харькова — Восточная Украина всегда была частью России. Народ сам решает, с кем ему быть и где находиться. Поэтому если народ Донбасса решил отсоединиться от Украины и присоединиться к России, то так тому и быть. Можно это было сделать не в виде конфликта, а в виде переговоров, референдумов и прочего. Но Украина решала иначе. Киев не услышал желание людей.
Оценили 19 человек
23 кармы