ЧРЕЗМЕРНОСТЬ или «ПРОКЛЯТАЯ СТОРОНА ВЕЩЕЙ»

Злом становится любая чрезмерность, которая сопутствует слабости. Зло наступает в том случае, когда чрезмерность не может быть введена в определенные границы, - этот древний закон сегодня, похоже, мало кого интересует. Когда кто-то пытается говорить о «мере», о «добре» и «зле» - над ним начинают смеяться, не понимая, что сам этот смех является признаком слабости и неспособности понять простые вещи.

Любой процесс, - говорили древние, - необходимо ограничивать. Это требование было аксиомой и не обсуждалось, ибо древние понимали, что все жизненные процессы ограничены формой, а это значит, что разрушение границ ведёт к гибели.

Человек – это тоже процесс, ограниченный телом, но «творцы» новой жизни почему-то решили, что любое ограничение является несвободой. Они стали отрицать понимание того, что ограничение как раз и защищает процесс, протекающий в форме. Более того, ограничение - (конечно, не чрезмерное) является гарантом сохранности процесса.

В нашем социуме показателем свободы сегодня считается порочная вседозволенность, то есть СНЯТИЕ ГРАНИЦ. Но, если границы упраздняются, то форма начинает растекаться. Это мало кого беспокоит и уже давно никто не говорит о том, что чрезмерная свобода одних становится чрезмерным ограничителем для других.

Подобное положение вещей является ненормальным, поскольку оба процесса – и растормаживающий и замораживающий – страдают чрезмерностью. А чрезмерность – это проявленное зло. В том числе это касается и чрезмерного ускорения жизни, которое взяло старт в период горбачевского царствования.

Ускорение, которое выражается в нескончаемом реформировании, в социальной неустойчивости, в потоке вещей, которыми окружен человек, представляет собой ВЕЧНЫЙ НЕЗАВЕРШЕННЫЙ ПРОЦЕСС, КОТОРЫЙ ВЕДЕТ ЧЕЛОВЕЧЕСТВО К КАТАСТРОФЕ.

«… из проделанного новейшей физикой анализа явлений турбулентности, хаоса и катастрофы, - пишет французский философ и социолог Ж.Бодрийяр, - нам известно, что любой поток, любой линейный процесс, когда его ускоряют, приобретает странную кривизну – кривизну катастрофы».1

Этот странный бег в никуда подогревается средствами массовой информации. Успеть за «пульсом времени – вот основной посыл, который срывает человечество с места. Все бегут за «временем», у всех в крови стучит его «пульс», хотя никто не понимает, что это такое.

«Какой пульс времени на самом деле… никто знать не может, - пишет В.Пелевин в романе «EMPIRE “V”», - потому что пульса у времени нет. Есть только редакторские колонки про пульс времени. Но, если несколько таких колонок скажут, что пульс времени такой-то и такой-то – все начнут это повторять, чтобы идти со временем в ногу. Хотя ног у времени тоже нет».

Ускорение порождает усталость и ведет к истощению. Человек начинает стремиться к расслабленности и это является явным признаком того, что он ослаб физически.

«Убедительные признаки внезапного упадка сил мы видим повсюду – в распространяющемся употреблении наркотиков, росте мистицизма, периодическом проявлении вандализма и духовного зверства, политике нигилизма и тоске по прошлому, в апатии миллионов… Эти формы социальной иррациональности могут быть отражением ослабления индивидуального механизма принятия решений в условиях ЧРЕЗМЕРНОЙ СТИМУЛЯЦИИ ОКРУЖАЮЩЕЙ СРЕДЫ», - отмечает американский философ, социолог и футуролог Э.Тоффлер.

Чрезмерность в наши дни нарастает с невиданной скоростью. Чуть ли не каждое событие становится одиозным и страдает чрезмерностью. В какую бы сторону ни тек процесс – к безграничности или к чрезмерной ограниченности, если только он разгоняется до большой скорости – он становится неуправляемым и потому приближается к катастрофе. Суть любой чрезмерности заключается в нарушении равновесия, а равновесие (оно и только оно) удерживает форму от распада.

Крайние проявления чрезмерности в социуме – растекание по плоскости (проявляется как экспансия, мельчание, которое заканчивается полным ослаблением и гибелью) и сжатие до состояния точки (выражается в полной ограниченности и изоляции). То и другое является проявлением зла, которое ведет человечество к катастрофе.

Но о какой катастрофе говорят современные социологи? В чем она выражается?

«Катастрофа, которая нас подстерегает, - пишет Ж.Бодрийяр, - заключается не в исчерпании ресурсов энергии» - главная опасность подстерегает человека в динамике нарушения его равновесия, когда энергетическая система человека работает на пределе. «… Именно это может… повлечь за собой… разлаживание всего механизма… Потенциально катастрофична любая неконтролируемая цепная реакция – вирусная или радиоактивная».2

Это значит, что угрозу представляет потеря равновесия, протекающая в «динамических системах», которые «работают на пределе» возможного. Но сегодня практически все живут и работают на пределе. Кто-то завел этот дьявольский механизм и заставил всех крутиться с бешеной скоростью. С какой целью включена эта бешено ревущая машина, разогревшая общество до точки плавления? Что производят все эти, несущиеся неизвестно куда, люди?

«Известно что, - усмехнется кто-то. – Они делают деньги, а волка ноги кормят». Значит, всем нужны деньги… А деньги необходимы для того, чтобы поддерживать тот самый механизм, который делает её ужасной. Такова извращенная логика сегодняшнего дня. Но мало кто задумывается, а нужно ли всё это человеку?

Ж.Бодрийяр описывая странную гонку, в которое вовлечено человечество, говорит о том, насколько дружно люди заботятся об укреплении порочного и опасного механизма, который выхолащивает из них жизнь: «Все живые существа, - отмечает французский социолог, - вступают в сговор.., охваченные одной и той же распущенностью, одним и тем же… драматизированным возбуждением, которое… выходит за рамки жизненной необходимости и, скорее, походит на навязчивую идею выжить, на холодный интерес к выживанию, охватывающий всех, и, подпитываемый своей собственной яростью».3

Это значит – разогнались… Разогнались до степени, когда контроль утерян. Разогнались до полной невменяемости, до потери себя и собственного тела. Этот процесс люди сами привели в действие и теперь он протекает без их участия «с неумолимостью природной катастрофы». Если бы кто-то думал о будущем, он понял бы, что теперь наиглавнейшая задача заключается в необходимости постепенного сбавления скорости - иначе все это плохо кончится.

В прежние времена, когда еще существовала история, - люди не так торопились и их жизнь не была скоротечна. Сегодня, когда миром правит скука, многие не могут долго сидеть на одном месте. Поскольку их нервная система перевозбуждена каждодневной гонкой, им нужно постоянно прыгать и двигаться, чтобы не сгореть в результате экстренного торможения. Даже дети в наши дни рождаются перевозбужденными, заражёнными стрессом своих родителей.

Сегодня очень многие люди не могут остановиться, даже испытывают страх перед остановкой. Они задаются странным вопросом: «А что я буду делать, когда остановлюсь?» Этот страшный вопрос настигает тех, кто не привык думать и не создал своего собственного внутреннего убежища. Их судьба – бежать в никуда до полного истощения, бежать во тьме абсолютного зла на проклятой стороне вещей.

Человек в 21 веке просто обязан понимать категории меры (чрезмерности) и равновесия (неравновесности). Чрезмерность всегда ведет к неравновесности, а неравновесность – это слабое звено в системе. Когда наступает неравновесность – система либо перестраивается, либо умирает. Этот момент называется еще точкой бифуркации или «переходом».

Достигнув этой точки, уже нельзя вернуться обратно. Можно двигаться только вперед, причем, человек в этом случае не в состоянии что-то выбирать. Его тащит непреодолимая сила, которую можно назвать «энергией проклятой стороны вещей».4

Она проявляется в «нерегулируемом потоке вещей, в распространении вирусов, в ускоренной работе в режимах перегрузок, в выходе за пределы причинности, в эксцессах.., в полнейшей необычности, в странных аттракторах, в невнятных сцеплениях».5 Это и есть зло в чистом виде.

Принцип зла аморален. Но это не значит, что зло не подлежит контролю. И именно мораль и рассудок способны ограничить неконтролируемо текущий общественный и индивидуальный процесс. Ибо принцип зла – это всегда «принцип неравновесия и помутнения рассудка».6

В современной жизни всё чрезмерно. Поэтому так много катастроф совершается: падают самолеты, гибнут люди на дорогах, растет всеобщая ненависть и нетерпимость, ведутся войны, сопровождающейся массовой гибелью людей. Именно от чрезмерности люди сходят с ума, заканчивают жизнь самоубийством и попадают в реанимацию.

Для того, чтобы понять, что такое чрезмерность, сводящая в преждевременную могилу многих еще не старых людей, достаточно увидеть список требований, которые предъявляют сегодня работодатели к работникам. Это список взаимоисключающих запросов. Человек должен быть аккуратным, исполнительным, креативным и амбициозным одновременно.

Аккуратность здесь противоречит креативности, креативность враждует с исполнительностью и амбициозностью, а амбициозность конфликтует с креативностью. Если бы человек соединил в себе все эти требуемые качества – он бы не долго прожил, потому что процессы, движущиеся в противоположные стороны, разорвали бы его в клочья. Но сегодня это обычное дело.

Люди ушли от советского «тоталитаризма», выражавшегося в ограничительности, необходимой для сохранения здоровья общества, и пришли к тоталитаризму западному, демонстрирующему полное безразличие к деградирующему человечеству, провозгласившему свободу на бесконечное мельчание, и, разбившего целое ради азарта политических «игр». Всем процессам свойственны крайности. Все процессы ведут к катастрофе, если они разумно не ограничиваются.

Но Ж.Бодрийяр смотрит пессимистично на любой регулирующий механизм, полагая, что человек не в состоянии придерживаться нормы: «Любая попытка искупления проклятой стороны нашей сути, искупления принципа зла, - пишет он, - может лишь учредить новый искусственный рай – искусственный рай согласованности, который и есть истинный принцип смерти».7

А по мне, что чрезмерная согласованность, что чрезмерная рассогласованность – один «хрен». И то и другое ведет к гибели и смерти. Но почему бы не встать посредине между этими крайностями? Зачем обязательно доходить до пределов и шарахаться из стороны в сторону?

Человечество в целом напоминает мне упившегося до потычки мужичонку, который, шатаясь, бредёт по улице, надолго приникая ко всем встречающимся на его пути фонарным столбам, стоящим на противоположных сторонах улицы. Идти прямо он не в состоянии, потому что пьян, а пьян потому, что не знал меры.

Сколько времени существует человечество и все никак не может разобраться в вопросах добра и зла – меры и чрезмерности. А ведь еще Парацельс сказал, что «все есть яд и все есть лекарство - важна лишь мера».