В вашингтонском Международном фонде Карнеги* (в РФ признан иноагентом и нежелательной организацией) прошла крупная конференция. На ней выступил заместитель президентского советника по национальной безопасности Джон Файнер, посвятивший свой доклад вопросам ядерной безопасности. Трудно не связать это выступление с обновлением российской ядерной доктрины («Основ государственной политики в области ядерного сдерживания»), которым объяснялось многое из того, что происходило в последнее время в мире. Хронология такая:
- 19 ноября президент России Владимир Путин утверждает новую редакцию «Основ…»;
- 21 ноября Россия наносит удар ракетным комплексом «Орешник» по «Южмашу» в Днепропетровске, повергая Запад в состояние, близкое к шоку (проворонив появление у нас этого средства, Запад прозевал и сам пуск, не успев зафиксировать средствами объективного контроля параметры полёта ракеты);
- 30 ноября (первый) заместитель главы МИД Сергей Рябков делает резонансное заявление, что существует опасность ядерного обмена между Россией и США, но Москва предпринимает все усилия, чтобы до этого не дошло;
- 11 декабря Рябков ужесточает прежнюю позицию, разъясняя, что в сложившихся условиях дальнейшее сотрудничество в недружественными странами в области ядерного сдерживания стало (внимание на формулировку!) даже не «невозможным». А «неприемлемым с политической точки зрения»;
- на следующий день, 12 декабря, в Дубае проходит закрытый саммит на уровне экспертов стран «большой пятёрки» ядерных держав, являющихся постоянными членами Совета Безопасности ООН – России, США, Китая, Великобритании, Франции. Накануне саммита заявление делает российский президент Путин, отмечающий, что Россия не ужесточает ядерную политику, а её совершенствует (предвосхищая предпринятые на саммите попытки демонизации перемен в российской доктрине, предпринятые его западными участниками);
- и, наконец, 19 декабря Файнер выходит на упомянутую вашингтонскую трибуну.
Иначе говоря, видно, что Запад после корректив российской ядерной доктрины очень сильно «задёргался», проявив беспокойство и нервозность. Но это только один аспект «переживаний» американской дипломатии. Другой повод спикеру СНБ был предоставлен опубликованным накануне, 18 декабря, докладом Пентагона о китайской военной, в том числе ядерной мощи, который передан на рассмотрение Конгресса. В докладе констатируется, что ВМС НОАК превзошли по численности военный флот США и приобрели самодостаточность в военно-морской сфере. Что Китай скрывает масштабы военных расходов, якобы существенно превосходящих официально объявленные. Что он лидирует по части гиперзвуковых вооружений, а также наращивает ядерный потенциал, достигающий шестисот боеголовок (что почти втрое больше данных, публикуемых Стокгольмским институтом стратегических исследований). И что к 2030 году ожидается рост этого количества до 1 тыс. боеголовок.
Вот здесь очень тонкий момент. С одной стороны, может показаться, что доклад Файнера – «лебединая песня» уходящей администрации Джо Байдена. И что на него поэтому нет оснований обращать серьёзное внимание. Однако с другой стороны, сам факт, что Пентагон адресовал свой доклад Конгрессу, который в прежнем составе завершил свою работу, и рассматривать этот документ будет уже новый состав, который соберётся 3 января, можно считать фактором преемственности ядерной политики, формируемой «глубинным» двухпартийным консенсусом. Так что Файнер говорил на перспективу, и все положения его доклада могут рассматриваться как сохраняющие актуальность и после ухода нынешней пока ещё администрации.
Что же у него главное?
«Список стран, которые обладают одновременно ядерным оружием и ракетными возможностями, чтобы напрямую достичь территории США, очень мал, и они являются противниками: Россия, Северная Корея и Китай. …США выступают за двусторонние обсуждения с РФ и КНР вопросов стратегической стабильности вместо трёхстороннего диалога. …У России и Китая разные возможности в ядерной сфере. Также у двух стран отличаются ядерные доктрины, что и объясняет такую позицию Вашингтона», — заявил Файнер.
Во-первых, это конечно же «пас» администрации Дональда Трампа, причём, в одном пакте с «приветом». В первую каденцию Трамп всячески тормозил переговоры по пролонгации соглашения СНВ-3 с Россией до 2026 года (подписано в 2016 г.) под предлогом «необходимости» включения в него Китая. На это Пекин резонно возражал, что его ядерный потенциал несопоставим с США и Россией, и чтобы включиться в переговорный процесс в трёхстороннем формате его сначала нужно нарастить. У Трампа, считавшего, что ядерные потенциалы России и Китая с точки зрения США нужно суммировать, такой подход вызывал приступы ярости. Пока не пришёл Байден и в первый же день в Белом доме не подписал пролонгацию СНВ-3 в двустороннем формате без всяких условий. В России же Трампу возражали, напоминая события более чем тридцатилетней давности, когда США наотрез отказывали советскому руководству включать в обсуждение в рамках процесса СНВ потенциалов американских ядерных союзников – Великобритании и Франции, на том основании, что они-де «не существенные». Так что «двухпартийный консенсус», представленный в республиканской партии крупной «фракцией» неоконсерваторов, кучкующихся вокруг Дика Чейни, устами Файнера напомнил Трампу правила «глубинной» игры.
Но это только один аспект. Имеется и второй, более существенный. Даже два аспекта. С одной стороны, в США понимают, что объединённому потенциалу России и Китая они существенно проигрывают уже сейчас, особенно учитывая запущенное состояние триады СЯС (стратегических ядерных сил) США. Всего два факта: новых МБР (межконтинентальных баллистических ракет наземного базирования) Sentinel американцам ждать как минимум до 2035 года, а реально – до 2040-го, и это на фоне российских «Сарматов» и «Авангардов». А воздушными носителями ракет, способными наносить удары по целям, не входя в зону ПВО/ПРО противника, остаются старенькие B-52 (новомодные «Стелсы» класса B-1 и B-2 – не ракетоносная, а бомбонесущая авиация, эффективная против туземцев, не обременённых системами ПВО). Поэтому наращивание Китаем своих ядерных сил, которое, заметим, осуществляется в основном за счёт РСД – ракет средней дальности, нацеленных не на США, а на американские военные базы на островной дуге, окружающей побережье Китая. То есть это сугубо оборонительное оружие, объективно работающее на укрепление единой евразийской системы безопасности. Напомним, что о ней российский лидер говорил 14 июня в МИД. Конфигурация такой системы, противопоставленной Евро-Атлантике НАТО, очень хорошо видна на примере географии международных контактов Путина в 2024 году: Пекин – Пхеньян – Ханой – Дели – Баку – Улан-Батор. Вот США и пытаются в канун смены караула в Белом доме развести своих оппонентов, попытавшись всучить каждому свою «оригинальную» повестку, нарушив координацию Москвы и Пекина и породив взаимное недоверие.
С другой стороны, Вашингтон надеется, ограничив возможности ядерных потенциалов России и Китая по отдельности, самому скоординировать политику на западном и восточном ТВД, заключив там и там такую систему договорённостей, которая минимизировала бы возможности российско-китайского взаимодействия. Поэтому Файнер, откровенно спекулируя на готовности США обсуждать управление ядерными рисками «без предварительных условий», пугает Москву модернизацией американской триады СЯС, если Россия-де «продолжит нарушать положения СНВ-3 и откажется от переговоров». О каких мифических нарушениях идёт речь, не говорится. Но трудно не понять, что на уме у Запада тема «Орешника», а также анонсированного российским главнокомандованием РВСН ещё одного нового комплекса «Осина». Насчёт ТТХ «Осины» пока ничего неизвестно, а вот что «Орешник» имеет дальность до 5 тыс. км и, следовательно, укладывается в параметры класса вооружений средней дальности (до 5,5 тыс. км), уже объявлено российским президентом и главковерхом. Ни под какой СНВ-3 он, разумеется, не подпадает.
Обычно США, как только поднимают какой-то вопрос в обвинительном ключе – что кто-то и чего-то там «нарушает» - за этим стоит сокрытие подготовки ими собственной масштабной провокации в этой сфере. Когда говорят о «готовности» Китая к войне против Тайваня в 2027 году, это следует понимать как то, что на этот год Вашингтоном запланировано провокационное создание такой катастрофической ситуации, при которой у Пекина не останется другого выхода, кроме защиты своих интересов вооружённым путём. Или когда усиливаются разговоры о том, что Россия «вот-вот» применит-де ТЯО на Украине, это читается как скрытая подготовка ядерной провокации на самом деле со стороны Киева. Под чутким натовским присмотром. Разная ядерная политика на Западе и на Востоке Вашингтону нужна для того, чтобы обрести возможность локализации конкретного ТВД. И избежать тем самым взаимопомощи Москвы, Пекина и Пхеньяна. Самое главное, что судя по выступлению Файнера, беспокоит Вашингтон, — это что такая помощь может быть оказана в асимметричном режиме, вынуждающем США раздергивать стратегическое внимание на два фронта. Поэтому представляется, что это «новое слово» в американской ядерной стратегии и одновременно «политическое завещание» Байдена Трампу должно незамедлительно стать предметом серьёзных консультаций на соответствующем уровне между Москвой и Пекином. Для сохранения мира в Евразии и со всеми мире нам необходимо сорвать попытки США лишить нас возможностей стратегической координации и, чего уж там, называем вещи своими именами, — разбить поодиночке.
Владимир Павленко
Оценили 0 человек
0 кармы