Гетман Мазепа, анафемствованный в свое время нашей Церковью за предательство во время русско-шведской войны, на Украине ныне почитается как национальный герой, борец за свободу Украины от московского ига. Даже награда на Украине есть - крест Мазепы. Среди награжденных, к примеру - небезызвестный "патриарх" (Киевского "патриархата") Денисенко (вполне достойная награда для предателя Православия). Мазепа очень любим украинскими националистами. Один из них - лидер "Свободы" Тягнибок прямо заявил как-то : "Мы - мазепинцы, петлюровцы и бандеровцы!".
Наш историк, Андрей Зубов, известный своими пробандеровскими и провласовскими симпатиями*, отметился как-то (в 2009 г.) и по Мазепе в том же ключе, назвав его "патриотом, национально мыслящим человеком" :
«Поскольку Украина — независимое государство, и она, как и любое другое независимое государство, ищет в своей истории какие-то основания для "героизации" своего нынешнего бытия, то, безусловно, Мазепа — один из ее героев, — рассуждает известный московский историк профессор Андрей Зубов. — Но в России, для тех русских людей, которые ведут свою историю и от Петра, и от царя Алексея Михайловича, Мазепа будет восприниматься как предатель. Карл XII, к которому он переметнулся, для России — враг, а для шведов — великий король.
Чернигов очень тесно связан с Мазепой. Если мы прочтем, что писал Сергей Михайлович Соловьев об измене Мазепы, мы увидим, как часто бывал в Чернигове Мазепа, что для него значила сама по себе слободская Украина. Уклад Украины — это ведь даже не уклад Киева, это уклад слободской Украины, в первую очередь Чернигов, Сумы, район Полтавы. Поэтому то, что в Чернигове решили поставить такой памятник — совершенно естественно. Понятие предательства — скорее, не историческое, а юридическое. В начале XVIII века оно не совсем так понималось, как понимается сейчас.
Что касается Ивана Степановича Мазепы, то он действительно был одним из самых уважаемых, верных Петру гетманов Украины. Петр отметил его многими наградами, в том числе, Мазепа одним из первых получил орден Святого Андрея Первозванного. Петр ему всецело доверял. При этом сам Мазепа не был абсолютно лояльным подданным своего государя. Он во многом был малорусским, то есть украинским патриотом, сторонником казачьих вольностей. Между казаками и оседлым населением Украины, земледельцами, в конце XVII — начале XVIII века были очень большие трения. Простой народ хотел под Москву, надеясь на некоторую стабильность и, главное, на прекращение грабительских набегов казаков. Казаки хотели сохранить право самим избирать гетмана, жить своим укладом.
Мазепа был скорее на стороне казачества, хотя ему, безусловно, дорог был общеукраинский строй жизни, очень отличавшийся от московского. Мазепа в свое время был подданным и польского короля Августа. Он был в даннических отношениях и с султаном турецким. Он много раз давал присягу и изменял ей, так что в этом смысле его измена Петру не есть нечто принципиально новое. В своем сознании он в первую очередь оставался украинским аристократом, который думал о себе, о своей чести, человеком, который любил свою "матку Украину", как он писал в своих письмах. В этом смысле он был, безусловно, патриотом, национально мыслящим человеком». https://www.svoboda.org/a/1806887.html
Т.е. по Зубову получается, что это просто с нашей, "москальской", т.з. Мазепа - предатель, а если стать на украинскую т.з. (а Мазепа вроде как украинец), то получается совершенно противоположная картина. Только уже в самих словах Зубова есть некое противоречие. Он сам говорит:
"Простой народ хотел под Москву, надеясь на некоторую стабильность и, главное, на прекращение грабительских набегов казаков. Казаки хотели сохранить право самим избирать гетмана, жить своим укладом. Мазепа был скорее на стороне казачества, хотя ему, безусловно, дорог был общеукраинский строй жизни, очень отличавшийся от московского".
Что же это получается? Простой народ (а это основная часть населения Украины) - за Москву, за прекращение грабительских набегов казаков, а гетман - за казачьи вольности? Что же это за патриот Украины такой? Кстати, с казаками у него также были непростые отношения, но об этом после.
Чтобы оценить "украинский патриотизм" Мазепы, обратимся к историку Костомарову, который описывает Мазепу с другой стороны. Он указывает на предательскую роль Мазепы по отношению к настоящему борцу за свободу украинцев (против польского ига) полковниику Семену Палию (которого на Украине также почитают как национального героя, хотя и не так громко, как Мазепу):
«...полковник Семен Иванович Палий, уроженец города Борзны с левой стороны Днепра. Сначала он убежал из своей родины в Запорожье, а потом, с толпою удальцов, пришел из Запорожья в правобережную Украину, уступленную Россиею полякам. Местопребыванием своим Палий сделал местечко Хвастов. Немногочисленное тогдашнее поселение правобережной Украины, состоявшее, главным образом, из приходивших с левого берега Днепра, сильно было проникнуто казацким духом, хотело всеобщей казацкой вольности, ненавидело поляков и жидов; Палий, более всякого другого, сочувствовал этому направлению и потому приобрел в себе любовь народа. Его задушевная мысль была освободить правобережную Украину от Польши и соединить ее с остальным малороссийским краем, находившимся под властью России. С этой целью Палий несколько раз через посредство Мазепы обращался к царю и просил принять его в подданство. Московское правительство не хотело заводить ссоры с Польшею и потому не стало потакать видам Палия. Оно предложило Палию сначала уйти на Запорожье, как в край, не принадлежавший ни России, ни Польше, и оттуда уже, по своему желанию, прийти в русские владения на жительство; но Палию не того хотелось: не сам он лично желал служить московскому царю, а хотел он отдать под власть царя весь тот край, который прежде был отдан России Хмельницким. Поляки каким-то образом успели схватить Палия и посадить под стражу в Немирове. Но Палий скоро освободился и прибыл в свой Хвастов; тут он увидал, что во время его заключения в Немирове киевский католический епископ, ссылаясь на давнюю принадлежность Хвастова сану католического епископа, овладел этим местечком и навел туда своих ксендзов. Палий перебил всех этих ксендзов и с тех пор стал в непримиримо-враждебные отношения к полякам. Хвастов сделался гнездом беглецов, затевавших восстание по всей южной Руси против польских владельцев, пристанищем всех бездомных, бедных и вместе беспокойных; таких собирал около себя Палий с 1701 года и поджигал их против поляков. Между тем над правобережными казаками продолжали существовать гетманы, утверждаемые властью короля. В первых годах XVIII в. был таким гетманом Самусь; он был друг Палия и со всеми своими казаками стал во враждебное отношение к полякам. Они объявили крестьянам вечную свободу от панов; все крестьяне призывались к оружию. Началась снова в Украине отчаянная борьба господ с их подданными. Шляхта составила ополчение и потерпела поражение. 16 октября 1702 года казаки овладели Бердичевым и произвели там кровопролитие над польскими солдатами, шляхтою и евреями; начальники ополчения бежали. После этого события народное восстание распространилось на Волыни и Подоле. На Волыни оно было скоро укрощено деятельностью волынского кастеляна Ледоховского, но на Подоле оно не могло так скоро и легко улечься, - там предводительствовал восставшим народом сам гетман Самусь. Он взял крепость Немиров. Казаки перебили мучительски там всех шляхтичей и евреев. Палий в это же время овладел Белою Церковью. Восстание по берегам Буга и Днестра росло на страх полякам. Сжигались усадьбы владельцев, истреблялось их достояние; где только могли встретить поляка или иудея - тотчас мучили до смерти; мещане и крестьяне составляли шайки, называя себя казаками, а своих атаманов - полковниками. Поляки и иудеи спасались бегством толпами; нашлись и такие шляхтичи, что приставали к казакам и вместе с ними делались врагами своей же братьи. Польша была тогда занята войной со Швецией; трудно ей было сосредоточить свои силы для прекращения беспорядков. Поляки стали просить царя Петра содействовать к усмирению малоруссов, и Петр приказал послать от себя увещательные грамоты Самусю и Палию. Грамоты эти не оказали влияния: Самусь и Палий указывали русскому правительству, что не казаки, а поляки подали первые повод к беспорядкам, потому что польские паны делают несносные притеснения своим русским подданным. Тогдашний великий коронный гетман Иероним Любомирский начал советовать панам прибегнуть к мирным средствам и составить комиссию, которая бы выслушала жалобы казаков, и то, что в этих жалобах найдется справедливым, получило бы удовлетворение. Но многие другие паны хотели, напротив, крутых мер к подавлению народного мятежа: они советовали, за неимением готовых польских сил, прибегнуть к помощи крымского хана. На самого Любомирского брошено было подозрение в измене за его миролюбивые советы. Дело кончилось тем, что начальником ополчения, которое должно было усмирить народное волнение, назначен был, вместо Любомирского, постоянно интриговавший против него польный гетман Синявский. Этот предводитель собрал дворовые отряды разных панов и присоединил их к польскому войску, которое вообще было у него тогда невелико. Казаки, наделавши зла панам и иудеям в продолжение лета 1702 года, разошлись на зиму по домам и не могли скоро сплотиться: разрозненные их отряды были рассеяны без труда; Самусь был разбит в Немирове, потерял эту крепость и убежал. Товарищ Самуся, полковник Абазин, упорно отбивался от поляков в Ладыжине, но был взят и посажен на кол. Вся Подоль была скоро укрощена; всех, взятых в плен с оружием, сажали на кол; все городки и села, где только поляки встречали сопротивление, сжигались дотла; жителей перерезывали поголовно. Это навело такой страх на остальных русских подолян, что они стали уходить из своей родины: кто бежал в Молдавию, а кто к Палию, в Украину. Начался потом суд господ над непокорными подданными; участвовавших в восстании оказалось до двенадцати тысяч, но число таких, на которых могло падать подозрение в участии, было впятеро или вшестеро больше. По предложению Иосифа Потоцкого, киевского воеводы, всякому из таких подозрительных отрезывали ухо. Некоторые паны, пользуясь своим правом судить подданных, сами казнили их, но были и такие господа, которые сами защищали своих крестьян перед судом правительства, не допускали до расправы и говорили в извинение своих крестьян, что они были увлечены в мятеж посредством обмана другими крестьянами: народонаселение в южнорусском крае, подвластном Польше, было тогда невелико, и потому-то землевладельцы дорожили рабочею силою. Сам Синявский, совершивши несколько казней, оповестил амнистию всем, которые, по его приглашению, возвратятся в свои жительства и по-прежнему начнут повиноваться законным панам своим. Окончивши усмирение народа на Подоле, Синявский со своим войском отошел в Польшу, но дух восстания не был сразу совершенно погашен: Самусь держался еще в Богуславе, хотя был уже для поляков мало опасен, потому что неудачными своими действиями и печальным исходом своей борьбы с поляками потерял популярность в народе; зато Палий, укрепившийся в Белой Церкви и владевший, сверх того, всем киевским Полесьем (северною частью нынешней Киевской губернии), стал теперь настоящим предводителем народа. И поляки, и русский государь через Мазепу обратились к нему и требовали от него сдачи Белой Церкви полякам; Палий отговаривался под разными предлогами, а между тем продолжал докучать России просьбами принять его в подданство. Сам Мазепа подавал царю совет принять Палия. Но Петр не хотел ссориться с Польшею, нуждаясь в содействии Августа против шведов, и продолжал требовать, чтобы Палий сдал Белую Церковь полякам. Палий упрямился.
Тогда Мазепа, по царскому приказанию, выступил на правую сторону Днепра, как бы следуя против шведов, и начал звать к себе казацких начальников. Явился к нему Самусь и положил перед ним свои гетманские знаки. Явился и Палий, надеявшийся, что теперь, наконец-то, русский царь примет его в подданство и исполнится давнее его желание. Мазепа задержал Палия в своем лагере, по-видимому, дружелюбно, а между тем сносился с Головиным и спрашивал, что следует делать с Палием, который, как доносил Мазепа, пребывая в гетманском лагере, постоянно пьянствовал. Головин приказал предложить Палию ехать в Москву, а если он откажется, то узнать - не расположен ли он к врагам России, и, в случае улик в таком расположении, арестовать его. Обличители Палия тотчас нашлись: какой-то хвастовский иудей показал, что Палий сносился с гетманом Любомирским, принявшим тогда сторону Карла XII, и Любомирский обещал Палию прислать денег от шведского короля. Показания арендатора-еврея подтвердил священник Гриц Карасевич. Мазепа, простоявши несколько дней лагерем в местечке Паволочи, в конце июля 1704 года перешел в Бердичев и там, пригласивши к себе Палия, напоил его допьяна, потом приказал заковать и отправил в Батурин, где караульные сдали Палия, вместе с его пасынком, русским властям. По царскому приказанию его отправили на вечную ссылку в Енисейск.
Так, в согласии с русским правительством расправлялся Мазепа с народными элементами в южной Руси, враждебными польско-шляхетскому направлению. Русский государь все более и более благоволил к Мазепе и считал его единственным из всех бывших малороссийских гетманов, на которого смело могло положиться русское правительство». http://www.spsl.nsc.ru/history/kostom/kostom47.htm
Читателя, малознакомого с историей того периода, конечно, смутят жестокости, чинимые повстанцами , но таковы были нравы того времени (Гоголь правдиво обрисовал их в "Тарасе Бульбе"). Польские "атошники" тоже не были гуманистами.
Конец известен. Царский любимец Мазепа, предавший настоящего борца за свободу украинцев, вождя украинских "сепаратистов" Семена Палия в руки "москальского тирана" Петра Великого, сам во время войны со шведами перешел на их сторону, а репрессированный, а затем освобожденный, Семен Палий сражался в Полтавской битве на нашей стороне.
Вот такой вот "украинский патриот, борец за свободу". Тут еще на просторах интернета (https://russki-hohol.livejournal.com/834.html) нашел украинские народные песни про этого "национально мыслящего человека". И про Палия также:
Дума про Пал;я и Мазепу.
Ой ты гадаешъ, Мазепо, ты гадаешъ изм;няти,
Ой ты хочешъ, ты хочешъ Царя одступати!
Ой ты гадаешъ, Мазепо, въ пень Москву рубати,
А самъ хочешъ да на столиц; царемъ царствовати!
Ой що взмовить Гетьманъ Мазепа къ Пал;ю Семену:
- Ой Пал;ю, Пал;ю Семене! Чи не зрадишъ ты мене?
"Ой якъ же я маю, Гетьмане Мазепо, тебе изражати,
"Коли ты будешъ, Гетьмане Мазепо, добре починати."
- Я думаю, Пал;ю Семене! въ пень Москву рубати,
А сам хочу да на столиц; царемъ царствовати! -
"Впередъ-же ты будешъ, Гетьмане Мазепо, у стовба стояти,
А н;жъ будешъ на столиц; царемъ царствовати."
Ой не знавъ, не знавъ проклятый Мазепа якъ Пал;я зазвати;
Ой ставъ же, ставъ проклятый Мазепа на бенкетъ запрошати.
- Ой прi;дь, прi;дь, Пал;ю Семене!
Да на бенкетъ до мене! -
Ой скоро Пал;нко Семенъ зъ своимъ в;йськомъ прi;зжае,
Ой такъ скоро проклятый Мазепа чашу меду высылае.
Ой пье Пал;й, ой пье Семенъ да головоньку клонить,
А Мазепинъ чура Пал;ю Семену кайданы готовить.
Ой пье Пал;й, ой пье Семенъ, изъ н;гъ извалився,
Барзо тому Гетьманъ Мазепа стоя звеселився.
Ой якъ крикне проклятый Мазепа на свои гайдуки:
- Ой в;зьм;те Пал;я Семена да у т;сныи руки! -
Ой якъ крикне проклятый Мазепа на свои лейтары:
- Ой в;зьм;те Пал;я Семена закуйте въ кайданы!
Ой якъ крикне проклятый Мазепа на свою в;зницю:
- Ой в;зьм;те Пал;я Семена да вкиньте въ темницю!
Не давъ Гетьманъ Пал;ю Семену ни пити на ;сти,
Док;ль не выславъ проклятый Мазепа на столицю листы.
- Отто-жъ тоб;, промовляе, Царю! есть Пал;й изм;нникъ!
В;нъ тебе хоче вже одступати, въ пень Москву рубати,
А самъ хоче да на столиц; царемъ царствовати. -
Об;зветься Пал;й Семенъ зъ темнои темници:
"Бреше, бреше проклятый Мазепа въ Царя на столиц;!
Отже-жъ тоб;, да праведный Царю! самъ Гетьманъ изм;нникъ,
В;нъ тебе хоче вже одступати, въ пень Москву рубати,
А самъ хоче да на столиц; царемъ царствовати."
Ой що взмовлять мосцивыи паны до праведна Царя:
Выпускай ты, да праведный Царю, Пал;я зъ темниц;,
А то будуть бусурманы Шведы на тво;й столиц;.
Да ще хм;ль, да ще зелененькiй на тычину не звився,
А вже Пал;й п;дъ Полтавою изъ Шведомъ побився.
Да ще хм;ль, да ще зелененькiй головокъ не зхиливъ,
А вже Пал;й п;дъ Полтавою и Швед;въ побивъ.
Ой кликне, покликне да Король Шведськiй, на гармат; стоя:
"Вт;каймо скор;йшь, Гетьмане Мазепо, зъ Полтавського поля!" -
Тогди" воны утекали ус; зъ-п;дъ П;лтавы...
Богдай воны не д;ждали биться зъ козаками!
М.Максимович "Украинскiя народныя п;сни", Москва, 1834 г., стр.57-60
http://www.archive.org/details/ukrainskiianarod01maksuoft
***
П;сня про Мазепу.
Мазепо Гетьмане, израдливый Пане!
Злее починаешъ, зъ Шведомъ накладаешъ
И на Царя Восточного руки п;д;ймаешъ.
П;днявъ еси Орду, изробивъ тревогу! -
А при т;й изм;н; бувъ Кочубей да Искра:
П;шли-жъ воны зъ-п;дъ Полтавы да до Царя знишка.
А Царь в;ры не д;нявъ, до Мазепы од;славъ:
Скоро-жъ ;хъ Мазепа взр;въ - барзо звеселився;
А Кочубей изъ Искрою слёзами облився.
Ус; Паны Сенаторы, ус; бенкетъ мали;
Кочубея-жъ изъ Искрою барзо забували.
Т;льки ты ихъ не забувъ, Миргородскiй Пане,
Що Кочубей изъ Искрою за Вкраину стали! -
У Кiев; на Подол; порубаны груши;
Погубивъ-же песъ Мазепа невинныя души!
Ой выгор;въ весь Батуринъ, з;сталася хата;
Да вже-жъ твоя, псе Мазепо, и душа проклята.
Бувъ у тебе, псе Мазепо, одинъ хлопець Н;мецъ....
П;шло-жъ твое, псе Мазепо, усе добро нивець!
М.Максимович "Украинскiя народныя п;сни", Москва, 1834 г., стр.110-111
http://www.archive.org/details/ukrainskiianarod01maksuoft
***
Солодким медом да солодким вином кубки наповняли,
А й у той час Сем[ена] П[алія] й на бенкет зазвали.
Ой як крикн[ув] пес М[азепа] на свої лейтари —
Возьміть, возьм[іть] С[емена] П[алія] й забийте в кайдани.
Ой забив же у кайдани да вкинув в темни[цю],
А сам їде пес Мазепа к осуд[ару] на столицю.
Не я ж тобі, велик осудару, не я тобі змєна,
Змєна ж тобі, велик осудару, [в]ід Пал[ія] Семена.
Ой як зійшов П[алій] С[емен] на високу могилу —
Стійте, молодці, не лякайтесь, ще ж я не загинув.
Ой як крикнув да великий сударь сидя на столиці,
Біжіть, біжіть, випускайте Палія з темниці,
Нехай біжить, не пускає шведа на столицю.
Ой як зійшов П[алій] С[емен] на високу могилу —
Стійте, молодці, не лякайтесь, ще ж я не загинув.
Ой іще хміль зелененький з землі витикався,
А вже Палій Семен з шведом войовався.
Ой уже хміль зелененький з тичини додолу,
Не пускає С[емен] П[алій] а шв[еда] додому.
***
Під городом під Солидоном
Мазепа гуляє,
Палія Семена на охоту визиває.
Став Семен Палій на охоту прибувати,
Став його проклятий Мазепа медом, вином частовати,
А не знав же Палій Семен, як слави зажити,
Велів вистрілити з ломової пушки двічі.
Сунулась превражая орда осою у вічі,
Крикнув, покрикнув превражий Мазепа на свої янчари:
Возьміть, возьміть Палія Семена да залийте в кайдани.
Взяли, взяли Палія Семена да залили в темницю,
А сам побіг, проклятий Мазепа, аж до царя на столицю.
Казав єси, милостивий царю, що Семен Палій не змінщик,
А Семен Палій хотів шведа піднять да Москву в пень вирубать.
А крикнув-покрикнув Семен Палій, сидячи в темниці:
Брешеш ти, проклятий Мазепа, хоть ти в царя на столиці.
[Н]е чути вражого Мазепи, з столиці не чути,
Тільки чути Палія Семена, [що] сидить у темниці.
Пропала Мазепина слава, навіки пропала,
А Палієві Царство Небесне і довічная слава.
Из записей народного творчества Т.Г.Шевченко:
http://litopys.org.ua/shevchenko/shev512.htm
* Что неудивительно, учитывая что проф. Зубов - Член Народно-трудового союза российских солидаристов (НТС) с 2003 года. Член Совета НТС с мая 2006 до апреля 2008 года. Председатель Исполнительного бюро НТС (2006—2008). Член редколлегии журнала «Посев» (до апреля 2008 года).
НТС во время Великой Отечественной войны сотрудничал с нацистами. Один из сподвижников ген. Власова, ген. Трухин - НТСовец.
Оценили 0 человек
0 кармы