Pro: 90-ые, стринги и студенческую электричку

В 97-ом женщины страны разом, без оглядки на немодное прошлое, надели джинсы-клеш с заниженной талией. Разве что Москва и Питер, само собой, вовсю носили богохульные стринги и танга, а провинция держалась, покупая лишь православные почти шорты.
Студенты 97-го добирались в Самару электричками, а чемпионом среди них была студенческая «абдулинская». Она перла со стороны Башкирии стальной двенадцативагонной гусеницей, раздутой от юных наглых организмов, жаждущих знаний и опыта. Понятно, что на самом деле все студенты жаждут другого, и электричка доказывала это всем своим существованием.
Те самые электрички девяностых… Помните их? Большеглазые добродушные зеленые добряки из Риги, докатывающие свои последние сотни километров и уже ждущие участи металлолома. Деревянные лакированные скамейки и крашеные рыжим выгнутые фанерные поджопники. Неработающие печки, пиво без маскировочных пакетов, полные дыма тамбуры, четкие и одновременно ленивые менты в блестящих дерматиновых куртках. Непременная задрипанная гитара где-то в углу, План идет по кругу, круг идет по плану.., группа крови на рукаве.., ангельская пыыыль…
Студенты девяностых все же были чуть другими. Во многом, в частностях, мелочах и в общем.Электричка постанывала и гудела не только от своей неумолимой советской дряхлости, фига. Девяностые и учеба в Городе неразрывно склеивались с сумками. Расставленными и распиханными на полках, втиснутых под сиденья, летающих под ногами прытких безбилетников, удирающих от контролеров. Это сейчас родители благославляют своих чад на учебу съемными квартирами, билетами на автобусы, покупками бибик и совершенно бездуховными кусками пластика с электронным баблом.
Сумки «Монтана», «Спорт» и «USSR», а также туристические рюкзаки и просто пакеты с парнями/девками в джинсе и надписями «Deep Blue»наполнялись жратвой, бюстгальтерами, шерстяными носками, домашне пожаренными семками и обязательной картошкой. Все вместе оно весило, оттягивало руки с плечами, порой странно попахивало, но было куда как более теплым и ламповым.
Стальные длинные добряки пахли какой-то непонятной сладкой помадой, пафосным пивом «Балтика» и простецким «Толстяком», модным турецким нубуком и скрипящими не кожаными куртками, глупыми надеждами и мечтами, простенькой и понятной юношеской любовью, едкими мужскими «Долларами» и тяжело-сладкими пацанскими «Кингами», казахстанским полутравяным «Бондом» и свежеотпечатанным модным Кингом. АСТ только-только ставили на поток золотую жилу, книжки с аляповатыми и не по теме обложками читали, через одного, все попутчики.
Порой в тамбурах кого-то били ногами, но все же редко. Изредка, заставляя опускать глаза почти всех, неуклюже ковыляли двое пацанов в тельниках и с протезами. Первая Чечня уже закончилась, во вторую не верилось, но она уже воняла будущими кровью, порохом и сгоревшими жизнями. На парней старались не смотреть и подавали совершенно неохотно. Их же туда никто не посылал....Да, именно так…
Причем же здесь заниженные джинсы и стринги? Тю, да все просто. Девяносто седьмой и абдулинская электричка смогли поразить не меньше, чем девяносто шестой и девы топлесс на пляжу. Так как именно здесь, повернувшись поглазеть на какую-то красотку, увидел перед собой те самые чертовы шнурки, вылезшие из-под этих вот низких джинсов. Богатая фантазия дорисовала все остальное.
Мир все же был тогда ярче. Или казался. +