Через два года после загадочной смерти 32-го президента США Франклина Делано Рузвельта 80-й Конгресс, который начал свою работу 3 января 1947 года, в первый же день приступил к обсуждению проекта (его официальное название Совместная Резолюция 27 — Joint Resolution 27), которому впоследствии было суждено стать 22-й поправкой к Конституции США. В соответствии с проектом лицо, которое находилось в должности Президента США в течение двух сроков, независимо оттого, полностью (по четыре года) или частично, в дальнейшем не может занимать эту должность.
В начале февраля палата представителей одобрила проект (285 голосов за, 121 — против, 26 человек не голосовали) и передала в Сенат, который 12 марта принял документ с условием внести некоторые поправки (59 — за, 23 — против, 13 человек не голосовали). 24 марта проект был передан для утверждения легислатурами штатов. Как требовалось в самом проекте, три четверти штатов должны были одобрить его в течение семи лет.
Продвижение поправки в штатах проходило неровно. Оно было подвержено влиянию политических интересов и потребовало долгих четыре года. Старт был неплохой: до конца года сразу восемнадцать штатов ратифицировали поправку. Но в следующем, 1948 году, когда демократы победили на президентских выборах и вернули себе большинство в Конгрессе, процесс заморозился, и в список добавилось всего лишь три штата, а в 1949-1950 гг. — два. С такими темпами для окончательного принятия поправки семи лет могло и не хватить. Но после волны достижений республиканцев на выборах в Конгресс в ноябре 1950-го начало следующего, 1951 года принесло одобрение сразу двенадцати штатов, что было достаточно для завершения процесса ратификации. Двадцать вторая поправка к Конституции США была принята Конгрессом 7 февраля 1951 года.
ТРЕТЬЯ ВЕРСИЯ: ДЖОЗЕФСОН
В четверг 12 апреля 1945 года в 5.45 пополудни радиосеть «Си-би-эс» - «Коламбия бродкастинг систем» — начала передачу в эфир очередного радиосериала «Пустынная дорога». Но через четыре минуты-передачу прервал знаменитый в те годы радиообозреватель Джон Дали.
— Мы прерываем нашу, программу,— сказал он,— чтобы передать срочное сообщение Службы новостей «Си-би-эс». ТОЛЬКО что пресс-служба Белого дома сообщила, что умер президент Рузвельт. И это пока все. Никаких подробностей пока нет, но служба новостей «Си-би-эс» немедленно выйдет в эфир, как только будет получена дополнительная информация из нашей нью-йоркской штаб-квартиры. А сейчас мы продолжим нашу обычную программу...
Хотя агентства всего мира мгновенно разнесли новость по всему свету, этот день стал днем триумфа «Си-би-эс», которая лидировала в сообщении все новых и новых подробностей, связанных со смертью Рузвельта.
Дали снова вышел в эфир через две с половиной минуты после первого сообщения:
— Президент умер от кровоизлияния в мозг... Пока известно только, что президент умер в Уорм Спрингс штат Джорджия... Было известно, что несколько последних дней его не было в столице, так как во вторник его еженедельная пресс-конференция была отложена.. Эта ошеломляющая новость окажет глубокое воздействие на всю нашу национальную политику и на войну... Сведения поступили от секретаря президента Стефена Эрли... меньше, чем пять минут назад. Всего пять минут назад.
Миссис Рузвельт вызвала вице-президента Трумэна в Белый дом и сама сообщила о смерти мужа... Еще одно сообщение: мать оповестила о происшедшем четверых сыновей. «Президент уснул навсегда сегодня вечером. Он исполнял свой долг до конца и хотел бы, чтобы вы поступали так же. С любовью. Мама».
Кабинет был собран без промедлений... Миссис Рузвельт вечером выехала из Вашингтона с адмиралом Мак-Интайром. Они отбыли в Уорм Спрингс... Панихида состоится в Восточном зале Белого дома... Похороны состоятся в Гайд-парке...
Меньше, чем через час, в 6.46, эстафету принял у Дали другой обозреватель «Си-би-эс» — Билл Генри: — В 3.05 пополудни из Уорм Спрингс позвонили в Белый дом и сообщили, что президент, позируя художнику для портрета, потерял сознание. Врач Рузвельта адмирал Мак-Интайр вызвал к телефону капитана III ранга Паулина и велел ему выяснить, в чем дело. Капитан выполнил поручение, в 3.30 позвонил Мак-Интайру и доложил, что президент вывезен из студии, где он позировал, и что он по-прежнему без сознания... В 4.35 Паулин снова позвонил Мак-Интайру и сообщил, что Рузвельт мертв.
Секретарь президента Стив Эрли немедленно позвонил в Сулгрейв-клаб миссис Рузвельт и просил ее быстро и без шума прибыть в Белый дом. Когда через несколько минут она приехала, он сообщил ей ужасную новость... В это время приехал вице-президент Трумэн.
Миссис Рузвельт сказала ему: «Президент ушел от нас». «Чем я могу помочь?» - спросил Трумэн. И миссис Рузвельт спросила: «Нет, чем я могу вам помочь?» Были вызваны члены президентского кабинета... Вице-президент Трумэн просил Стива Эрли известить людей, что он намерен вступить в должность.
14 апреля в 9.50 утра поезд, доставил гроб с телом Рузвельта в Вашингтон. На вокзале его поставили на орудийный лафет, накрыли звездно-полосатым флагом, и семерка серых коней повлекла траурную колесницу по улицам столицы, запруженным народом, в Белый дом. По данным полиции, стечение народа было небывалое: 300-400 тысяч. В воздухе над похоронной процессией барражировали боевые самолеты. В 10.45 кортеж прибыл в Белый дом, восемь офицеров сняли гроб с лафета и внесли его в здание. Здесь его поставили на тележку и доставили в Восточный зал, где собрались родственники, друзья, соратники, посланцы иностранных лидеров. К ним присоединились новый президент Трумэн и вдова президента Вильсона. Рядом с гробом стояла пустая инвалидная коляска Рузвельта — символ тяжкой болезни, настигшей, но не сразившей его.
В 4 часа пополудни по всей Америке была объявлена минута молчания, и епископ Вашингтонский начал панихиду. Через 23 минуты миссис Рузвельт, стоически простоявшая у гроба мужа, не пролив ни единой слезинки, первая вышла из зала, за ней потянулись остальные. Гроб . снова поставили на лафет, и он проделал обратный путь на вокзал и был погружен в специальный поезд, который в 10 часов вечера отбыл в рузвельтовское имение Гайд-парк.
На следующий день в ясную солнечную погоду гроб с телом покойного президента был опущен в могилу, расположение и оформление которой он подробно оговорил в завещании, составленном еще в 1937 году. Кадеты академии Вест-Пойнт дали троекратный залп, оркестр сыграл траурный марш, кадеты, державшие над могилой государственный флаг, свернули его и отдали вдове. В 10.00 грянул пушечный салют: стреляла батарея, поставленная в саду около библиотеки. Застыл у гроба почетный караул. Над погребением промчались самолеты. Священник отслужил короткую панихиду, ив 10.45 все было кончено.
Это описание я почерпнул в книге «Памяти Франклина Рузвельта», впервые вышедшей в свет по горячим следам уже 18 апреля 1945 года. В ней все выглядит благородно и пристойно. Однако нельзя не обратить внимание на несколько непонятых странностей. Наполнив книгу речами и высказываниями государственных деятелей, дипломатов, журналистов, чиновников и даже просто прохожих, составители почему-то не расспросили и даже не назвали имени художника, на глазах которого будто бы умер Рузвельт. Не было опубликовано медицинского заключения о смерти: семья сочла причину смерти очевидной, хотя нигде не приводилось мнение личного врача Рузвельта адмирала Мак-Интайра. Странным было поведение капитана III ранга Паулина и самой миссис Рузвельт, не разрешившей вскрывать гроб: панихида была совершена над закрытым гробом...
Все это заставляет предполагать какую-то тайну, связанную с последними часами и минутами жизни президента. И через двадцать лет эта тайна начала понемногу приоткрываться...
В 1966 году адъютант президента Дж. Дэниэл опубликовал книгу о тщательно скрываемом при жизни романе Рузвельта. Он начался давно, в 1913 году, когда Элеонора пригласила к себе в качестве секретаря красивую молодую женщину Люси Мерсье, которая сразу произвела большое впечатление на заместителя морского министра 31-летнего Франклина Рузвельта Роман стало невозможно скрывать, и оскорбленная Элеонора, забрав детей, уехала в имение в Кампобелло. Франклин находился в состоянии, когда он был готов оставить семью и начать новую жизнь. Но в дело вмешалась мать, самым сильным доводом которой оказалась угроза лишить заместителя морского министра финансовой поддержки. Сыграло, вероятно, свою роль и опасение Люси связать свою жизнь с разведенным мужчиной, отцом пяти детей.
В 1920 году опасность распада рузвельтовской семьи миновала: Люси вышла замуж за представителя знатной нью-йоркской семьи У. Рутерферда, который был старше ее на тридцать лет. Жизнь, по видимости, вошла в свою колею, но Элеонора никогда не простила Франклина и на всю жизнь прониклась ненавистью к Люси. Приехав после смерти мужа в Уорм Спрингс, она легко установила факты, весьма далекие от того, что было сообщено тогда журналистам...
Оказывается, роман не кончился в 1920 году, он продолжался, но об этом знали лишь немногие. И в этот раз, отправляясь передохнуть в Уорм Спрингс, Рузвельт пригласил Люси и ее подругу — художницу Елизавету Шуматову. Поводом для приглашения послужило желание президента подарить свой портрет единственной дочери Люси. Понимая, что у президента будет едва ли много времени позировать, Шуматова захватила с собой фотографа, русского эмигранта Н. Роббинса. Гости приехали в Уорм Спрингс 9 апреля, и на следующий день Роббинс, превратив президентский кабинет в фотостудию, начал работу. Потом, по просьбе Рузвельта, он сделал несколько фотографий Люси. 12 алреля началось как обычный день. С утра президент просмотрел и подписал кипу бумаг и в час дня сел отдохнуть за своей коллекцией марок.
Потом стал читать служебные бумаги. В это время вошла Шуматова, установила мольберт и начала работать над портретом. Люси сидела у окна, напротив нее на кушетке уселась племянница Рузвельта Сакли, другая племянница Делано расставляла в вазы цветы. Внесли столик для ленча. Рузвельт напомнил художнице: «Нам осталось пятнадцать минут». После этого он закурил, затянулся. Потом вдруг потер лоб, шею. Голова его склонилась. «У меня ужасно болит голова»,— проговорил он и потерял сознание. Через два часа, не приходя в сознание, он скончался.
Эта смерть была как гром средь ясного неба. Гости президента поспешили унести ноги на своем черном «кадиллаке». Служба безопасности, бросив охрану рузвельтовской резиденции, умчалась охранять семью нового шефа — Трумэна Обслуживающий персонал и помощники Рузвельта ходили как потерянные. И когда в полночь в Уорм Спрингс прибыла миссис Рузвельт, ей не стоило большого труда установить малоприятную для нее правду о том, что Люси все это время находилась рядом с ее мужем и даже наносила тайные визиты в Белый дом...
Так через двадцать лет после смерти Франклина Рузвельта была запущена вторая версия, объяснявшая некоторые неясности и странности, связанные с его уходом из жизни, необходимостью сохранения семейной тайны. Но есть третья версия, выдвинутая почти сразу после смерти Рузвельта и сразу же объявленная глупой и нелепой.
После Ялтинской конференции американская делегация во главе с Рузвельтом вылетела в Египет, где ее ожидал тяжелый крейсер «Куинси». На борту этого корабля президент в течение 12, 13 и 14 февраля 1945 года принял трех лидеров ближневосточных государств: египетского короля Фарука, императора Эфиопии Хайле Села-сие и короля Саудовской Аравии Ибн-Сауда.
В своих воспоминаниях сын президента Эллиот оставил нелишенное юмора описание -переговоров отца с этим знаменитым монархом, впервые выехавшим за пределы своего царства специально для встречи с Рузвельтом. Он прибыл в шатре, раскинутом прямо на палубе американского эсминца: не пристало вождю бедуинов спать иначе, чем на открытом воздухе. Во время переговоров, утверждал Эллиот, Ибн-Сауд с завистью поглядывал на инвалидную коляску президента и был в полном восторге, когда тот преподнес ее ему в дар. Но этот простодушный с виду король оказался искушенным политиком и человеком несгибаемой воли, беседа с которым, по собственному признанию. Рузвельта, доставила ему «наименьшее удовлетворение».
В самом деле, президент собирался убедить Ибн-Сауда дать, согласие на переселение нескольких десятков тысяч изгнанных с насиженных мест европейских евреев на территорию Палестины. На это предложение Ибн-Сауд ответил категорическим «нет»! В Палестине, заявил он, «уже есть вооруженная до зубов палестинская армия из евреев, не собирающаяся воевать с немцами, но явно нацеленная на арабов». В ходе дальнейших переговоров король будто бы сказал президенту: «Мы, арабы, уже две тысячи лет знаем о евреях то, о чем вы стали догадываться только после двух мировых войн».
Рузвельт был поражен сообщенными ему сведениями. По его словам, от Ибн-Сауда он за пять минут узнал о Палестине больше, чем за всю прежнюю жизнь. И сделал заявление, которое, по мнению некоторых историков, поставило под угрозу его жизнь: он обещал Ибн-Сауду, что как президент Соединенных Штатов не предпримет никаких действий, враждебных арабскому народу.
Первым признаком, что он нарушил какое-то тайное условие и ступил на опасный путь, было поведение, Гарри Гопкинса Этот человек, рекомендованный Рузвельту в помощники крупным -американским сионистом Бернардом Барухом, десять лет верой и правдой служил президенту, исполняя его самые деликатные поручения. Залогом этой верной службы было то, что Рузвельт, как говорил Гопкинс, «полностью обязался — официально, частным порядком и по собственному убеждению - содействовать сионизму». Можно представить себе шок, поразивший Гопкинса, когда он услышал, какое обещание дал президент Ибн-Сауду! Покинув переговоры, он заперся в своей каюте на крейсере и через три дня сошел в Алжире, через третье лицо известив президента, что доберется до Америки другим путем. После этого он, бывший прежде тенью президента, полностью порвал с ним и никогда больше не встретился до самой его смерти!
Но Рузвельт как будто утратил чувство опасности и пошел навстречу своей гибели. 28 февраля он прибыл в Вашингтон. 28 марта Ибн-Сауд направил ему письмо, в котором подтверждал свои предостережения об опасных последствиях, которые станут неотвратимыми, если США поддержат сионистов. 5 апреля Рузвельт направил Ибн-Сауду ответное послание, в котором подписал себе смертный приговор. В нем он обещал: «В качестве главы Американского правительства я не предприму никаких действий, которые могли бы оказаться враждебными по отношению к арабскому народу. Через неделю его уже не было в живых...
Не решаясь взять на себя ответственность за изложение поистине устрашающих событий, произошедших в Уорм Спрингс 12 апреля, приведу дословно описание их из книги Дугласа Рида «Спор о Сионе».
«Несмотря на долголетнюю болезнь президента, смерть, настигшая Рузвельта в его имении Уорм Спрингс в штате Джорджия, куда его сопровождал Генри Моргентау, была совершенно неожиданной. В свидетельстве о смерти, подписанном неким д-ром медицины Брюнном из военно-морского госпиталя Бетезда... причиной смерти было указано «кровоизлияние в мозг», как следствие «артериосклероза». Американские законы, как федеральные, так и отдельных штатов, предписывают вскрытие трупов в случае неожиданной смерти, в особенности, если дело идет о должностных лицах, не говоря уже о президентах. Кроме того, по американской традиции, тела скончавшихся президентов выставляются в открытом гробу для прощания с ними. По смерти Рузвельта не последовало ни вскрытия, ни выставления тела. Труп президента был перевезен в запечатанном гробу в другое имение Рузвельта, Гаид-парк в штате Нью-Йорк, где он был похоронен. Гроб сопровождался вооруженными солдатами, получившими приказ стрелять во всякого, кто попытается открыть гроб. После похорон могила в Гайд-парке охранялась день и ночь в течение нескольких месяцев вооруженной стражей явно с целью воспрепятствовать возможной эксгумации.
Уже в 1948 паду в книге Э. Джозеф-сома «Странная смерть Франклина Д. Рузвельта» были сообщены подробности смерти президента наряду с поистине сенсационными, но детально подтвержденными сведениями об окружении президента, в руках которого он находился. Диагноз об артериосклерозе и якобы вызванном им ударе опровергается показанием личного врача президента, прикомандированного к нему морским министерством, вице-адмирала д-ра Мак-Интайра, не сопровождавшего Рузвельта в Уорм Спринте:. регулярные осмотры президента никаких признаков склероза мозговых артерий не показали, главной заботой врача было состояние сердца...
Причины недопущения президентским окружением (т. е. главным образом м-ром Генри Моргентау) вскрытия и выставления тела согласно Джозефсону не подлежат сомнениям: по свидетельству священника, находившегося в Уорм Спринте, президент был убит пулей в затылок, по-видимому, разрывной, обезобразившей по выходе из черепа все лицо. Жена президента Элеонора Рузвельт объясняла невыставление тела тем, что это якобы «не было в обычае семьи Рузвельтов». Не говоря о том, что президент страны не подлежит «семейным обычаям», это не соответствует действительности: тело матери президента Сары Делано Рузвельт было, например, по распоряжению сына, выставлено для прощания. Забыв об этом заявлении, м-м Рузвельт опровергла сама себя в журнале «Сатердей Ивнинг Пост» от 8 февраля 1958 года, написав, что на следующий день после погребения в Гайд-парке ее сын Джимми обнаружил в сейфе личные указания президента на случай его смерти, в которых было оговорено, чтобы его тело было выставлено в Капитолии в Вашингтоне. Как она пишет, «странным образом» все остальные посмертные распоряжения президента, кроме этого, были выполнены дословно... Элеонора Рузвельт была одной из главных пособниц окружения президента, управлявшего страной за его спиной от его имени».
Парадоксально, но факт: обильными возлияниями и ликованием встретили смерть Рузвельта не только главари фашистского рейха, засевшие под землей в центре горящего Берлина, но и ближайшие сотрудники президента, с которыми некогда он начинал «новый курс». В похоронном поезде, вышедшем из Гайд-парка после погребения шефа, пировали его бывшие соратники. «Алкоголь лился рекой в каждом купе и каждом салоне,— писал главный корреспондент при Белом доме М. Смит. Занавески на окнах были спущены, и снаружи поезд выглядел как любой другой, везущий траурных гостей домой. Но за этими занавесками рузвельтовские подручные развлекались полным ходом... Официанты носились по коридорам с подносами расплескивающихся бокалов. Не будучи знакомым с публикой в салонах, можно было бы принять ее за возвращающихся домой болельщиков с футбольного поля...»
Оценили 3 человека
7 кармы