Миры Дж. Толкина, Дж. Мартина, У. Ле Гуин, Т. Пратчета,.. даже вселенные поляков Р. Желязны и А. Сапковского – все эти великолепные творения суть есть «западные» идеологии и европейская культура. Но есть на Земле и столь же глубинные этнокультурные пласты – История Руси Древней. И каков будет этот Мир, если его перенести в масштабы Средиземья? Не сыграют ли «престолы» в «ящик»?
Уважаемый читатель!
Я рад представить Вашему вниманию не просто книгу, не просто фэнтезийный роман, а целый Мир. Это Мир исполинских трав и огромных незаселённых пространств. Это Мир, который населяют удивительные существа, страшные и странные твари и диковинные народы. И многих из них Вы не только впервые повстречаете в моём мире, но и увидите на страницах моей книги. Первой книги трилогии «До неба трава»… из масштабного цикла «Мир Закров».
Мир «Закров» - это не только текст… текст и ещё много раз текста. Мир «Закров» - это по- настоящему целый мир! Чтобы лучше ознакомить читателей с его основными героями, чтобы показать его глубину и подробнее раскрыть его характеры, над иллюстрированием книги работали более 7 (семи) художников! К концу первой книги остались только самые лучшие, и следующие части романа будут ещё более подробными в прорисовке персонажей и создании моей вселенной.
Но уже сейчас книга просто наполнена всевозможными иллюстрациями. Яркая обложка, карты мира, щиты и знаки, боевые сцены, иллюстрации больших форматов, разработка персонажей, схемы уникальных локаций, чертежи диковинных строений, проработка оригинальной архитектуры и создание атмосферы мира, буквицы, концевики, шмуцтитулы… В итоге, общее количество карандашных рисунков и полноцветных иллюстраций приблизилось к 200-м! Читать далее
ЧАСТЬ 2 (ЧАСТЬ1 ЗДЕСЬ)
Слёзы обиды размывали лазурь неба. Асилиса не заметила, как с неё сняли золотые браслеты — преждевременно полученное материнское наследство, серебряные серьги — подарок отца и ожерелье из крупного жемчуга в золотой скани — дар брата на её пятнадцатилетие. Потом аккуратно сняли плетёный материнский гайтан с оберегом, а с каждого пальчика — перстни и колечки: золотые, берестяные, медные. Девушка не видела и не чувствовала, как её одежда грудой тряпок легла рядом с ней, а сухие старушечьи пальцы принялись за тщательный осмотр её нагого тела. Сколько это продолжалось, Асилиса не знала, она смотрела только ввысь и думала о родителях, Яромире и о том, что коли вдруг при нём случится насилие, суженый точно зазорится быть с ней. Наконец старуха выпрямилась и, удовлетворительно улыбнувшись, отдала очередной приказ на всё том же непонятном языке. Тут же подбежавшие воины в четыре пары рук, не одевая, стали пеленать Асилису, словно младенца, в то самое длинное полотно, на котором и производился сей постыдный осмотр. Мельтешение рук, голов и ткани вывело несчастную жертву из забытья. Девушка скользнула взглядом и поняла, что её осмотр и обыск их с Яромиром поклажи закончен, а на земле остались только седельные сумки, небольшая кучка вещей, ранее лежавших в них, да личные вещи. Небрежной грудой валялись большие, неподъёмные доспехи Яромира и великолепные уборы княжны.
Грабители стояли тут же, неподалёку. У одного из воинов спереди висела объёмная сума, которая топорщилась полными боками. Поодаль другой воин держал вырывающегося Огонька. Переведя взгляд, княжна увидела лежащего Яромира. Было видно, что его также обыскали — меч её любимого лежал подле пустых сумок. Сердце несчастной девушки горько защемило, и слёзы вновь выступили из глаз. Асилиса неожиданно услышала свой собственный, сдавленный и хриплый голос:
— Яр…
Наконец пеленание княжны было завершено, и два широких длинных пояса охватили и перетянули её стройные плечи и ноги у щиколоток. Оставшиеся длинные концы поясов были подхвачены четырьмя воинами. Крылатые существа натужно взмыли в воздух. И теперь, как бы ни пыталась Асилиса повернуть вновь обретавшую способность двигаться голову и ещё раз взглянуть на своего любимого Ярушку, ничего у неё не получалось. Под ногами медленно поплыл зелёный живой «ковёр», от одного вида которого у Асилисы замерло дыхание. Вместо знакомых ей с детства деревьев она увидела огромные стебли трав с листьями, семенами и цветами — большими, словно шатёр степняков.
Когда фигуры шестерых существ превратились в едва различимые силуэты в небе, оставшийся на земле крылатый воин невесело сплюнул в траву под ногами. Устав от постоянно вырывавшего из его рук поводья коня, он накинул их на выступ остроконечного камня и подошёл к куче вещей, оставшихся после мародёрства его спутников. Присев на корточки, он принялся перебирать вещи одной рукой. Из всех вещей взгляд существа задержался на девичьем исподнем. Его движения замедлились, и на одном из интимных предметов белья он остановился и принялся гладить нежный шёлк ткани.
Внезапно его насторожил звук, исходящий из-за дальнего выступа травяного леса. Крылатый воин отложил в сторону так заинтересовавшую его вещь и выпрямился. Тонкие молодые стебли трав, росших у самой обочины, расступились, и на показавшейся в зарослях тропке появился человек. Он был одет в рубаху не по размеру большую, заправленную в длинные штаны, и обут в тёмно-зелёные короткие онучи. Последние были пошиты явно из крепкого большого листа растения, шнуровались они также стеблями трав.
Бородатый человек держал в руках топор и длинный шест. С их помощью он освободил тропку от молодой поросли и притоптал место у обочины. Сев неподалёку от тропы, он отложил свои орудия труда в сторону и, устало опустив руки, понурив голову, прислонился спиной к стеблю травины.
Немного погодя, раздвигая стебли могучими плечами и попирая травы здоровенными сапожищами, на большую дорогу вышел отряд.
Девять воинов самого битого пошиба следовали за конным начальником, видом схожим с предводителем хорошо вооружённой шайки бандитов. Коим он собственно и являлся. Этому факту придавало убедительность то, что большинство доспехов на воинах леса и даже пара-тройка панцирей были явно не с их плеча. Все люди были при оружии самого различного вида и качества. Некоторые несли длинные копья, а кое-кто имел за спиной лук.
Облик всадника качественно разнился с прочими. Человек, сидевший на коне, имел происхождение явно высокого рода. В отличие от могучих и даже огромных воинов своего сопровождения, он был бледен, строен, сутул и печален. Старше средних лет, он покрывал своими длинными немытыми прядями волос покатые плечи под богатым кафтаном. Серебряный обруч на мудром челе открывал благородный лик.
Отряд не спеша подошёл к месту недавно развернувшейся драмы. Было видно, что эти люди не опасались ни крылатого воина, ни вообще чего бы то ни было. Вперёд выехал длинноволосый всадник. Он слегка улыбнулся существу и заговорил с ним на незнакомом языке, языке, который княжна бы опознала как язык, на котором разговаривали выкравшие её крылатые существа. Воин о крылах ответствовал ему и указал на лежавшие у дороги вещи, в которых уже без стеснения и особого спроса копались люди конного главаря.
Теперь было наглядно видно, насколько тонкими и лёгкими телами обладали крылатые воины по сравнению даже с сухощавым всадником.
Окованные в железо громилы копались в вещах, ржали, словно молодые жеребцы, и примеривали друг на друга девичьи вещи. За всем этим безучастно наблюдал длинноволосый всадник. Его явно не заинтересовали оставленные предыдущими мародёрами вещи, а взгляд просветлел лишь при виде полуторного меча в резных ножнах. Длинный и тяжёлый для крыланов, он оказался им не по руке и был оставлен на продажу. Однако коня, привязанного с противоположной стороны большого камня, всадник видеть не мог, и поэтому крылатый воин сам привёл вновь ставшее сопротивляться животное. При виде скакуна брови длинноволосого поползли вверх. Его глаза загорелись и, выпрямив сутулые плечи, он весь подался вперёд.
— Ах, какой красавец! — длинноволосый был уже на ногах, — знатный всё же сегодня улов! И как всё же отлично, что ваш восинский род не дружит с конями.
Крылатый воин, род которого был определён как восинский, ничего на это не ответил. Длинноволосый мельком взглянул на лежащего в луже крови хозяина коня и, подойдя к храпящему скакуну, взял у крылана поводья.
— Ай красавец! Ай да красавец! — от его успокаивающих поглаживаний, от ласкового и приятного голоса животное постепенно стало смирным. — Не пужайся, мальчик, не страшись. Теперь ты мой.
Не глядя на крылатого воина, длинноволосый что-то спросил у него и, когда тот ответил, полез одной рукой за полу кафтана и, порывшись там, вынул несколько монет. В заходящем солнце золотом блеснули семь больших кругляшей. Крылатый воин поймал их на лету и спрятал монеты за пазуху. Восин позволил себе улыбнуться, легко оттолкнулся ногами от земли и взмыл в воздух.
К любовавшемуся конём длинноволосому подошёл один из бандитов. Здоровый детина, размером челюсти соперничавший с кулаком главаря, — он был самый молодой и самый оборуженный во всей банде.
— Шест, — с сомнением проговорил он, держа в руках меч лежавшего на земле юноши, — семь золотых уж больно много за всю поживу. Меч знатный, о том и спору нет. И доспех новый, сразу видно, что не простого воина. Но за бабьи юбки…
Длинноволосый продолжал гладить коня по красивой шее. Конь прядал ушами и косился на незнакомца, но вёл себя смирно.
— Эти летучие крысы опять тебя обманули, — чтоб привлечь внимание, здоровый детина положил руку на плечо длинноволосому. — Брат, надо было тряхнуть хорошенько этого восина. Вмиг бы цену сбавил!
Главарь банды отступил на шаг от коня и, подбоченившись, стал наблюдать со стороны за движениями животного. Из-под откинутой полы красного кафтана заиграл на солнце узкий меч в изукрашенных ножнах.
— Э нет, Малай. Этот конь стоит тех денег, — длинноволосый посмотрел в глаза брату. — И потом, ты же хотел мою лошадь? Теперь она твоя, братишка.
Малай улыбнулся щербатым ртом и, подойдя к лошади, на которой приехал длинноволосый Шест, оседлал её. Едва сдерживая эмоции, главарь перекинул поводья на спину коня и одним прыжком вскочил в седло. Конь под ним сначала заартачился и даже попытался встать на дыбы. Но Шест умелыми действиями смог снова успокоить животное.
Освоившись с новым скакуном, длинноволосый осмотрел место действия.
— Эй, там! Давай живее! Собирай порты в сумы, и уходим отсюда, — гаркнул он на некоторых всё ещё резвившихся воинов. — И осмотрите кто-нибудь гридя.
Один из его людей, собиравших в сумки вещи, поднял голову и отмахнулся рукой:
— Чё там осматривать, Шестиглав? Эти крысы с крыльями только исподнее на парне и оставили.
— Когда-нибудь, Балай, я оставлю тебя без доли. Поскольку такому дураку, как ты хватит и еды за службу, — явно довольный своим новым приобретением, главарь добродушно улыбнулся ослушавшемуся бандиту. — Восины брезгливы и горделивы. И уж точно не станут мараться людской кровью и забирать человеческое исподнее. Или ты забыл, как Хитр в прошлый раз нашёл за подкладкой зашитое и пропущенное ими золото?
Хитр — человек, на которого кивнул главарь, самый худощавый и жилистый, быстро подбежал к распростёртому на земле парню и стал внимательно осматривать его одежду.
— Тар Тарыч, давай заканчивай с сумами. Балай, помоги ему. Шестиглав подъехал ближе к производившему тщательный осмотр Хитру. — Ну и здоров он, однако! Прямо вигмедь. Этот восин сказал, что парень мёртв.
— Если и не мёртв, то скоро таковым станет. Уранение на главе тяжкое, и крови много повытекало… Пожалуй, даже Свитовинг не выходил бы, — руки с длинными жилистыми пальцами внимательно проверяли каждый шов рубахи. — Но Балай прав, на этот раз летуны ничего не оставили. Он уже хотел было выпрямиться, как его внимание привлёк сжатый кулак юноши. Хитр с усилием разжал его.
— Ого! Да тут поболее, чем пара медяков! — он держал в руке серебром сверкающее девичье украшение. — А вот пару ей уже не найти.
Шестиглав взял в руки переданную ему серьгу. Большой, с крупную монету, выпуклый диск чернённого рисунком серебра был украшен золотым изображением солнца. Его волнообразные лучи весело играли бликами в лучах настоящего светила. Вниз свисали длинные ряды цепочек, золотых чешуек и прозрачных капель драгоценных камней. Вытянутая на ладони Шестиглава серьга занимала почти всю её длину.
— Ндааа, красивая безделушка, — главарь слегка покрутил ладонью, и весёлые искорки засверкали на украшении. — Наша легкокрылая принцесса дорого даст за эту красивенькую вещицу. Готов спорить, что вторая такая же наверняка уже у неё.
Тар Тарович, самый опытный и пожилой из воинской шайки, поднял последнюю суму и посмотрел на небо.
— Всё собрано, Шестиглав. Мы готовы идти, — он прислонил ко лбу ладонь козырьком и повернул голову в сторону солнца. — Тещи надо, того и гляди коршак нагрянет.
— Добро! Ныне знатный улов! — от прежнего ленивого безразличия Шестиглава не осталось и следа. — Тар Тарыч, успокой парня. Балай, бери последнюю суму, и двигаем в лагерь. Вечером всех ждёт кабан на вертеле и мёды до утра!
Главарь ударил ногой в коротком, расшитом сапоге по конскому боку, и обременённая добычей шайка воинов двинулась в обратный путь. Тар Тарыч подошёл к лежащему человеку и вытянул из-за пояса нож. Так, с ножом в руке, он встал подле парня, и его тень упала на окровавленное лицо лежавшего. Веки парня дрогнули, и он приоткрыл глаза. Тар Тарыч посмотрел в эти глаза, потом обернулся на удаляющийся отряд и затем поднял голову к небу. Ему показалось, что в облаках мелькнула огромная тень и молнией вновь скрылась в них. Бандит вновь опустил глаза к умирающему, который в бессилье смежил веки, и, вздохнув, убрал нож. Он развернулся и пошагал догонять своих.
На сей раз отряд возглавлял Малай на своей новой лошади. И, как будто вместе с животным переняв от брата и власть, он громко распоряжался, махал руками и водительствовал бандой.
Дремавший всё это время в тени трав мужичонка проснулся и подобрал топор и шест. Не дожидаясь остальных, он раздвинул уже сомкнувшиеся травы и скрылся в них. Вслед за ним в чащу втянулся весь отряд. Когда же спина последнего исчезла в этой живой крепостной стене, закрылась и полностью исчезла и потайная калитка в ней.
Словарь непонятных слов и выражений.
Исподнее – нижнее бельё.
Тещи – идти.
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ
Оценили 2 человека
5 кармы