Тлеющий очаг «оренбургского коридора», усиленно раздувается ветрами Великого Турана. И он не может не вспыхнуть, когда Башкирия требует возврата ей двух районов Оренбургской области. Русский коридор в Оренбурге, называют «ахиллесовой пяткой России». А так называемый Этэчский кантон вновь становится пожарищем межнациональной розни. И теперь, чтоб затушить этот степной пожар, потребуется пустить ему наперерез встречный пал.
Пока водитель «Решительной отваги» подключившись к стеле Асссоль проверял её работоспособность, четверо бойцов, оставленных в охранении депортируемых, прижавшись спинами к забору, грелись на солнце, остальные, возглавляемые комсоставом, обедали в гостях у Салошмата. Хозяин улыбался Игнациусу, и, интересуясь здоровью его семьи, а так же делами по службе, лично накладывал в чашу жирный плов с овощами, и подливал крепкий чай в расписную пиалу ремесленного изготовления. Игнациус расспрашивал толстого и стелящегося ниц хозяина о «чёрных» бандах в регионе, о возможных встречах с незнакомыми личностями, о делах внутрипосёлка и о том, какие новости приносят «сороки на хвостах» для поселенцев с их неласковых родин. Под конец трапезы, хозяин одарил игнациуса здоровенной головнёй козьего сыра, несколькими порциями сочного шашлыка и здоровенной змеёй самокрученной колбасы. А так же преподнес целую петицию для передачи её в руки полковника Забубённого. Игнациус внимательно выслушал просьбы изо всех сил улыбающегося начальника поселения и кивнул головой в знак согласия. Салошмат рассыпался в благодарностях и благословлениях, смахнул пыль с сапог майора и открыл пред ним дверь. Увидев выходивших из дома, четвёрка охранников поднялась с мест и направилась на обед.
Конечно, Зулейха была не самой лучшей хозяйкой фермы. Вся её власть держалась исключительно на силе большого татарского, кулацкого рода, основавшего этот посёлок. Конечно, она водила сомнительные знакомства с чёрными бандами и нацистским союзом татарской молодёжи Азатлык. Ведь всё это так же помогало держать власть в руках. Конечно она совершала плохие деяния, среди которых избиение, незаконное удержание и помощь разыскиваемым лицам. Но ведь в диком мире волка кормят как ноги, так и зубы. И конечно же Зулейха прикуркуливала себе «энную» часть собранного урожая. Трудно всё-таки быть подле источника и не напиться. Однако, пока Морозоветский сполна отгружал с «Карталинского» положенный оброк, СПКМ получал опорный пункт правопорядка, а все желающие честно и мирно трудиться на свежем воздухе обретали новый дом, никому до этого дела не было. И никто не интересовался положением поселян, их здоровьем, климатом в общине, взаимоотношением между баем и его дехканами, возможно ли увеличить продуктивность, добровольно ли здесь берут в жёны и куда порой деваются некоторые жители посёлка. С некоторых пор и до тех самых пор, покуда аграрная дань натуральным продуктом течет в Магнитогорск, про это будут знать только те, кому это надо знать. Но в ход дел вмешиваться не станут.
Ведь не даром же Салошмат расшаркивался и расщедривался. После того, как бойцами СПКМ практически полностью была уничтожена вся банда бывших хозяев поселения, у того появился новый покровитель. Официально свободное поселение заключило договор с городской автономией Магнитогорск и в обмен на агропромышленную продукцию собственного производства, получала сельскохозяйственные инструменты, иные орудия труда, строительные материалы, медикаменты, а так же вооружённую протекцию со стороны отрядов криминальной милиции города. Таким образом, из нескольких похожих друг на друга свободных поселений вокруг Магнитогорска, на столах администрации города и в столовых СПКМ, появлялись практически даровые, но очень натуральные и свежие фрукты, овощи и мясо.
Возле боевых машин конвоя, скрестив руки на груди, молча, стояли два работника. Тихо переговаривались несколько стариков. Галдели и тыкали пальцами в стволы сопливые мальцы. Игнациус гаркнул на путающихся под ногами детей, махнул рукой бойцам и залез в ГПМ. Водитель тюремного фургона открыл двери зарешечённого кунга, и маявшиеся там люди, по одному, не спеша, принялись выходить на свет Божий. Вран увидел несколько семей, пару стариков и толпу молодых, здоровых мужиков. Двое сопровождающих повели выстроившихся в колонну, помятых и несчастных видом нелегалов. Люди скопились у двух больших, отдельно выстроенных «скворечника», на которых в городах обычно пишут буквы «М» и «Ж». Закутанная в походную паранджу женщина вынесла в огромном чане воду и пару кружек. Люди, освободившись из одной очереди, подходили к чану и становились во вторую. Вран с удивлением для себя отметил, что многие взявшие кружки, не пили воды, но лили её себе на руки и омывали лица. Из домов стали появляться пожилые люди и дети. Они несли завёрнутые в серую, самодельную бумагу варёные овощи, вяленое мясо и сахар. Продукты быстро исчезали в котомках и ртах возвращаемых на родину беженцев.
Когда все напились и расселись на траву у заборов, усиленный конвой вывел четырёх уголовников. Крепкие парни, ссутулившись и стараясь незаметно стрельнуть глазами по сторонам, посетили один из «скворечников» и были отправлены обратно в «Клинч».
Но вот пообедала и вторая партия конвоиров и депортируемых стали сгонять в кучу подле фургона. Появился Салошмат с молодым человеком. Они подошли к группе нелегалов и управляющий поселения принялся негромко и завлекающее, объясняться на таджикском языке. Он верно подметил национальность большинства среди собравшихся у фургона, и теперь уверенно вещал на их родном языке. Молодой человек, стоя немного сзади, переводил речь предводителя на узбекский. Салошмат приветливо им улыбался, указывал вокруг себя и прикладывал руки к сердцу. Вран молча, смотрел на эти старания и ковырял веточкой в зубах. Даже он, плохо понимавший любой язык кроме русского, прекрасно понимал, что местный бай сманивает себе в улус новых работников.
Всех нелегалов вернут на пограничный пункт, и всадят особый, предупредительный чип. Далее преступникам дадут увесистого пинка и запрет на въезд. А вот все прочие, могут попытаться получить визу, и разрешение на работу в Либеросии. Тем кому повезёт, маркер предупредительного чипа перекодируют на разрешительный. И вот тогда, кто-нибудь из обработанных Салошматом дехкан, плюнет на сомнительную жизнь впроголодь в городской автономии под властью шейха, и выберет свободное поселение колхозников середины 20 века. Где хоть и под властью своего, феодального бая, но сытые своим трудом, они будут жить деревенски-трудной жизнью. Ведь всё что им было нужно, так это только их семья, их земля, их дом и их Аллах.
- Сколько в полку служу – всё одно и тоже. – прошептал Игнациус, и сплюнул в пыль дороги. – Сначала они тараканами в наши дыры,… а потом я их за шиворот обратно.
У всех отловленных на сегодняшний день нелегалов, в теле либо не было никаких чипов, либо был разрешительный. Но проштрафившись однажды, гастарбайтер выдворялся из страны без права на возврат. В том же самом Чубайсигорске нелегалов было больше половины всего «зоопарка», однако вышвыривать вон этих «курочек»-несушек» золотые яйца, никто не спешил. Надо было сильно «засветиться», чтоб такого нелегала отправили обратно домой. Но тогда, он лишался разрешительного, и получал предупредительный. А с этим чипом, нахождение на территории Либеросии, грозило очень крупными неприятностями. Вплоть до смертельных.
« Ну а как иначе, если граница не охраняется? – вздохнул и выругался Булан. – Открытый мир… манду его в качель.
Пойманного с предупредительным чипом нелегала, если он не оказывал сопротивления и не пытался скрыться, осуждали по закону, и отправляли на ПМЖ в поселенческие зоны. В ссылку, одним словом… восстанавливать древние совгорода. В случае же неповиновения при задержании, нелегал уничтожался. По закону. Это и называлось «открытым миром», считалось честным, и либеральным.
Главное же для нелегального эмигранта, было правило «не отсвечивать».
Председатель «улусколхоз» окончил агитацию. Бойцы завели всех конвоируемых в фургон. Расселись сами по прежним местам и кортеж, развернувшись, покинул гостеприимное поселение. Последним что видел Вран, был тяжёлый БЛА, севший на одну из зарядных площадок. Его мощные, видом схожие с трёхпалыми птичьими лапами, две выдвигаемые опоры, вышли из-под бронированного корпуса и, сверкнув на солнце плоскостями контактов, произвели стыковку. Платформа слегка завибрировала, и вокруг неё вспыхнули красным цветом предупреждающие диоды. БЛА заглушил двигатели, остановил винты, запустил процесс мониторинга состояния и начал зарядку своих аккумуляторных батарей.
- Средневековье какое-то… - проговорил Владимир, когда их «Клинч», выехал на ровную трассу. – Здесь даже не капитализм, а какая-то Российская империя. Вместо автоматизированных агропромышленных холдингов, вот это… кулак, оброк, батрак. А мы – государевы люди.
- А, кому нужны эти холдинги. Это же надо денги за роботов платить… зарплату людям повышать. А здесь, всё задарма! – Булан махнул рукой на остающийся позади НТС.
- Раскулачить бы её… - задумчиво проговорил Вран. – Глядишь, похудела бы. Здоровья прибавилось. А землю этим же людям раздать. И пускай так же, на Морозовецкого работают. Так у них же смысл жизни, желание лучше работать появиться!
- Раскулачишь её, как же… Тронь – такая вонь пойдёт. Она ведь кулачиха, только если на всё её крепостничество собственными глазами смотреть. А из далека, по документам, она эффективная собственница. Успешный фермер. Буржуазия… А что на счёт здоровья… Я слышал, что если резко похудеть, то можно ослепнуть. И волосы лишние вылезут. – Сидор хохотнул, и ткнул пальцем куда-то вдаль. – Вон, погляди лучше… какая технология ползёт!
В это время кортеж миновал знак с предупреждением о дорожных работах, и свернул на боковую, просёлочную «гравийку».
Там, где показывал палец Булана, висел над землёй гигантский овал. Дирижабль жёлто-стального цвета, со звездой китайского государства, приплыл сюда из дальней, «поднебесной страны». Это был стратохарвестер - огромный по любым меркам, дирижабль-фабрика. Медленно двигаясь вдоль по над лентой вышедшей из строя дороги, он тщательно срезал её толстый слой, и буквально сжёвывал, заглатывая в своё чрево. Трудолюбивые и квалифицированные китайские рабочие, пригнавшие сюда эту высокотехнологичную машину, уже сняли большую часть повреждённого полотна дороги огромным ножом. Тут же, весь этот вышедший из гарантийного срока асфальт, поднимался на борт дирижабля. И на месте, во чреве стратохарвейстера, он перерабатывался в новую вспененную массу. Пройдёт совсем немного времени, и тот же дирижабль, совершив разворот, уложат на обратном пути, новый и ровный пластификатор.
Пройдёт время, и как это уже было неоднократно, люди живущие подле неё или ездящие по ней, нарекут её «дорогой дядюшки Лю», Чиновники из официальных кабинетов и учёных аудиторий, внесут обновленную трассу во все государственные карты и атласы как Коридор М-К74. А белые банды, подчиняясь необходимым требованиям к условию собственного сосуществования, разберут эту трассу, на зоны своей ответственности перед дарующим всем им жизнь, либеросийским государством.
В Карталы въехали ещё через пару часов. Приключений никаких не последовало, и ровная «дорога дядюшки Лю», прямой стрелой вонзилась в нечто административно-военное.
Ранее город, позднее городишко, а ныне почти посёлок, втянувший под своё одноклеточное обжитых домов тело, все свои жгутики и члены - инфраструктурные элементы с институтами социализации. Крупный, мощный и сверхсовременный в советское время, целый ракетный город – щит родины, был пущен на растопку буржуазного костерка потребления сразу после разрушения СССР. Теперь же, и сам городок жил исключительно таможенным постом, приграничным гарнизоном, да ещё большой тюрьмой-концентратором. Куда и свозили отловленных и обречённых на выдворение гастарбайтеров. Правда, за несколько последних лет, министерство обороны вновь, как и в древние времена, разместила здесь свои части ракет стратегического назначения. Так что, городок пополнился ракетчиками и их семьями.
Сдав с рук на руки сотрудникам Министерства исполнения наказания томившихся в фургоне таджиков и прикованных уголовников в недрах «Клинча», Игнациус с Сидором поднялись в кабинет к начальнику тюремного концентратора для отчёта приёма-передачи. Два бойца сопровождавших уголовников в СПБМ сдвинули три кресла и кинув на них ватные одеяла, кемарили при откинутой аппарели. Ещё один боец из ГПМки сидел под раскидистым тополем с планшетом в руках. Оба водителя по самый пояс залезли в моторное нутро своих стальных зверей. Один из сопровождения на трианглах, прихватив большой пакет с подарком, побежал к родне проживающей здесь. А к Врану, надумавшему прогуляться до центра поселения, примкнул второй мотоциклист.
Солнышко изливало ласковые, позднелетние свои лучи на родной, изрытый оспами времени и шрамами транспорта, российский асфальт. Старые тополя, невысокие плодовые деревца и совсем ещё молоденькие кустики древовидных роз, наслаждаясь концом тёплого дня, грели свои лиственные покровы. Древние, разной степени восстановленности здания, теплили совершенно провинциальную, размеренную жизнь. Население в абсолютной своей части представляло служивый люд. Погранцы-лимитаны, таможенники, миграционные службисты, казачьи вольники, ПСЫ-тюремщики. Всё здесь принадлежало либо людям состоящим в силовых службах государства, либо членам их семей. Лишь небольшая разнонациональная группка прижившихся здесь легальных эмигрантов, выполнявшая в поселении «чёрную» работу, разнообразило национальными одеяниями и традиционными ритуалами жизнь и, внешний облик Карталов.
На большой центральной площади, образованной перекрёстком двух широких улиц, сидели несколько торгующих собственным разносольем жителей. Вран и водитель триангла, сержант Роман Ростов, купили целый пакет горячих чебуреков у пожилой таджички, поговорили со старым казаком починяющим армейское кожаное обмундирование, пофлиртовали и посмеялись с молоденькой рыбачкой, поторговались с мужиком за затворную группу к охотничьим винтовкам, и приобрели двухлитровую бутыль свежего молока у румяной женщины в казачьем наряде. Кормёжки в Карталах для них положено не было, а потому, избрав для трапезы ближайший подъезд с древними лавочками, они расположились на одной из них, прикрывая своё столование раскидистыми ветвями сирени. Когда чебуреки были съедены, а молоко выпито, из дома к ним спустился средних лет мужчина в пограничном кителе и при лейтенантских погонах. Он закурил контробандные из Казахстана папиросы, предложил милиционерам и завёл беседу «за служивую жизнь». Погранец представившийся именем Иван, оказался разговорчивым и доброжелательным человеком. Он наотрез отказывался называть себя оскорбительным официальным новоязом – лимитан, настаивал на дедовском величании – пограничник, но с удовольствием поведал все слухи и новости в Карталах и окрестностях.
- Постоянно идут. На машинах, в автобусах… даже атлант зафрахтовали. Угу… мне свояк рассказывал – он у меня на «воздушном пульте» «сидит». Все в Казахстан двигаются. Здоровые, крепкие ребята… девки есть… все в камуфляже и в «сбруе». А команды нет. Не тормозить, не пропускать. Так и идут… как будто ничего не происходит. А обратно никто не возвращается… никого. Зачем идут-то? Ведь там теперь больше батальона собралось. Так они же ещё и продолжают пребывать… – говорил Иван, затягиваясь сигаретой и пуская дым в сторону. – А эти миротворцы… закладки уже почитай что у самой границы делают. Если раньше несколько раз в год схроны оставляли… то теперь каждый месяц. И схроны… я вам доложу… войну маленькую устроить можно. Тоже мне… контингент ООН… нам запрещают и шагу на казахскую территорию ступить. А наших бандитов, даже до своих схронов сопровождают…
На рассказе о боестолкновениях неопознанных подразделений на территории соседского Казахстана, в пистолетном кофре у Врана раздался тревожный зуммер звонка.
Попрощавшись с общительным пограничником, они вернулись к товарищам. Игнациус с Буланом уже поджидали их, водители раскочегаривали пары своих боевых монстров, а в тюремном фургоне сидело шестеро пассажиров – попутчиков в сторону Чубайсигорска. Это были новые, только что легализовавшиеся на таможке, «рабочие руки». Стране требовались только квалифицированные профессионалы, и поэтому, избранных было так мало, а очередь на КПП никогда не уменьшалась. И это не важно, что таджикский врач, попав в Либеросию, будет работать дворником… главное, это чтоб у себя в Таджикистане он не работал дворником. Их первым пунктом будет Чубайсигорск, ну а дальше… кто знает, где окажутся эти «руки», и где приткнут свои ноги, эти смуглые и неразговорчивые люди. Страна-то ведь большая.
Вран заметил троих, особо выделявшихся из группы, уже не молодых мужиков. Какие-то особо смуглые, с красивым, миндалевидным разрезом глаз, они не были похожи на своих, местных азиатов. Ссутулившиеся их спины были покорны к любой работе. А головы и глаза низко опущены, ожидая приказов и распоряжений. Но вот их повадки… Владимир видел, как последний из тройки, дав отсканировать Ореше свой РИ-чип под сердцем, уверенно и ловко хватаясь руками за выступающие места в кузове, вскочил в кунг автозака. Словно он делал это каждый день.
«Тренировка. Сноровка…», - автоматически пришло на ум Врану. – «Очень квалифицированные, опытные профессионалы».
- Месхетинцы. Да, сильно им досталось от своих же сородичей… - заметив любопытство Врана, Ореша показал ему экран сканера. – Вот у этого вся спина взрывом разворочена.
На мониторе была фотография одного из гастарбайтеров. Ничем не примечательная внешность. Краткие сведения, личные данные… профессия энергетик. И насколько успел увидеть Владимир, всё тоже самое было и у остальных.
Последовала команда «По машинам», и кортеж, выстроившись походным порядком, тронулся в обратный путь.
Совершенно не весеннее, какое-то летнее, послеполуденное солнце залило всё вокруг. Оно марило, навевало сон и обвалакивало молодую зелень приятной негой. Казалось, что засыпали даже боевые машины, рвавшие пространство по маршруту «коридор М-К74». И уж кто спал точно, так это весь начальствующий состав. Вран из-за узких, тонированных окон бронемашины, не видел Игнациуса, но был уверен в том. Булан же, хлебнув из бутылки минеральной воды, устроился поудобней в кресле, и, положа голову на стекло, вот уже как с час дремал.
Спать мог бы отправиться и их водитель. Покрытие трассы обладало пятой, высшей степенью технологичности, и включённые в её состав радио маячки и навигационные датчики, вкупе с круиз-системой «Клинча», могли бы спокойно довести бронетранспортёр прямиком к воротам базы СПКМ. Однако водитель, повинуясь уставу, не спал, тем самым мучая совесть Владимира. Спать офицеру, когда подчинённый бдит, Вран попросту не мог. Чтоб отвлечься, он положил руку на джойстик управления беспилотником. Воздушный разведчик, оставленный в автоматическом полёте, вздрогнул, приняв управление от человека. Владимир погнал его вперёд, вдоль дороги, потом резко свернул в сторону и завис над красивой луговиной. Трекбол в руках человека приблизил множество белых точек внизу.
«Ещё немного, и здесь будет полным-полно земляники», - улыбнувшись, подумал Вран, рассматривая в максимальном приближении маленькие цветочки. – «Как у нас, в станице…».
Пискнул зуммер, и на большом экране появилась точка. В непосредственной близости от конвоя пронёсся крупный БЛА. Владимир видел, как он сделал петлю, и вернулся тем же маршрутом.
Не успел он выйти из поля зрения радара, как другой, схожий моделью и расцветкой беспилотник, пронёсся по над вдоль колонны. Серебристо-голубая птица мелькнула в небе и, оставив след на сетчатке успевшего заметить её Врана, пропала где-то вдали. Повинуясь рефлексам, Владимир прислонился лбом к стеклу, и задрал голову, пытаясь проследить, полёт крылатого механизма. И узрел ещё один БЛА, зависший серебряной точкой далеко по правую руку от направления движения. Удивляясь такой концентрации беспилотников, Владимир отпустил свой БЛА, вернув его в автоматический режим.
В следующую минуту, он получил объяснение этому технологическому явлению.
- Конвой-500… Конвой-500… приём.
Неожиданно оживший канал связи с базой СПКМ, заставил проснутся Сидора. Протерев сонные глаза, и вновь надвинув на лоб шлем, он выпрямился в кресле. В командирской машине так же проснулись, и на вызов ответил сонный голос Игнациуса.
База предупреждала о проводимых в этом районе боевых действиях. Назвав представителя от военных, оператор базы переключил связь на армейское управление.
- … в данный момент, проходит войсковая операция с применением авиации. – послышался в динамиках спокойный и ровный голос военного оператора. – Конвой-500, вам предписывается продолжать движение, и не в коем случае не выходить за пределы отведённого вам транспортного коридора.
- Ого! – взметнул брови Буран, когда над колонной прорезали воздух три боевых вертолёта. – А давненько такого не было… мож года два-три назад, армейцы свою авиатехнику по-боевому расчехляли.
В то время, как Вран с Сидором крутили головами стараясь высмотреть цель и направление винтокрылых машин, Игнациус из своего командного поста на колёсах вёл переговоры с базой. Каким-то макаром, ему удалось выпросить прямую трансляцию с одного из контролирующих БПЛ, и теперь большой экран в кабине «Клинча», показывал сильно пересечённую местность под ним. Вторая его камера догнала приближающиеся вертолёты и отслеживала их перемещение.
- Классификация «Охотчий»… все три штуки. – быстро определил наименование вертолётов Булан. – Десантных нет. значит есть приказ всех киля…
Боевые машины разделились широким трезубцем и зашли на цель. Целью оказались какие-то камуфлированные люди, пытающиеся скрыться в подлеске.
Центральный «Охотчий» блеснул эбонитовой матовостью вставок РЭП «Белуха», привёл в «ноль-готовность» бортовые системы боя и ещё больше клюнув носом, атаковал цели. Тучи щепы, ворох листвы и облака взрытой земли поднялись ввысь. Два других вертолёта, сделав по дуге, зашли с двух сторон с тыла и так же открыли огонь. Несколько ракет вырвалось из под полога недалёкого леса чуть в стороне и понеслись было к средней машине. Ответ на этот вызов почувствовала даже аппаратура стремительно удаляющегося от поля боя конвойной колонны. Беззвучный рёв систем радиоэлектронного подавления «Белуха», разметал в стороны от вертолёта все направленные в него ракеты и на пару мгновений оглушил приёмники СПБМ «Клинч».
Во армейцы кроют! – уважительно помотал головой Вран. – Кто же это им дорогу перешёл? Неужели «чёрные» так обнаглели?
- «Чёрные» ещё пол беды. Разведка армейцев поделилась сведениями о соединении двух националистических банд с Мазит Адгамом. Кроме того, всю эту фашкирду накачивают вооружением со стороны. – внезапно нахмурившись, Сидр скосил глаза на Врана. - Ты только смотри… никому. Это вообще-то секретная информация, знаешь ли.
Удивившись, откуда у такого столь не высокого званием столь секретные сведения, Владимир вовсе не удивился величиной их значимости. Банда Мазит Адгама, считавшаяся до сего времени белой и легальной, уже давно «мозолила» глаза как КАОСу, так и армейцам в лице Южно-Уральского центра оперативно-стратегического командования «Малахит». Её плохо скрываемые связи с окрепшими в последнее время националистическими и остро-радикальными, криминальными группировками, участившиеся нападение и открытый террор башкирского населения внеагломирья, были хорошо известны военизированным структурам Урала. И то, что все эти факты могут вылиться в открытый мятеж, можно было с натяжкой отнести к секретному разряду.
Зато смело можно отнести к разряду экстраординарных событий. Этот тлеющий очаг «оренбургского коридора», раздуваемый ветрами Великого Турана, не мог не вспыхнуть. И теперь, чтоб затушить этот степной пожар, потребуется пустить ему наперерез встречный пал.
Тройка «Охотчих», взвихряя пыль на дороге, исполнив приказ, пронеслись в обратном направлении. Оба военных БПЛа, подтвердив в комцентр об исполнении, испарились в небе. А на экране, подоспевший к «шапошному разбору» БЛА СПКМ, демонстрировал лишь вывороченный кусок подлеска, поваленные с десяток деревьев и не маркируемые в тепловизорах, тела лежащих в буреломе людей.
Обратная дорога оказалась быстрой и прошла без приключений. В ознаменовании чего, въезжая в город, Булан трижды и размашисто перекрестился на монументальный крест при въезде.
- Ну и слава Богу. – вздохнул он, устало откидываясь на спинку кресла. – Отвоевались на сей раз.
Солнце прищурило своё око в едва заметную полоску. За бортом раскидывался тёмный, покинутый левобережный город. В салоне бронемашины было темно и немногие оставшиеся включёнными экраны и диоды на приборных панелях машины, бросали блики на позёвывающего впереди водителя. Вран, так же почувствовав накатывающее на него усталость, снял шлем и повесил его на рукоять пулемёта между ним и Сидором. Последний широко зевнул, и повернувшись к Владимиру, подмигнул ему сквозь станину пулемёта.
- Ну что, атеистический мой друг, - весело сказал он. – заедешь к нам? Отец тебя уж давно требует. Как пиво на святого Николая сварил, так и тебя поджидает. Никому даже откупоривать не велит.
- Конечно спасибо.. – Вран попытался вежливо уклониться от предложения. – но как-то ради пива… неудобно.
- Почему это только ради пива! Про тебя вот и Катерина недавно спрашивала. – хитро сощурив глаза, усмехнулся командир. – Да и не договорили вы в прошлый раз. Отец тебе как раз начал рассказывать, как Царица небесная его вспоротый живот целила… нас тогда по тревожке выцепили.
- Командир… - Вран нахмурился и отворотил лицо в сторону. – договорили мы уже.
- Не веришь. – Сидор упёр стальной взгляд и каменное обвинение во Владимира. – Как ты не веришь, если он Её видел? Вот как я тебя сейчас.
- Как я могу верить в то, что видел только он один? – Владимир пошёл на логический выверт из капкана крепчайшей веры. – Вот как сам увижу,… так и поверю.
- Но я то верю! И Ореша, хоть и дурак ещё, верит. И мамка верит. – Сидор даже вскинул брови от такого удивления. – Или ты считаешь, что отцу поблазилось?
Вран не нашёлся что ответить. Обижать хорошего человека – Сидора старшего, обижать его большую чету… подвергнуть сомнению его видение... он не хотел. Владимир конечно не верил в откровение, явившееся Бурану старому. Не верил, потому, что хорошо знал этого ярого, по-прежнему ещё по неофитски верующего, благочестивого Христианина. Знал его поразительную живучесть, и удивительное умение заживлять на себе практически любую рану. Знал и склонность его к преувеличениям, чтобы самому себе «привидеть» что угодно и потом искренне поверить в это. Но и самому Врану, доказать что либо обратное, было невозможно. Коса здесь нашла на камень, а вера одного, на неверие другого.
Владимир улыбнулся и не желая ссоры, поднял обе руки в примирительном жесте.
- Ну, раз требуется спасать пиво… тогда с удовольствием. Выберу время, куплю подарок Катерине и нагряну.
Колонна машин промчалась по левому берегу. Оставив у ворот тюрьмы автозак, она вкатила на «казачью переправу». За спиной боевых машин, на «смотровой» горе, урчали моторы комбипластовых коней, и гомонили подвыпившие их ездоки. Раздался громкий хлопок, и от туда, в темнеющее небо, тонкой и длинной свечёй, вонзилась яркая ракета. Ровный столб её протянулся от земли к небесному куполу, и расцвёл там колючей звездой. Звезда, словно сигнал к каким–то событиям, на миг замерла, а затем, невесть что предвещая, покатилась дугой к далёкому горизонту.
Словарь.
Ассоль - автоматизированная станция слежения, обслуживания и контроля.
Азатлык – союз татарской молодёжи. Крайне радикальное движения.
Полимерно-кадабровый пластификатор – высокотехнологический асфальт будущего.
Оценили 0 человек
0 кармы