Никто из западных политиков не отважился бы на откровенность, с которой говорит Путин
В чрезвычайно показательном замечании Путин признал, что Москва допустила ошибку в 2014 году, оставив Донбасс незаконченным делом — в отличие от Крыма — позволив заманить себя в режим прекращения огня и Минских соглашений при посредничестве Германии и Франции.
Москве потребовалось некоторое время, чтобы осознать, что Германия и Франция потворствовали тогдашнему киевскому руководству с целью срыва выполнения Минских соглашений. Тогдашний президент Украины Петр Порошенко в серии интервью западным новостным изданиям за последние месяцы, в том числе в эфире немецкого телевидения Deutsche Welle признал, что прекращение огня в 2015 году было отвлекающим маневром, призванным выиграть время для Киева, чтобы восстановить свои вооруженные силы.
По его словам, «мы достигли всего, чего хотели, нашей целью было, во-первых, остановить [российскую] угрозу или, по крайней мере, отсрочить войну — обеспечить восемь лет для восстановления экономического роста и создания мощных вооруженных сил».
Так называемая формула Штайнмайера (предложенная президентом Германии еще в 2016 году, когда он был министром иностранных дел) о последовательности выполнения Минских соглашений предусматривала проведение выборов на территориях республик Донбасса в соответствии с украинским законодательством и под наблюдением ОБСЕ. Если бы ОБСЕ сочла голосование свободным и справедливым, после этого был бы инициирован особый статус самоуправления для территорий Донбасса и восстановлен контроль Украины над восточной границей с Россией.
Путин признал, что Россия приняла Минские соглашения, игнорируя пожелания русского населения на Донбассе. Процитирую его: «Мы искренне к этому шли. Но мы же не чувствовали до конца настроение людей, до конца невозможно было понять, что там происходит. Но теперь, наверное, стало очевидным, что это воссоединение должно было бы произойти раньше. Может быть, и не было бы столько потерь и среди мирных граждан, не было бы столько погибших детей под обстрелами и так далее».
Пожалуй, впервые действующий кремлевский лидер признал свои ошибки. Таким образом, приведенный выше острый пассаж становится пробным камнем для будущих решений Путина, поскольку российская частичная мобилизация приближается к завершающей стадии, и к концу декабря, по оценкам, на передовых позициях будет развернуто дополнительно 400 тысяч российских военнослужащих.
Суть в том, что Путин захлопнул дверь перед очередной похожей на Минск мешаниной, которую ему предлагали. Как это соотносится с политической реальностью?
Во-первых, несмотря на то, что Москва открыта для диалога без предварительных условий, российские переговорщики будут связаны недавними поправками к Конституции страны, которые включили Донецкую, Луганскую, Херсонскую и Запорожскую области в состав Российской Федерации.
Во-вторых, пятничная встреча была, по любым подсчетам, смелой инициативой Путина — рискованной с политической точки зрения. Среди его собеседников были матери из отдаленных регионов, чьи сыновья либо активно сражаются на фронте, либо пережили трагедию, когда сыновья были убиты в ходе боевых действий или серьезно ранены и нуждаются в длительной реабилитации.
Несомненно, это были волевые женщины, и все же, как сказала Путину одна из них из маленького городка Кировск в Луганской народной республике, вспоминая гибель своего сына Константина Пшеничкина на передовой: «Кровью сердце обливается, леденеет душа, мрачные воспоминания застилают разум, слёзы, слёзы, и вдруг сын просит меня: «Мама, не грусти, увидимся — дождаться только надо. Ты эту жизнь и за меня пройди, а в жизни той мы снова будем рядом».
Путин открыто заявил — это весьма необычно для кремлевского лидера — что он подготовился к встрече. Но у него все еще были припасены сюрпризы. Такие встречи невозможно срежиссировать, поскольку перед телекамерами разыгрываются едва сдерживаемые эмоции.
Так, Марина Бахилина из Республики Саха, мать троих сыновей (один из которых является военнослужащим 83-й бригады элитных воздушно-десантных войск, награжденным орденом Мужества) пожаловалась, что на передовой нет горячей пищи. Она сказала Путину: «Понимаете, в чём дело? Если наши не могут обеспечить наших солдат горячим питанием, я как мастер спорта и КМС по стрельбе с удовольствием бы пошла туда, на передовую готовить».
Путин мягко ответил: «Казалось бы, что уже вопросы в основном решены — здесь как раз говорили о том, что вроде бы с этим нормально, но тем не менее, значит, не всё нормально».
Что выделяется в таких откровенных обменах мнениями, так это огромный политический капитал Путина, полученный благодаря большой консолидации, которую он осуществил, чтобы заставить нацию сплотиться вокруг него. Общий настрой на встрече был направлен на приверженность делу России и уверенность в окончательной победе. Конечно, это укрепляет позиции Путина.
Вот тут-то и возникает аналогия с Кубинским ракетным кризисом 1962 года. 60 лет назад общественное мнение не было ключевым фактором. Короче говоря, в 1962 году здравый смысл возобладал, когда пришло осознание того, что любая неспособность учесть интересы безопасности конкурирующей державы может привести к апокалипсическому исходу.
Разница сегодня в том, что, в то время как президент Джо Байден изолировался и не несет ответственности за свое упорное стремление к тому, чтобы нанести поражение России на поле боя на Украине и в последующем осуществить «смену режима» в Москве, Путин настаивает на том, чтобы держать отчет перед своим народом. Осмелится ли какой-либо западный «либеральный» политик, находящийся у власти, повторить экстраординарную встречу Путина с солдатскими матерями?
Если экономические трудности приведут к социальным волнениям и политическим потрясениям в Западной Европе, то политики, находящиеся у власти, окажутся в невыгодном положении. Путин ведет «народную войну», в то время как западные политики не могут даже признать, что они воюют с Россией. Но как долго в Польше или во Франции можно будет скрывать от общественности, что их граждан убивают в степях Украины? Могут ли западные политики пообещать, что их «добровольцы» погибли не напрасно? Что произойдет, если с наступлением зимы начнется поток беженцев из Украины в Западную Европу?
В военном плане по мере развития конфликта Россия пользуется доминированием в эскалации — заметно превосходящим положением по сравнению со своими соперниками из НАТО по целому ряду направлений. Примером тому является ускоряющаяся российская операция в Бахмуте. Развертывание регулярных войск в последние дни показывает, что Россия находится на пути эскалации, чтобы завершить 4-месячное перемалывание в городе Бахмут в Донецкой народной республике, который военные аналитики часто описывают как оплот обороны Киева в восточном регионе Донбасса.
В воскресном сообщении «Нью-Йорк таймс» подчеркивался огромный масштаб потерь, понесенных украинскими войсками за последние недели. Очевидно, что группа российских военных подрядчиков «Вагнер», которые вели боевые действия, удерживала украинские силы в оборонительной позиции, численность которой оценивается примерно в 30000 военнослужащих, включая отборные подразделения, «которые были измотаны непрекращающимися российскими атаками».
В сообщении «Таймс» со ссылкой на представителя министерства обороны США признается, что намерение России могло заключаться в том, чтобы превратить Бахмут в «ресурсоемкую черную дыру для Киева». Эта парадигма повторится и в других местах, за исключением того, что российские войска будут намного сильнее, намного превосходить по численности и значительно лучше оснащены и будут сражаться с сильно укрепленных позиций.
Путин ясно дал понять на встрече в пятницу, что победа над неонацистами-бандеровцами останется неизменной целью. Хотя смена режима в Киеве и не является заявленной целью, Путин не согласится на повторение перемирия и мира, как в 2015 году, когда у власти остался антироссийский, марионеточный режим США.
При этом Путин подчеркнул, что «несмотря на все вопросы, связанные со специальной военной операцией, мы же не меняем своих планов по развитию государства, по развитию страны, по развитию экономики, её социальной сферы, по национальным проектам. У нас огромные, большие планы».
Взятые вместе, все эти элементы определяют так называемое зимнее наступление России. Выбранный Путиным командующий театром военных действий на Украине генерал Сергей Суровикин не похож на Паттона или Макартура. По сути, он держит в руках руководство специальными военными операциями, в то же время используя опыт, накопленный за последние 8 месяцев участия НАТО в боевых действиях. Но Путин ни разу не использовал выражение «война» для характеристики этого конфликта.
М. К. Бхадракумар
Оценил 1 человек
1 кармы