И без того непростая роль Америки в мире сейчас стала еще сложнее...

The New York Times США... Томас Фридман

22 сентября 2024 00:07

ОРИГИНАЛ СТАТЬИ

NYT: управлять внешней политикой США стало намного труднее

флаг США - ИноСМИ, 

© AP Photo / Eric Gay

Материалы ИноСМИ 

Мир меняется и Америке все труднее играть ту роль, к которой она привыкла, пишет The New York Times. Вашингтону нужно больше союзников, поскольку в одиночку он не справится. По мнению автора, именно поэтому лозунг Трампа "Америка превыше всего" – это рецепт слабой страны.

Томас Фридман

В последнее время я часто начинаю свои речи о стоящих перед следующим президентом внешнеполитических задачах следующим образом: "Сегодня я хочу обратиться ко всем родителям в этом зале: мамы, папы, если ваш сын или дочь придут домой из колледжа и скажут: “Я хочу однажды стать госсекретарем США”, то ответьте им: “Дорогой/ая, кем бы ты ни хотел(а) стать, это прекрасно, но, заклинаю, не становись госсекретарем. Это худшая работа в мире. Министр образования, министр сельского хозяйства, министр торговли – пожалуйста. Но пообещай нам, что не станешь госсекретарем”".

А причина вот в чем: управлять внешней политикой США намного сложнее, чем способно себе представить большинство американцев. Это едва ли вообще возможно в эпоху сверхдержав, суперкорпораций, бесконечных возможностей для физических и юридических лиц, сверхштормов, супернедееспособных государств и искусственного сверхинтеллекта – все это переплетается друг с другом, создавая невероятно сложную паутину проблем, не распутав которую, добиться ничего не выйдет.

Во времена холодной войны в пределах досягаемости всегда была героическая дипломатия. Тому же Генри Киссинджеру понадобились всего три гривенника, самолет и несколько месяцев челночной дипломатии, чтобы заключить историческое соглашение о прекращении огня между Израилем, Египтом и Сирией после Октябрьской войны 1973 года. Он потратил по 10 центов на звонки президенту Египта Анвару Садату (Anwar Sadat), премьер-министру Израиля Голде Меир (Golda Meir) и президенту Сирии Хафезу Асаду (Hafez al-Assad). И вуаля – Египет, Сирия и Израиль заключают первые с 1949 года мирные соглашения. Вот вам и трехходовочка.

Киссинджер работал с целыми странами. Энтони Блинкену повезло меньше, когда в 2021 году он стал 71-м госсекретарем США. Вместе с советником по нацбезопасности Джейком Салливаном и директором ЦРУ Биллом Бернсом они хорошо справляются с непростой задачей, но сравните на минуточку Ближний Восток, с которым приходится иметь дело им, и Ближний Восток эпохи Киссинджера. Регион преобразился и из группы крепких государств превратился в уголок нежизнеспособных стран, государств-зомби и облеченных властью разъяренных людей с высокоточными ракетами.

Я говорю о ХАМАС в Газе, "Хезболле" в Ливане и Сирии, хуситах в Йемене и шиитских ополченцах в Ираке. Практически везде, куда бы ни направились в рамках своей челночной дипломатии после 7 октября 2023 года Блинкен, Салливан и Бернс, везде они видели одну и ту же двойственность: официальное ливанское правительство и сеть "Хезболлы", официальное правительство Йемена и сеть хуситов, официальное иракское правительство и управляемые Ираном сети шиитских ополченцев.

В Сирии помимо правительства в Дамаске существует целое лоскутное одеяло из зон, контролируемых Россией, Ираном, Турцией, "Хезболлой", американскими и курдскими формированиями. С сетью ХАМАС в Газе можно было связаться исключительно через посредников в Катаре и Египте. И даже у этой организации были как военное крыло внутри анклава, так и политическое за его пределами.

Между тем "Хезболла" является первым в современной истории негосударственным образованием, которое установило с национальным государством режим гарантированного взаимного уничтожения. Сегодня "Хезболла" и Израиль могут с равным успехом угрожать высокоточными ракетами аэропортам Тель-Авива и Бейрута соответственно. В последнюю их официальную войну 2006 года подобного не наблюдалось.

Чего еще тогда не было, так это наличия у Израиля технологий, позволяющих убивать и ранить разом сотни членов "Хезболлы", как это случилось в минувший вторник, 17 сентября, когда с помощью киберинструментов он в духе "Матрицы" осуществил удаленную детонацию тысяч пейджеров. Американские дипломаты тем временем лихорадочно работали над прекращением огня между сторонами. То есть битва в киберпространстве вспыхивает именно в тот момент, когда американцы пытаются деэскалировать реальное поле боя.

Прощайте, многоходовочки. Сегодня согласовать интересы всех этих организаций для обеспечения прекращения огня в Газе не проще, чем собрать один цвет на кубике Рубика.

Итак, мне ясно только одно в этом новом мире геополитики, которым придется управлять следующему президенту США: нам нужно много союзников и друзей, поскольку в одиночку Америке не справиться.

Вот почему на грядущих выборах лично я не вижу альтернативы. Кого вы хотите видеть президентом: Дональда Трампа, чьи единственные послания союзникам сводятся к фразам, которые люди любят клеить на бамперы своих авто – "Прочь с моей лужайки" и "Платите, а не то скормлю вас Путину", – или выходца из администрации Байдена Камалу Харрис, главным внешнеполитическим достижением которой является способность к созданию союзов? Это величайшее наследие Джо Байдена – и к тому же важнейшее.

В Азиатско-Тихоокеанском регионе команда Байдена использовала союзы с целью военно-технического противостояния Китаю. В Европе – против России в ее конфликте с Украиной, на Ближнем Востоке – для перехвата летящих из Ирана по Израилю беспилотников и ракет. А благодаря тайной дипломатии она сплотила союзников для проведения сложного, многонационального обмена пленными, в результате которого, среди прочих, из российской тюрьмы освободился репортер The Wall Street Journal Эван Гершкович.

Что стоит за желанием России, Ирана и Китая видеть Трампа победителем? Да просто они знают о его любви к сделкам, когда дело доходит до отношений с НАТО и другими союзниками США, и поэтому создать против них устойчивые альянсы ему никогда не удастся.

Не сомневайтесь: мир, которым придется руководить нашим следующим президенту и госсекретарю, сложнее, чем когда-либо со времен Второй мировой войны. Вот почему я счел полезным прочитать свежевышедшую книгу Майкла Мандельбаума (Michael Mandelbaum) под названием “Титаны двадцатого века: как они творили историю и та история, которую они творили”, – исследование о влиянии Вудро Вильсона, Владимира Ленина, Адольфа Гитлера, Уинстона Черчилля, Франклина Рузвельта, Махатмы Ганди, Давида Бен-Гуриона и Мао Цзэдуна.

Особенно актуальны в наше время главы, посвященные Черчиллю и Рузвельту. Эти два величайших демократических лидера ХХ века с самого начала не питали иллюзий относительно диктатур Германии и Японии и видели с их стороны угрозу Великобритании и Америке. Но вместе с тем они понимали, что ни одна из них не смогла бы выиграть Вторую мировую войну в одиночку (или без СССР). Союзы имели решающее значение.

"Поддерживать союзы всегда непросто, – сказал мне Мандельбаум. – Черчилль и Рузвельт не были так близки, как их часто изображали, зато имели существенные политические разногласия. Однако оба понимали, что нужны друг другу, и их дуэт хорошо работал. Поддержание и укрепление глобального партнерства Америки вопреки опасностям этого мира станут главной задачей для следующего главнокомандующего".

Это особенно актуально с учетом нашей недостаточной военной готовности к вступлению в этот самый мир. Россия, Иран и Китай многие годы занимались масштабным наращиванием военной мощи, а нам буквально не хватает оружия, чтобы сражаться на трех фронтах одновременно. Единственный способ справиться с данной потенциальной проблемой – это не отказ от одного или нескольких из этих регионов, а присоединение сил третьих стран к нашей собственной посредством альянсов, что, как оказалось, повлияло на наш успех в двух мировых войнах и холодной.

Кроме того, “всякий лидер иногда вынужден просить о жертвах, – добавил Мандельбаум. – Эффект от такой просьбы будет только в случае наличия у него репутации надежного человека. А доверие, в свою очередь, требует непредвзятости”. И Рузвельт, и Черчилль всегда “ясно, честно и красноречиво рассказывали о стоявшем перед их странами выборе”.

Здесь следует отметить, что у Трампа все же есть преимущество – он предельно честен в своих ужасных взглядах. Он не делает секрета из того, насколько ему безразлична победа Украины. К сожалению, когда во время дебатов Харрис спросили: “Считаете ли вы, что несете ответственность за то, как проходил вывод войск” из Афганистана, повлекший гибель 13 военнослужащих США, она уклонилась от ответа. Большая ошибка. Я уверен, что нерешительные избиратели заметили ее – очко не в пользу Харрис.

А ответить ей нужно было так: “Меня потрясли эти смерти. Я никогда не забуду, как услышала новость в Оперативном центре, потому что понимала, кто во всем виноват. Что еще важнее, я никогда не забуду урок, который впоследствии извлекла. Если я стану президентом, подобное никогда не повторится”. С таким ответом она бы получила голоса избирателей, обеспокоенных, вероятно, куда более левыми взглядами Харрис, чем те, что она демонстрирует публично.

Увы, есть еще одна причина, по которой Китай отдает предпочтение Трампу. Он испытывает неприязнь не только к нелегальной иммиграции, но и к легальной, и в годы президентства боролся с ней, привлекая внимание правых националистов. Для Китая это бальзам на душу и ослабление ключевого преимущества перед ним Америки, а именно способности привлекать таланты отовсюду.

Например, многие ли американцы знают, что возглавляемая США революция в области искусственного интеллекта совершила гигантский скачок вперед в 2017 году, когда Google представила миру важнейший из когда-либо созданных технологических алгоритмов? Речь о создании архитектуры модели глубокого обучения (“преобразователя”) для обработки языка, которая, по словам Financial Times, “положила начало совершенно новой эре искусственного интеллекта – появлению генеративного ИИ” вроде Bard и ChatGPT.

Написала алгоритм команда из восьми специалистов компании Googleпо исследованиям в области ИИ из Маунтин-Вью, штат Калифорния. Как отмечает FT, это Ашиш Васвани (Ashish Vaswani), Ноам Шазир (Noam Shazeer), Якоб Ушкорейт (Jakob Uszkoreit), Илья Полосухин и Лайон Джонс (Llion Jones), “а также стажер из Университета Торонто Эйдан Гомес (Aidan Gomez) и Ники Пармар (Niki Parmar), недавняя выпускница магистратуры в команде Ушкорейта из города Пуна на западе Индии. Восьмым автором был Лукаш Кайзер (Lukasz Kaiser), который по совместительству работал во французском Национальном центре научных исследований”.

Уникальными их сделало “разнообразие в контексте образования, профессиональных навыков и стран происхождения (Украина, Индия, Германия, Польша, Великобритания, Канада и США)”, – пишет FT. По словам Ушкорейта, который вырос между США и Германией, это также сыграло ключевую роль в том, что работа состоялась.

Я уверен, что Харрис справится с должностью главнокомандующего. Но для убеждения многих колеблющихся избирателей в том, что у нее хватит мужества противостоять Путину, потребуется бо́льшая откровенность с ее стороны и демонстрация способности справиться со сложнейшими внешнеполитическими вызовами – если потребуется, с опорой на собственный прогрессивный электорат.

Что до Трампа, то он действительно силен, но не прав в отношении союзов и иммигрантов – двух ключевых вопросов внешней политики США. Его стандартная опция "Америка прежде всего" – это рецепт для слабой, изолированной, уязвимой и упадочной страны.